— Что произошло с остатками клана Голькт и союзниками, когда они получили оружие?

— Снова пошли в самоубийственную атаку. И практически все погибли. Из Гольктов остался только один старик. Даже не клановый старейшина. Сказитель. Можно считать, морской священник. Собственно, с его помощью мы и смогли восстановить связь между мирами.

В это время Агнесса достала из печи горшок каши, разложила на три глиняные тарелки. В центр стола опустила краюху ржаного хлеба. После произнесенной скороговоркой молитвы Орель принялся за еду. Съел половину порции, прежде чем продолжить разговор.

— С самого начала вы были со мной неискренне, даже когда утверждали, что говорили прямо. Понимаю и принимаю ваши мотивы. Но повторю тогдашний вопрос: что вами движет? Желание остановить неведомого морского вождя?

Агнесса продолжила молча жевать. Готтольд отложил ложку.

— Нет. В тот раз мы говорили правду. Хотим обелить фамилию Виглер и вернуть было влияние. Делами моря пусть занимаются короли, князья и герцоги.

— Зачем тогда мечи?

— Они высоко ценятся у озиртов. Можно выгодно обменять на самородки. И даже не обращаться к ныряльщикам. Ничего более. Мы ожидали другого, когда соглашались принять посланника из твоего мира.

Орель засомневался. Близнецы вполне могли запросить у ордена напрямую серебро, хоть в монетах, хоть непосредственно слитками. Или даже украшениями. Если боялись, что незнакомые деньги не примут — то могли отправить на ту сторону образцы монет, которые орденские чеканщики легко бы скопировали.

Это однозначно более безопасный путь, даже без учета прошлого близнецов. Но механик решил, что в данный момент это не важно. Он зацепился за последнюю фразу Готтольда и счел нужным уточнить.

— А чего вы ждали от человека с той стороны?

— Мы получали орденские письма с условиями договора. И из этого создались определенные ожидания. Что от нас требуется только забрать человека из пещеры, поставить на ноги и обеспечивать кровом и едой. Дальше ты все должен был делать самостоятельно. А мы продолжаем тебе помогать и рисковать своим положением. И без того шатким.

Механик мог бы поспорить в мелочах, но в целом признавал правоту Виглеров. Хотя за собой вины не чувствовал — о деталях договаривались без его ведома. А сам Орель честно старался выполнить свою часть. Пусть получалось не так, как планировал. Решил сменить тему, заодно и выяснить ответ на давний вопрос.

— Вы забрали тело из пещеры. А как этот человек там оказался?

— Тебя… Будущего тебя нашел сказитель из клана Голькт. Последние годы он обитает недалеко от Наяхафена. На больших глубинах, чтобы не столкнуться с ныряльщиками или не попасть в сети. Я не обманывал, когда объяснял в прошлый раз. Этот человек действительно утонул. Тело подобрал озирт и оттащил в пещеру во время прилива. В ту же ночь связался с нами. Ну и мы отправили весть, что готовы к пришельцу.

Готтольд закончил рассказ и продолжил торопливо доедать остывшую кашу. По его поведению стало понятно, что Виглер не собирается продолжать разговор. Агнесса молча поднялась из-за стола, собрала посуду и положила в таз с водой.

— Готтольд, я пошла спать. И тебе советую не засиживаться. Завтра встаем до рассвета.

— Я тоже иду. Орель, если у тебя остались вопросы, то давай подождем до следующего вечера. Нам действительно предстоит много работы с куклами, а времени в обрез. Никогда так сильно не надеялся, что придет шторм и запрет корабли в порту.

Оставалось только пожелать близнецам доброго сна.

***

Следующие дни Орель провел в мастерской Вельфа. Старался не беспокоить раны и больше смотрел со стороны и лез под руку с советами. В конечном счете и молодой кузнец, и его подчиненные попросили не подсказывать и дать работать самостоятельно.

На четвертый день Лехтмана нашел недовольный Изаак. Он рассчитывал встретить механика в кукольной лавке и необходимость делать крюк до кузнецкого квартала разозлила первого помощника. Он протянул Орелю объемистую шкатулку.

— Держи. Со дня на день принесу всякие шестерни от кузнецов, можешь начать собирать.

Орель приоткрыл крышку и увидел внутри веркштейновое стекло. Две дюжины линз примерно равного размера, переложенные мягкой тканью. Будущие глаза для автоматов.

— Еще нужны самородки. С линзами и камнями я смогу обучать механизмы командам.

— Веркштейн скоро будет. Дождись, пока ныряльщики соберут. Еще одно. У кузнецов начали выпытывать, для кого детали. Хаган злится. Держи.

Первый помощник снял с пояса нож в кожаных ножнах. Коротки, вместе с рукоятью всего в ладонь длинной. Изаак бросил оружие на стойку. По какой-то причине он старался не передавать вещи из рук в руки.

— Носи всегда с собой. Ходишь как дурак безоружный.

Механик молча прицепил ножны к поясу. Поведение первого помощника его задевал, но конкретно сейчас тот был прав. Изаак резко повернулся и не прощаясь направился к двери в лавку. На пороге что-то вспомнил и обернулся.

— Шкатулку вернешь. Освободи к завтрашнему дню.

К концу недели в доме близнецов скопилось достаточно деталей, чтобы начинать производство. Орель начал с грудной клетки и гнезда для самородка. Полдня потратил на первое тело. Потом пришлось повторить все действия одиннадцать раз. Во время работы механик не мог избавиться от мысли, что зря согласился собирать сразу дюжину.

Еще в прошлой жизни на службе ордену святого Бенефиция ему приходилось трудиться в мануфактуре, где одновременно создавались десятки автоматов-солдат. Но достаточно быстро его талант заметили старшие мастера-механики. И вместо сборки Орель стал разрабатывать новые механизмы, а не собирать по чужим чертежам.

А для сотрудничества с Куно пришлось вспомнить молодость. Повезло, что Виглеры согласились присоединиться к сборке после окончания срочного заказа. Механик чувствовал неловкость от бесплатной по сути помощи от близнецов. Но отказываться от лишних рук не стал.

Вскоре в лавку снова пришел Изаак в сопровождении двух крепких моряков, доставил следующую партию самородков, дюжину штук. На этот раз для автоматов. Тем же вечером первый помощник с «Благочестия святого Михаила» принес еще больше деталей от гильдии кузнецов.

Механик занимал все больше места в мастерской. В конечном счете Агнесса взбунтовалась и потребовала, чтобы Орель перебрался на чердак и собирал автоматы там. Пришлось переносить все относительно готовые части.

По вечерам становилось недостаточно светло для нормальной работы, а жечь свечи было слишком дорого. Почти вся прибыль от этого заказа отправится на ту сторону в орденские владения. Поэтому в первую очередь собрали каркасы туловищ и соединили линзы с камнями.

С закатом выстраивал заготовки полукругом на чердаке. Жестами командовал самородкам запоминать движения. После чего до ночи отрабатывал приемы со шпагой по местному учебнику фехтования.

В таком режиме прожили следующие несколько недель. В какой-то момент Лехтман поймал себя на том, что не выходил из дома дней пять. С утра доводил до ума полученные от гильдии детали. Шлифовал, стачивал заусенцы на стали. Подрезал пружины, которые выходили слишком тугими. Потом собирал скелеты и подгонял элементы друг к другу. Монотонно повторял каждое действие по двенадцать раз. И вечером поднимался на чердак и методично отрабатывал фехтовальные упражнения.

Все это продолжалось, пока за очередным ужином Готтольд не предупредил:

— С новолуния прошло четыре ночи. Со следующего дня откроется окно между мирами.

— Значит, завтра с приливом и сходим.

— Снова хочешь идти? Я могу переслать самостоятельно. В этот раз совершенно честное предложение, все секреты ты узнал.

— Надоело сидеть в лавке. Идем вдвоем.

На следующий день отправились в дорогу еще до рассвета. По пути Орель несколько раз пытался начать беседу, выяснить дополнительные подробности из того периода, когда Готтольд помогал отцу в работе с озиртами.