Серёга ещё до обеда подсел ко мне с планшетом, сменив отошедшего к Бадьке Тёму. Воспользовался, империалист, тем, что я быстро бегать не мог. Мне и ходить-то уже было лень, откровенно говоря, потому что по телу разливалась блаженная истома, тревожить которую движением было бы непростительным хамством. Лорд наглядно, на картинках и графиках, показал, как именно обстояли дела на Севере, в Белой Горе, на Востоке, на мысе Посьета, и на Западе, на Могилёвщине. Он методично, не обращая внимания на то, что брови у меня влезли едва ли не на затылок, а рот не закрывался, добивал меня цифрами. И добил. Я взмолился, как жадный султан из мультфильма про золотую антилопу:

— Хватит! Довольно!

— Чего «довольно»-то? К середине ещё не подошли, — удивился Ланевский.

— Какая там к псам середина, я к самому краю уже подошёл! Столько цифр сразу не видел с тех пор, как в экселевской таблице случайно куда-то нажал и в самый низ её промотал. Тогда у меня ноут завис, а сейчас — голова. У меня ж нет в анамнезе школы для финансовых воротил, как у тебя, думать надо, кому и сколько информации выдаёшь!

— Никогда в жизни не встречал человека, которому не было бы важно, насколько он богат, — укоризненно покачал головой бывший банкир.

— А я нечаянно, мне можно, — задрал я нос, — и вообще, счастье — не в деньгах и не в их количестве!

— Я по роду службы знаю много людей, которые возразили бы тебе крайне убедительно и аргументированно, — Лорд смотрел на меня с оттенком лёгкого скепсиса и превосходства, лордам свойственных.

— А я с ними, хвала Богам, не знаком, поэтому согласен с вороной!

— С какой из них? — уточнил дотошный Серёга, обернувшись на невесту и внучатую тёщу. То есть, тьфу ты, бабушку жены, конечно.

— С той, что из мультфильма про домовёнка Кузю! «Счастье — это когда у тебя все дома!», — процитировал я источник. А сам неожиданно подумал о том, что в Советском союзе отлично умели воспитывать альтруистов, с колыбели почти что — на книгах, на фильмах или вот на мультиках. — Я, Серёг, если начну считать деньги важнее живых людей — поклянись мне, что возьмёшь у Тёмы пистолет и тут же меня пристрелишь!

— А почему я, а не он сам? — удивился он.

— Потому что Головин не промахивается, а ты, есть шансы, что промажешь. А вдруг я ещё не окончательно тогда продам душу, одумаюсь и перестану? Тёма объясняет два раза — первый и он же последний, — я повёл плечами, вспомнив их с братом глаза, которыми они смотрели сквозь меня на медведя за моей спиной, и равнодушные зрачки Стечкиных. По спине как холодком дунуло.

— Это где это они тебя так напугали? — насторожился сразу Ланевский.

— Да нет, там я сам виноват был. Упустил из виду мелочь одну, детальку, — махнул я рукой.

— Значительную, видимо? — уточнил Лорд, не понаслышке знакомый с моей очень выборочной памятью.

— Ну да, весомую. За двести кило и вот с такими клыками, — я развел большие и указательные пальцы, польстив немного Беру, который сейчас, наверное, уже завалился спать до весны.

— Это ты можешь, да. То денег найти вот столько, — он отмерил примерно полметра от земли, — то землицы отхватить со среднюю европейскую страну размером, и на ней ещё обнаружить чего-нибудь… сопоставимое. Впервые я увидел вживую человека, что для отправки детей в здравницу покупает не путёвки, а саму здравницу, аэродром и самолёт, — кивнул он.

— Какой самолёт? — недоверчиво спросил я.

— А это через четыре слайда, посмотришь? — оживился Лорд.

— Не, давай на словах, и так в глазах рябит, — отшатнулся я от планшета, что тут же появился у него в руках из ниоткуда.

— Ну, ты говорил же, что лучше свой самолёт найти, — начал он, не сводя с меня глаз. Я же пытался вспомнить, когда это так маханул — и не смог. — А тут Димка Кузнецов звонит и говорит, что одна авиакомпания северо-восточная, маленькая, несколько бортов всего, готовится выставиться на торги. А у него как раз со свободными деньгами было печально, и кредитная нагрузка… Понял-понял, короче! — верно истолковал он мою мимику.

— Так что у тебя теперь региональные авиалинии тоже есть, — закруглился он как-то очень быстро. Это насторожило.

— Серёжа… А несколько бортов — это сколько? — уточнил я, начиная думать о плохом.

— Ну, девять. Но дальний — только один, остальное ближнемагистральные. И три вертушки. Но всю свою логистику по Якутии и часть дальняков мы уже сами делаем! Знаешь, как выгодно?

— Копа-а-ать… А пароходов у меня нет, часом? — я повторил фразу внутреннего скептика, чуть смягчив только первое слово.

— Нет, пароходов нет, — растерянно помотал головой Лорд, и я было облегчённо выдохнул. И опять рано.

— Два теплохода, один танкер, старый, правда, но вполне рабочий, сейчас в Индийском океане под Панамским флагом фрахт заканчивает как раз, и ещё что-то каботажное, если надо — я точно скажу, — он смотрел на меня с такой искренностью, что было совершенно ясно: скажет.

Я молчал. Внутри на одной ноте грустно скулил скептик. Фаталист пытался вспомнить значение слов «фрахт» и «каботажное» и был пока занят. Реалист согласно кивал, говоря, что когда отдаёшь штурвал в чужие руки — глупо сетовать на смену курса. Когда сажаешь другого за руль — скорость и направление движения перестают зависеть от тебя. И ещё пару подобных вещей из арсенала Конфуция, Лао Цзы, Будды или Стейтема, того самого, что в России знают как Стетхэма.

— А флот откуда? — стараясь из последних сил сохранять хотя бы внешнее равнодушие, спросил я банкира-энтузиаста.

— Ты же про ту бухту, где санаторий, говорил, что её нужно прокачать по максимуму: отель-четвёрка один на диком берегу никому никуда не упал, — ну да, фраза на мою вполне походила. Но когда и где я её произнёс — снова не было ни мыслишки. Как-то многовато провалов в одной и той же памяти за один и тот же день.

— А про военный переворот в Сомали или покупку Хоккайдо я ничего не говорил? — с подозрением уточнил я у Ланевского.

— Нет, точно не было такого, — вновь подозрительно быстро ответил тот. С самыми что ни на есть честными глазами. Глядя в такие, сомневаться в их владельце — себя не уважать. Он явно не врал. Сейчас. Про самолёты с кораблями — не факт, но про переворот и остров — совершенно точно говорил правду.

— А какими ещё неожиданными для меня бизнесами я обладаю? — чудом избегая активной лексики внутреннего скептика, спросил я. Она, лексика, была яркой и цветастой, но к бизнес-сфере высокого пошиба вряд ли применима. Хотя…

— Ну, у тебя приличная доля в целлюлозо-бумажном комбинате одном. Горно-обогатительный комбинат мы купили, чтоб готовый в Якутию перевезти — дешевле вышло, чем новый с нуля строить там. Бетонный завод, пилорама, несколько чисто айтишных проектов, — начал сообщать Серёга.

— Осталось купить обувной магазин, три казино и баню, — кивнул я.

— Я к особой игровой зоне в Приморье тоже присматривался, которая «Кристальный тигр», — с энтузиазмом подхватил Лорд, — но там плотно очень: наши, китайские и корейские урки держат. Можно через твоих знакомых попробовать, конечно…

— Серёг, стоп! Прекращаем покупать что бы то ни было. До Нового Года точно. Потом — посмотрим, а пока — шабаш! Всё, что есть — пусть работает, как и работало. Судя по твоим выкладкам, которые я успел понять, пока ты мне всю оперативку не забил, там всё как надо крутится. Вот пусть и продолжает в том же духе. Но пока все покупки — на паузу. Договорились? — я внимательно посмотрел на друга.

— Ну да, о чём речь? Твои же деньги, не мои. Я и вправду немного увлёкся. Понимаешь, никогда такими объемами и горизонтами не мыслил, и уж тем более не оперировал. Но Второвский главбух как ни позвонит — навалит информации и намёков с горой, жирных таких, аппетитных. Грех не воспользоваться, — Лорд, кажется, едва ли не с раскаянием смотрел на меня.

— К тебе вопросов — вообще ни одного, ты красавец и умница, каких не было и нет, — успокоил я его. — Просто тут скоро намечается один проектец, международного, на минуточку, масштаба. Бюджет соответственный. Но надо лишние траты пока прекратить.