На четвертый день Готтольд, насмотревшийся на сестру, присоединился к их тренировкам.

В таком ритме прошли следующие недели. С утра и до вечера Орель трудился в кузнице вместе с Вельфом и его работниками. После возвращался в лавку кукольников и обучал их приемам со шпагой под пристальным взглядом двух веркштейновых стекол. Пришлось на время отложить вечерние уроки грамоты. Впрочем, к тому моменту механик уже вполне уверенно читал самостоятельно.

Приходилось брать паузу по воскресеньям. Вельф наотрез отказался работать. По наставлению Иисуса по воскресеньям необходимо отдыхать. И любой труд был запрещен, даже несмотря на поджимавшие сроки.

Дело двигалось. Однако на середине пути у Лехтмана закончились деньги. Последние таллеры, полученные за механическую куклу, ушли на оплату кожевнику. Он не решился снова брать в долг у близнецов — в этот раз механизм предназначался не для продажи. Пришлось вытащить из тайника самый крупный самородок и поменять на серебро. Отдал Готтольду, у которого нашелся знакомый, готовый купить. Полученных денег хватило на завершение проекта.

За неделю до приема Орель полностью собрал руки и ноги. Еще раз перепроверил верность расчетов получаемой от веркштейна силы. Это Леонору можно было просто схватить и поднять в воздух вообще без сопротивления. А вот если выйдет из-под контроля рослый и тяжелый боевой автомат, то остановить его будет сложнее.

Вельф и молотобоец держались возле дверей в кузню и внимательно следили за действиями механика. Лехтман с напускным спокойствием перебрасывал самородок веркштейна из руки в руку. Обернулся к хозяину и работниками и в очередной раз повторил:

— Уверял вас, все будет в порядке.

— Мы тебе верим, — ответил Вельф. — Но и в прошлый раз тоже поверили, когда кукла взбесилась. Не хочу, чтобы кому-нибудь из нас раскроили голову.

Орель кивнул, принимая аргумент. Подошел к механизму, аккуратно поместил веркштейн в паз. Поднял металлические стержни, убедился, что те встали в выдолбленные на самородке углубления. И в конце закрутил две стяжки, фиксирующие камень на месте.

Отступил на несколько шагов. Предстояло проверить механический слух. Лехтман откашлялся и громко произнес:

— Сделай шаг вперед!

Автомат дергано повернулся на месте, замер напротив Ореля, поднял согнутую в колене правую ногу и шагнул к Лехтману. Механик прикусил нижнюю губу от разочарования. Результат снова сильно уступал ожиданиям. Дома кузницы добивались куда большей плавности движений, которые издалека можно спутать с человеческими.

Однако в целом все работало. По команде автомат занял первую позицию из учебника фехтования. Повернулся боком, выставил вперед правую руку. Чуть повернул кисть, закрывая тело клинком несуществующего оружия.

Воодушевишься Лехтман начал быстро приказывать:

— Атака в бедро! Защита! Сократить дистанцию! Атака в левую щеку! Защита от удара в щеку! Атака в правый бок! Защита! Остановись, вернись на исходную позицию.

Механизм исправно двигался. Совершал выпады, блокировал удары, делал шаги вперед и назад. Орель внимательно вслушивался. Показалось, что из правого плечевого сустава доносился скрежет при подъеме или опускании руки.

Лехтман подошел к работникам кузницы. Старался сдержать довольную улыбку, но безуспешно. Упорный труд принес свои плоды. И получившийся автомат гарантировано впечатлит всю республиканскую элиту.

Вельф рассматривал замерший механизм и задумчиво спросил:

— А ты точно не колдун?

По интонации было понятно, что кузнец говорил несерьезно. Орель не стал разубеждать и лишь отрицательно покачал головой. Скомандовал автомату сесть на стул и замереть. Пока внутренние части не были скрыты защитными кожухами и сохранялся прямой доступ к шестерням.

Оставшиеся дни занимались внешним видом механизма. Орель решил, что работу лучше завершить в доме кукольника. Для этого заказали в столярной мастерской ящик, попросили наполнить его стружкой. Потом пришлось нанимать повозку, чтобы довезти из одного дома в другой.

Орель решил воспринимать эти траты как репетицию. В день приема нужно будет доставить автомат в дворец дукса. Не пойдут же они просто по улице.

Финальные приготовления тянулись до последнего дня. На этот раз сошлись на мысли обойтись без одежды. И в целом сделать механизм менее похожим на человека, чем в случае с Леонорой. Хотя Агнесса и колко заметила, что ее кузен имеет слабость к обнаженным механическим фигурам.

Голову закрыли деревянной маской, стилизованной под старомодное рыцарское забрало, только с широкими овальными прорезями для линз. Грудь, в которую будет приходиться значительная часть ударов, закрыли плотным рядом тонких дубовых реек. Конечности защитили броней из вываренной кожи, близнецы раскрасили ее в цвета семьи дукса — красный и желтый. Под парусами такой же расцветки ходили корабли Ризердов.

В этот раз сошлись на мнении, что не стоит давать автомату имя.

Вечером накануне приема Лехтман решил раскрыть план. И Готтольд, и Агнесса по отдельности спрашивали, что именно он планирует делать и зачем собирал механизм. Но каждый раз Лехтман отмалчивался. Орель пригласил близнецов в мастерскую. Указал на стоявшего в центре комнаты автомата.

— Перед вами фехтовальный тренажер для младшего Ризерда.

Виглеры переглянулись. Агнесса вкрадчиво спросила:

— Ты же понимаешь, что дукс может нанять лучших учителей фехтования по эту сторону большого моря. Хоть одного, хоть двух, хоть дюжину.

— Не спорю. Но у нашего автомата есть ряд преимуществ. Он не устает, действует строго по учебнику фехтования. Способен бить как медленно, чтобы отработать прием, так и быстро для тренировочных поединков. Ну и с ним можно фехтовать стальным и заточенным оружием.

— Все равно звучит как нечто переусложненные. Человек справится лучше.

— Это правда, — не стал спорить Лехтман.

— Тогда зачем эта игрушка?

–Попробуйте дойти самостоятельно. Перед вами механическое создание, которое умеет драться и при этом способно слушать и выполнять команды. При должном обслуживании будет служить долгие годы, пока в самородке сохраняется движущая сила.

Готтольд первым понял, к чему клонит Орель. Кукольник повернул голову и по-новому посмотрел на автомат. И закончил мысль Лехтмана.

— И стоимость подобного механизма меньше, чем годовое жалование городского стражника. Это не просто подарок, а демонстрация твоих умений. Предложение для дукса.

— Ты прав. И у автомата есть еще одно важное преимущество. Он не может умереть, потому что и не был живым. И пусть море ломает механизмы, а не убивает честных христиан.

Молчавшая Агнесса покачала головой.

— Твой план мог сработать, если бы ты действительно был Орелем Лехтманом, который родился и вырос в республике. Но ты — чужак. И поручиться за тебя можем только мы с Готтольдом. Но сам понимаешь, что наше слово ценится невысоко.

— Почему ты так решила? — насторожено спросил механик.

— Представь, что в Наяхафене появилось тысяча солдат из железа. Но никто, кроме тебя, не разбирается, как они работают. Понимаешь? Даже детские сказки учат нас не доверять незнакомцам, предлагающим простые решения.

— Хорошее наблюдение, — кивнул Орель. — Но ты преувеличиваешь. Не обязательно держать в городе целую армию. Можно, например, усилить гарнизоны в деревнях, как в том же Глубоком. Будь там пять-десять механических солдат, то морского медведя отогнали бы без таких потерь.

— Не получится, — упрямо ответила девушка. — Тебя не найдут, пока не будут понимать, как механизмы работают. Единственное решение — рассказать остальным, как заставить веркштейн запоминать команды. Но ты точно не будешь этого делать.

— Конечно же не стану. Этот секрет — единственная причина работать со мной, а не местными механиками.

Готтольд вмешался в разговор.

— Агни, ты сгущаешь краски. Дукс — умный человек и найдет, как извлечь выгоду из возможности строить механических солдат. Но действительно стоит ожидать, что он выберет взвешенное и осторожное решение. В любом случае, на приеме Орель сможет публично потребовать членство в гильдии механиков. Это сильно упростит жизнь.