Ну а пока Ирина Григорьевна, осмотрев очередное здание и забраковав его, как и все предыдущие, позволила себе заглянуть в кофейню, чтобы насладиться превосходными пирожными. Кофе ей по-прежнему не нравился, однако почему-то она о нём всё чаще и чаще вспоминала. И даже без привязки к пирожным. Странный напиток, горький, но чрезвычайно притягательный.

Обед уже давно прошёл, но его Ирина Григорьевна благополучно пропустила. Особого голода она не испытывала, но побаловать себя была бы не прочь. Жаль, что к кофе ничего, кроме пирожных, не подавали. Впрочем, колдунья всегда была неравнодушна к сладкому. Правда, благородной даме не пристало так много есть у всех на виду, но когда это Ирина Григорьевна Зайцева прислушивалась к мнению общества?

Вот и сейчас, устроившись за любимым столиком — каким-то чудом он всегда оказывался для неё свободным, — Ирина Григорьевна, лакомилась третьим по счёту пирожным, растягивая при этом одну единственную чашечку кофе. Сегодня он не казался таким уж противным на вкус, но больше колдунья за раз при всём желании, коего и не наблюдалось, выпить не могла.

— Ирина Григорьевна?

Она оторвала взгляд от полупустой тарелочки, чтобы посмотреть на обладателя чуть дребезжащего голоса. Им оказался мужчина в летах и с седыми бровями, похожими на дикорастущие кусты. Отвечать она не торопилась, а лишь чуть улыбнулась и слегка изогнула брови, те самым давая понять, чтобы он сперва сообщил, кто сам таков.

— Позвольте представиться, — он не заставил себя ждать, — Феофан Ильич. — И, когда она вновь не произнесла ни слова, добавил: — Фамилии у меня нет. Совсем.

— Вот как? — наконец сказала она. Мужчина показался ей смутно знакомым, но никак не удавалось вспомнить, где же их пути могли пересечься.

— Позволите к Вам присоединиться? — поинтересовался он, показывая, что вопрос своей фамилии обсуждать не намерен. — У меня для Вас весьма выгодное предложение.

— Вот как? — повторила она и улыбнулась намного шире, а глаза её блеснули янтарём. — Что ж, присаживайтесь, Феофан…

— Ильич, — подсказал он.

— Присаживайтесь, Феофан Ильич. Рекомендую заказать шоколадное пирожное. Всё время забываю его название.

Пока Ирина Григорьевна пила кофе вместе с новым знакомым, оказавшимся любителем этого дрянного напитка, её подопечный закрылся в комнате без окон и занимался тем, что зажигал одну свечу за другой при помощи своего внутреннего огня. Вызвать большое пламя не составляло труда, куда сложнее было работать с крошечными огоньками. С каждым разом получалось всё лучше и быстрее, и Михаил настолько приловчился, что даже не вдумывался в то, что делает. Хотя вначале, когда он лишь пробовал разобраться со свечами, приходилось внимательно к себе прислушиваться, находить огонь внутри себя и только потом выпускать его наружу. Нынче же на то уходила доля секунды.

На всякий случай где-то за дверью дежурила Полина, что немного внушало Михаилу уверенности в себе. Колдовать, когда рядом нет никого, кто бы мог подстраховать, он пока не решался — всё-таки вокруг находилось множество людей, а он совершенно не желал, чтобы кто-то погиб или покалечился из-за него. К тому же Полина действовала на него как-то умиротворяюще. К сожалению, он всё так же заставлял её волноваться.

Когда все свечи до единой были зажжены, Михаил пошёл в обратном порядке и теперь без участия воздуха начал их гасить, впитывая пламя обратно в себя. Так как учителя, который смог бы его обучить магии огня, у Михаила не было, он придумывал себе упражнения сам и даже находил в этом удовольствия. Ирина Григорьевна по вечерам добросовестно всё-всё записывала, а затем они вместе обсуждали что и как он делал. И порой она давала полезные советы.

Обычно Ирина Григорьевна не прерывала его занятия, однако в этот день едва не выломала дверь, когда ему оставалось погасить всего два канделябра на три свечи каждый.

— Михаил Арсеньевич! Михаил Арсеньевич! — Глаза колдуньи особенно ярко сияли в полумраке. Если бы доподлинно не было известно, что в ней жила лишь магия земли, можно было бы предположить, что в ней где-то притаился и огонь, сонно тлеющий до поры до времени. — Нашла! У нас есть место! Я о таком и мечтать не могла!

У Михаила заколотилось сердце, а в ушах зашумело. Но его нынешнее состояние не шло ни в какое сравнение с тем, что он почувствовал, когда узнал, о каком месте шла речь и, главное, кто именно его предоставил.

— Вы точно ничего не перепутали? — в который раз уточнил Михаил, когда они пили чай в гостиной, куда перебрались из комнаты без окон, чтобы поговорить в более удобных условиях.

В кофейне Ирине Григорьевне пришлось выпить на одну чашку кофе больше, чем она намеревалась. И пирожные нисколько не помогли. Всё-таки две чашки слишком много для неё, чего нельзя было сказать о её собеседнике, успевшего за время их разговора выпить целых три чашки и при этом не съесть ни одного пирожного. Ирина Григорьевна всеми силами старалась не морщиться, когда смотрела на Феофана Ильича, в красках описывавшего своё весьма и весьма привлекательное предложение. Посторонних ушей он совсем не опасался, потому что хозяин кофейни очень быстро сумел спровадить остальных посетителей и больше никого не пускал, сам же на время удалился, появлялся только тогда, когда чрезвычайно важный гость звал его, чтобы заказать очередную чашку кофе.

— Михаил Арсеньевич, обижаете! — хохотнула она, с наслаждением потягивая чай. Лучше напитка для неё пока никто не придумал. — Но я Вас отлично понимаю, сама изрядно удивилась.

Осознать то, что он только что услышал, оказалось не так-то просто. Ещё совсем недавно, каких-то несколько месяцев назад, он, будучи Михаилом Фёдоровичем Вяземским, слабейшим из воздушных колдунов, был бельмом на глазу у своего же рода. И вот он, Михаил Арсеньевич Морозов, огненный колдун, стал интересен не просто кому-то, а самому цесаревичу!

— Вы же понимаете, что всё это тайна? — Ирина Григорьевна с некоторым сожалением поставила пустую чашку на стол. Звать сейчас Полину она не стала, а единственный самовар в доходном доме Зайцевой находился в столовой, и пользовались им исключительно жильцы. Не то чтобы Ирина Григорьевна не любила самовары, но считала их чересчур громоздкими и неподходящими её утончённой гостиной. Поэтому Полина и бегала туда-сюда с подносом из-за того, что её хозяйка уж очень была неравнодушна к чаю и никогда одной чашкой не ограничивалась. — Государственная тайна, Михаил Арсеньевич.

— Не беспокойтесь, Ирина Григорьевна, — медленно кивнул он, — я всё прекрасно понимаю.

— И конечно же, Вы согласны? — Уголки губ колдуньи слегка приподнялись, а в янтаре глаз притаилось озорство.

Михаил, уловив её настроение, хмыкнул:

— То есть, выбора Вы мне на самом деле не оставили?

— Ну что Вы! — теперь она хохотала в открытую. — Как Вы могли такое предположить!

— Ирина Григорьевна! — Он чуть подался вперёд и заглянул в её смеющиеся глаза. — Ирина Григорьевна…

— Мм?.. — Она склонила голову набок.

— Спасибо. Когда-нибудь я Вам обязательно отплачу.

— Вы уж постарайтесь, — усмехнулась Ирина Григорьевна. — Вот напишем работу о магии огня, и мы с Вами в расчёте.

— Ирина Григорьевна!

— Да?

— Вы чудо.

— И не забывайте об этом, — улыбнулась она, а затем крикнула: — Полина!

— Да, Ирина Григорьевна! — Ведунья вошла в гостиную с подносом в руках, на котором, конечно же, стояли две чашки горячего чая.

— Михаил Арсеньевич, Вы немного поторопились! — засмеялась колдунья и захлопала в ладоши. — Чудо у нас — Полина!

Михаил спорить не стал, ведь он придерживался того же мнения.

Следующим утром после бессонной ночи из-за множества мыслей и переживаний он и Ирина Григорьевна отправились на прогулку. Шли не спеша, разговаривали, заглянули в кофейню, выпили по чашке кофе, съели по пирожному и… выбрались через чёрный вход на задний двор, где всегда царствовала тень и куда никогда не забредал случайный прохожий. Там их поджидала неприметная карета.