— Ох, Вы отужинали! — возрадовался Арсений. Если хозяин поел, значит, всё не так уж плохо.

— Да, — кивнул он, сделал несколько шагов к кровати, рухнул на неё и мгновенно провалился в сон.

Испуганный Арсений метнулся к хозяину, но тут же успокоился. Сон, обыкновенный сон. Лишь бы помогло.

А сон Михаилу снился вовсе не обыкновенный, в нём сражались два демона: огненный и воздушный. И до конца не было ясно, кто победит.

Утром Арсений снова ушёл на службу, только на сей раз с тяжёлым сердцем — за всю ночь хозяин ни разу не пошевелился. Пусть он и спал глубоко, что, наверное, должно было помочь ему восстановиться, а Арсению всё ж было бы спокойнее, скажи он ему хоть слово какое. Так, подметая московские улицы, он никак не мог отделаться от мыслей о хозяине. Что-то с ним происходило, что-то такое, что он, крестьянский сын, никак не мог уразуметь.

Завтрак Михаил благополучно проспал, однако голодным при этом себя совершенно не чувствовал. Наоборот, он будто хорошенько подпитался во сне, хоть и не мог ничего вспомнить. Вчерашние новости больше не казались такими уж кошмарными. В конце концов, Арсений был прав — жизнь на этом не остановилась. И пора было не просто обдумывать, что же делать дальше, а начинать действовать. Идей у Михаила так и не появилось, поэтому он решил хоть как-то расшевелиться, а там уж как пойдёт.

Умывшись и переодевшись, он спустился в столовую, где его, конечно же никто не ждал. Но Михаил не был бы собой, если бы не сумел очаровать кухарку и получить не холодную кашу, а свеженькие блины, да ещё и с мёдом. За их поеданием его и застала сама хозяйка доходного дома, несравненная Ирина Григорьевна Зайцева.

— А я погляжу, Вам уже лучше, Михаил Фёдорович! — приветствовала его она. Кроме них двоих, в столовой больше никого не было, если не считать молоденькую девчушку, смахивавшую крошки со столов, но, завидев хозяйку, она поторопилась удалиться. — Я уж было начала беспокоиться.

Михаил встал, приветствуя её в ответ.

— Всё со мной хорошо, Ирина Григорьевна! — улыбаясь, заверил он её.

— Рада, что Вы в добром здравии. — Она ответила улыбкой на его улыбку. — Что ж, не буду Вам мешать.

— Ирина Григорьевна, обождите! Разговор у меня к Вам есть.

— Вот оно что… — Она заинтересованно на него посмотрела. — Тогда через четверть часа пожалуйте в мою гостиную. Я велю Полине подать чаю.

Блины Михаил доел все до последнего. И с удовольствием вылизал бы тарелку, на которой оставались ещё капельки мёда, но воспитание не позволило. Воспитание Арсения. Но его ведь не было рядом! Оглядевшись по сторонам, Михаил, хмыкнув, поднял тарелку к лицу и не успел даже язык высунуть, как услыхал:

— Михаил Фёдорович! — Тарелка только чудом не упала.

— Арсений! — Михаил всегда подозревал, что у него какое-то особое чутьё на шалости хозяина. — А ты разве не на службе должен быть?

— Да вот отпросился, — прищурился он, — чтобы Вас проведать.

— Ой, да что со мной станется? — усмехнулся Михаил и поставил тарелку на стол. От греха подальше. — Видишь, живой я, здоровый. К Ирине Григорьевне в гости собираюсь.

— К Ирине Григорьевне? — воодушевился Арсений. Раз уж хозяин о женщинах начал думать, то и вправду беспокоиться не о чем.

— К Ирине Григорьевне, к Ирине Григорьевне.

— Вот и хорошо! — закивал Арсений. — Тогда я на службу. Вы уж тут сами.

— Всенепременно.

Рисковать с тарелкой Михаил не стал, хоть слуга и покинул столовую. С него станется вернуться в самый неподходящий момент.

«Спасибо тебе, Арсений», — с теплотой на душе подумал Михаил, — «за то, что ты всегда рядом».

К Ирине Григорьевне Михаил явился, как и было сказано, через четверть часа. Но вовсе не с теми намерениями, о которых предполагал Арсений. Он бы сильно удивился, если бы узнал, что хозяин шёл к красивой и поистине пленительной женщине действительно просто поговорить. Хотя нет, совсем не просто.

— Присаживайтесь, Михаил Фёдорович, — Ирина Григорьевна указала на диванчик напротив. Полины в гостиной не было, зато на столике между диванчиками стоял поднос с дымящимися чашками и булочками с повидлом. — И угощайтесь, сделайте милость.

— Благодарю, Ирина Григорьевна. — Он не стал себе отказывать в удовольствии отведать свежей сдобы.

Какое-то время бывшая колдунья из рода Кропоткиных и бывший колдун из Вяземских пребрасывались ничего не значащими фразами о погоде, о самочувствии и прочем.

— Что ж, — Ирина Григорьевна решила, что пора бы и к серьёзному разговору перейти, — о чём Вы, Михаил Фёдорович хотели со мной поговорить?

— Ирина Григорьевна, — он посмотрел ей прямо в глаза, — меня вычеркнули из родовой книги.

— О, — только и сказала она. А затем улыбнулась немного печальной, но совсем не сочувствующей улыбкой. — Как Вы понимаете, меня тоже. — Михаил кивнул. — Родной отец. Собственной рукой.

Михаил на секунду округлил глаза. Кажется, у них с Ириной Григорьевной много общего.

— Видели последний бой на Хитровке? Григорий Кропоткин против Вениамина Вяземского? Отец мой, как Вы уже догадались. Не буду лгать, проигрыш его меня порадовал.

— Вы там тоже были?

— А как же, — ухмыльнулась Ирина Григорьевна. — Разве я могла пропустить такое представление? Григорий Кропоткин… Даже вообразить боюсь, как он взбесился, когда понял, что проиграл. — Она не удержалась от ехидного смешка. — Отец никогда не умел проигрывать. Но довольно обо мне. Вы ведь пришли со своей проблемой. Я так понимаю, Вы не знаете, что делать дальше, раз Вас лишили фамилии? Так я и думала. Ничего по сути сложного, мне, правда, было немного проще. Вы же наверняка слышали, за кого я вышла замуж?

— Да, — кивнул Михаил. Чем больше он смотрел на Ирину Григорьевну, тем более манящей она ему казалась. Янтарь в её глазах, мерцавший колдовским огнём, завораживал его.

— Я вошла в его род, фамилию его взяла. — Тут она хмыкнула. — А ведь была уверена, что навсегда Кропоткиной останусь. Кто бы знал… — Она тряхнула головой, отбрасывая воспоминания, и улыбнулась. — Вам же придётся самому решить, кем Вы хотите быть, Михаил Фёдорович. Или Вы возьмёте себе другое имя?

— Что Вы хотите этим сказать? — чуть нахмурился Михаил.

— Я Вас удивила? Конечно, откуда же Вам было знать. О, Вы отныне вольны выбирать себе не только фамилию, но и имя с отчеством. Считайте, мой дорогой Михаил Фёдорович, что Вы заново родились.

Он смотрел на неё несколько долгих секунд, прежде чем негромко произнести:

— Но Вы же оставили свои имя и отчество…

Ирина Григорьевна расхохоталась:

— Это мой маленький щелчок по носу отцу. Пусть он и отрёкся от меня, я это я. Лишить меня колдовской силы они всё равно не могут, ни от кого я не скрываюсь, меня знает пол-Москвы, так что я, Михаил Фёдорович, ещё то бельмо на глазу у Кропоткиных. И будьте уверены, Михаил Фёдорович, стану ещё более заметным бельмом.

В этом он нисколько не сомневался.

Ирина Григорьевна подробно рассказала, куда идти и к кому обратиться, чтобы получить новые документы. Без паспорта вполне можно было прожить даже в Москве, но только до первого попадания на глаза полиции, а там уж как повезёт. К сожалению, чтобы записать новое имя, придётся рассказать о том, что семья от него отказалась. Впрочем, не такая уж и редкая история. Конечно же, вполне можно было бы что-нибудь соврать, дать кому нужно взятку, но Ирина Григорьевна посоветовала провернуть всё дело как можно чище, чтобы потом не было проблем. Всё-таки Вяземские — далеко не самые последние колдуны.

— Благодарю Вас, Ирина Григорьевна, — встав, Михаил поклонился ей. — Вы мне очень помогли. Не смею Вас больше задерживать.

— Михаил Фёдорович, удовлетворите моё любопытство, — остановила его она. — Что Вы теперь собираетесь делать? Теперь, когда Вы вольный колдун?

— Да какой из меня колдун, Ирина Григорьевна? Не просто же так меня… от меня отреклись. Любой ребёнок-колдун намного сильнее меня.

— Вот как… — Её бровь красиво изогнулась, а янтарь будто стал ещё ярче. — А мне так не показалось.