— Интересно. Значит, вы не проживете без обмена. Но при этом по сути продаете оружие своим убийцам.

— Не совсем. Обычно море не рискует связываться с Наяхафеном. Когда они столкнулись с порохом, то больше не устраивали по-настоящему серьезных налетов.

— А что тогда произошло минувшей ночью?

— Это молодняк. К северо-востоку от нас, где-то в сотне морских миль, находится архипелаг святого Антония. В основном это голые скалы, на которых ничего не растет. Но там же полное рыбы мелководье. Что привлекает молодняк. Тех, кто не смог занять свое место в кланах. Изгнанников. Слабаков. Нищих моря. С такими не договориться, можно только напугать до смерти, чтобы даже не пытались напасть. Получается не всегда, как видишь.

— Вельф назвал это налетом за железом, — уже понимая, к чему клонит Готтольд, заметил механик. — Значит, сильно рискуют, но в случае успеха могут обогатиться?

— Не совсем так. Они — дикари. Не перекладывай на них наши представления о жизни. Боец со стальным мечом — желанное пополнение для любого клана. Но если меч он продаст, то тут же потеряет статус и вновь станет никем.

Кукольник продолжил рассказывать об озиртах. У них не было единого государства. Только большие семьи, которые называли привезенным из старого света словом — кланы. Некоторые кланы жили у побережья, другие кочевали по открытому морю вместе с рыбами-китами и живыми островами, третьи обитали на больших глубинах.

И все они постоянно воевали между собой. Наяхафен и остальные прибрежные города и республики просто стали новыми участниками бесконечного конфликта с несколькими десятками сторон.

Орель задумался. Возможно, в свете открывшихся обстоятельств его цель стала понятней и выполнить ее будет легче. Не потребуется организовывать новые шахты по добыче веркштейна и не пытаться перехватить контроль над существующими. Достаточно наладить меновую торговлю с созданиями из моря. Для большей безопасности покинуть земли республики. И, можно сказать, уже имелся доступ к первой кузнице, которую нужно переустроить под ковку оружия.

Механик задал себе простой вопрос: готов ли он поставить под угрозу новую родину ради спасения прошлой? Но так и не смог дать честного ответа. И пока решил придерживаться старого плана.

***

Следующую неделю Орель провел в мастерской Вельфа. Они готовили скелет будущей куклы. Работа шла проблемнее, чем ожидал механик. Сказывался небольшой опыт кузнеца. Ему тяжело давались заготовки шестеренок — не удавалось соблюсти симметрию. Но с каждой следующей деталью выходило все лучше.

Однако выдержать планируемый размер не получилось. Итоговый рост куклы приблизился к полутора футам, а классические человеческие пропорции нарушились. Чтобы дать ногам нужную подвижность, пришлось удлинить бедра и голени.

На седьмой день в кузницу зашла с визитом Агнесса. Она со знанием дела осмотрела текущий результат и заключила:

— Получается очень плохая игрушка, особенно для девочек. Сам понимаешь, что слишком большая. И ты осознаешь, сколько она будет весить со всеми этими механизмами из железа и меди? Как с ней играть?

Орель молча показал ей небольшое, с ноготь на мизинце, стекло из веркштейна. Его пришлось заказывать в мастерской ювелиров из западной части города. Благо, у Вельфа нашелся знакомый, готовый взяться за необычный заказ.

— Что это?

— Будущий глаз. Наша красавица сможет воспринимать внешний мир и реагировать соответственно. Все благодаря этому самородку на месте сердца.

— Не получится. Отец тоже был механиком. Далеко не худшим. И мы успели несколько лет побыть учениками. Верштейн просто приводит элементы в движение. На этом все. Явление природы, а не колдовство.

Орель решил пока сохранить интригу.

— А что если вы не знаете всего потенциала веркштейна? И я здесь, чтобы научить вас.

— В таком случае держи подобные знания в тайне как можно дольше. А не растрачивай на глупые игрушки.

Лехтман не стал спорить. Но девушка неправильно трактовала положение. Механику требовалось заявить о себе. Как можно громче, каждый житель республики должен о нем узнать. И необычная кукла — первый шаг к необходимой известности.

— Агнесса, сможешь вылепить для нее фарфоровую голову?

— Как ты это видишь? Закрыть деревом, потом покрыть сверху глиной или просто сделать маску, которую прикрепим спереди? Свои преимущества есть у каждого варианта.

— Пожалуй, ограничимся только лицом. Чтобы оставался доступ к механизму в голове и шее. Подозреваю, что первую работу придется периодически часто чинить и дорабатывать.

— Хорошо, возьмусь. Вечером скажи точные размеры, от вершины лба до подбородка и ширину от уха до уха. Получается крупнее, чем я привыкла делать. Есть пожелания по внешности?

— Не знаю. Сделай ее симпатичной.

— Поняла, решу сама. У нас следующие пара вечеров свободны, попробую что-нибудь придумать.

— Благодарю. Красивое лицо еще сильнее повысит цену.

— Не подведи. Мы уже вложили значительную часть своих сбережений в эту куклу. Не хотелось бы просто пустить их по ветру.

Орель серьезно пообещал приложить все силы, чтобы возвратить с прибытком потраченные деньги. После чего вернулся к верстаку. Предстояло еще много работы.

В тот день механик поместил веркштейновое стекло в голову куклы и подсоединил к камню в центре туловища. Этим самым он дал силе, таящейся в минерале, возможность воспринимать внешний мир. Дальше оставалось только научить правильно реагировать на приказы. И объяснить, как ориентироваться в пространстве.

Следующие дни занимались конечностями. Для ускорения процесса Вельф привлек второго кузнеца и молотобойца к шлифовке и обработке шестерней. Молодой мастер настолько увлекся задачей, что даже отказался от пары мелких заказов — нужно было переклепать хвостовик сабли и вставить выпавший камень в серебряный перстень. Но желание увидеть работающую куклу перевешивал.

К завершению третьей неделе работы Орель признал, что механизм почти готов. Требовалось устроить первую серьезную проверку. К телу уже подсоединены руки и ноги. Шестерни были скрыты тонкими медными пластинами. С ними кукла выглядела красивее. И пластины защищали внутренний механизм от грязи и пыли. Ну и пальцев любопытных детей.

В текущей сборке кукла получилась высотой полтора фута. Лехтман стремился придать ей женский силуэт через узкие плечи и широкие бедра. Однако в итоге тело вынуждено сделали значительно шире в верхней части. Все из-за компромиссов, на которые пришлось пойти при проектировании суставов.

Оставалось только подвести к веркштейну четыре бронзовых стержня, по которым в конечности перейдет движущая сила. Пятый стержень шел через голову к линзе из веркштейнового стекла. Он оставался подключенным все это время.

Трое работников собрались вокруг механика и с интересом следили за его действиями. Когда Орель уже наклонился к стоявшей на верстаке кукле, Вельф положил ладонь ему на плечо. Он с просящей ноткой проговорил:

— Не подведи нас, Орель.

— Не бойся, плату вы все равно получите.

— Сам понимаешь, дело не в этом. Мы вложили много усилий и не хочу, чтобы все оказалось напрасным.

Механик кивнул. Эту эмоцию он понимал. Но у него самого сомнений не было. Он присоединили к веркштейну первый стержень, затем второй, третий и четвертый. Повернул круговой замок, фиксируя их в таком положении. Отступил на пару шагов и, не поворачивая головы, скомандовал:

— Не шевелитесь. И молчите.

Механик убедился, что веркшетейновая линза смотрит на нее. Сжал кулак и начертил в воздухе сложный жест, напоминающий перевернутую на бок цифру восемь. Потом медленно поднял левую руку. В ответ послышался механический скрежет. Орель вздрогнул и уже почти сделал шаг вперед, когда звук сменился равномерным гулом вращающихся шестеренок.

Кукла медленно повторила движение и подняла руку. Молотобоец не выдержал и шепотом помянул Иисуса. Вельф строго шикнул на него. В это время Орель согнул правый локоть. И вновь механизм повторила жест. Лехтман внимательно смотрел за рваным движением металлической руки. Что-то пошло не так, он рассчитывал на большую плавность.