Я та самая, кто учится и зубрит до поздней ночи, окруженная книгами и забытая миром. Меня замечали только за столом с учебниками, в убогих вещах, которые никак не подчеркивали мою незаметность.

Мое сердце безумно влюблено в Илью, которому на меня абсолютно все равно. Мой брат встречается с Линой, и они безумны друг от друга, их любовь сверкает, как летний фейерверк.

Моя сводная сестра — уверенная в себе девушка, всегда в центре внимания, всегда на вершине. И вот, о боже, я замечаю кольцо на ее пальце. Она обручена.

Я стояла, окаменев, не в силах принять увиденное, но и не в силах отвернуться. В глазах моих блестели слезы, смешанные чувства захлестнули меня. Но взяв себя в руки, я смохнула слезы.

Было ли это возможным? Или это был знак того, что грани реальности тоньше, чем я могла себе представить?

Положив фотографию на место, я взглянула на Мелиссу и сказала своим обыденным уверенным голосом:

— Можешь ты одолжить свои вещи на сегодняшний прием?

Мелисса подняла брови, её глаза блеснули любопытством. Она медленно отложила свой айофн и подошла ко мне, её шаги были легкими и грациозными.

— Конечно, — ответила она, едва сдерживая улыбку. — Но разве ты не пойдешь в своем счастливом платье?

Я глубоко вдохнула, чувствуя, как внутри меня разливается решимость.

— Сегодня исключение, — сказала я, пытаясь сохранить азарт, но голос предательски выдавал.

Мелисса изучала меня своим проницательным взглядом, будто видела нечто новое.

— Ну что ж, — наконец проговорила она. — Пойдем, выберем тебе что-нибудь неотразимое.

Мы отправились в её гардеробную, наполненную яркими цветами и изысканными тканями. Я провела рукой по ряду платьев, чувствуя, как шёлк и бархат скользят под моими пальцами.

В этот момент я осознала, что даже если я попала в другую реальность, я не обязана оставаться той, которую здесь привыкли меня видеть. Я могу изменить всё. И мой стиль стоял в первом списке "возвращения меня".

— Это подойдет? — спросила Мелисса, вытаскивая из шкафа короткую юбку, алую, как закат, и шелковую рубашку цвета черной ночи, едва прикрывающую мой живот.

Я кивнула и улыбнулась коварной улыбкой. Никто не видит моих шрамов, прячущихся на моей кожей, кроме меня. Эти метки — немые свидетели моих сражений, напоминания о боли и победах, о которых никто не знает.

Остальной мой внешний вид я могу с легкостью изменить, но настоящая я — та, что скрыта от посторонних глаз, остается неизменной.

Переодеваясь, я чувствовала, как возвращается моя былая уверенность в себе. Это была старая я, красивая я, и мне это нравилось всегда. Когда я повернулась к зеркалу, отразилась девушка, которую я узнала: дерзкая, уверенная в себе, идеальная.

— Я готова, — сказала я, снова смотря в огромное зеркало.

— Не замечала, что ты любишь вертеться перед зеркалами, Иза, — усмехнулась сводная сестра, стоя напротив меня. — Да и вообще, ты сегодня совсем другая.

Я пожала плечами, усмехаясь реакции своей сводной сестры. Но вдруг меня осенила мысль: если она заподозрит, что я это не та, то могут быть плачевные последствия. А быть в больнице для психов мне очень не хотелось.

— Я могу взять у тебя косметику и стайлер? — не люблю просить, но в этой реальности я должна все-таки придерживаться немного той, кем я тут являюсь.

Мелисса удивленно приподняла свою идеальную бровь, но кивнула, отступив в сторону, чтобы я могла подойти к её косметическому столу.

Я ощутила её взгляд на себе, острый и пристальный, как лезвие ножа.

— Конечно, бери что хочешь, — сказала она, всё еще наблюдая за мной. — Что с тобой сегодня?

Я принялась тщательно изучать кисти, флаконы и тюбики, стараясь успокоить бешено колотящееся сердце. Любое неверное движение могло выдать меня. Я должна быть предельно осторожной. Я знала, что здешняя я, та, кто стояла сейчас перед зеркалом, не всегда вела себя так.

Моя сводная сестра хорошо знала каждую мою привычку, каждую мелочь в этой реальности. Одно неправильное движение — и всё пойдет прахом.

— Просто настроение такое, — ответила я, стараясь придать голосу легкость. — Иногда хочется перемен.

Она склонила голову на бок, прищурив глаза, и я почувствовала, как по коже пробежал холодок. Лиса всматривалась в меня, пытаясь разгадать секрет, который я так старательно скрывала.

— Ну что ж, перемены иногда полезны, — наконец сказала она, улыбнувшись. — Надеюсь, тебе это к лицу.

Я улыбнулась в ответ, стараясь не выдать свою скрытую тревогу. У меня было мало времени. Нужно было действовать быстро и решительно.

— Спасибо, — сказала я, беря в руки стайлер и косметику. — Я ненадолго.

Мелисса кивнула, продолжая наблюдать за мной. Я вышла из комнаты, чувствуя, как её взгляд всё ещё пронзает мне спину. Как только я закрыла дверь, облегчение накрыло меня волной. Но это было лишь начало.

В этой реальности я должна была быть серой мышкой, каждый мой шаг должен был быть выверен до мелочей. Ведь если кто-то узнает правду, последствия будут катастрофическими.

Докрашивая губы нежно-розовым блеском, я пристально смотрю на свое отражение. Вот она, настоящая я — идеально выпрямленные длинные волосы, безупречный макияж, который кажется легким, едва заметным, ведь в этой реальности я вообще не крашусь. Классный наряд — стильный, современный, но не вызывающий. Я вижу себя такой, какая я всегда: увереная, сильная, но уже не той, что была раньше.

Боже, до чего я дошла.

Ярко краситься, открыто одеваться, делать то, что привыкла, я больше не могу. Теперь. Этот новый мир, эта новая жизнь диктуют свои правила, ломая старые привычки и загоняя меня в рамки, которые когда-то казались чуждыми.

Это сводит меня с ума. Каждый день — борьба с собой, с тем, кем я была, и с тем, кем меня вынудили стать. А эти шрамы… Они появились из ниоткуда, как метки, напоминающие о том, что прежней жизни больше нет. Я не знаю, как справиться с этим, как жить дальше. Но выбора нет.

— Изабелла Николаевна Стефенс, — неожиданно услышала я папин голос, который приближался к моей двери, ведущей в спальню, — Мы ждем только тебя!

Я замерла. Папа никогда не говорил со мной таким строгим тоном и уж точно не называл меня полностью именем. Даже интересно, каким он будет здесь, в этом новом, странном мире.

Поднявшись с пуфика, я услышала стук костяшек по дереву.

— Иззи, мне можно зайти? — его голос стал мягче, но все равно звучал чуждо.

— Да-да, — отозвалась я, пытаясь взять себя в руки.

Внутри меня бушевал ураган эмоций, и я чувствовала, как они сталкиваются, смешиваются, превращаются в хаос. Но я знала, что нужно надеть маску. Маску хорошей девочки, которую здесь от меня ожидают.

Я натянула на лицо приторную улыбку, будто обожаю весь этот идеально выстроенный мир. Немного сутулилась, вспоминая, как на старых фотографиях всегда сутулилась. Это было три года назад, в другой жизни.

Но, когда я красилась, взгляд случайно упал на одно селфи в галерее на айфоне. Оно было сделано всего пару дней назад: сутулая, в очках, но настоящая. И счастливая.

Теперь я должна была сыграть роль. Этого требовал новый мир, но какой ценой?

— Дочь, я просил тебя не опаздывать, — укоризненно сказал отец, пронзая меня взглядом, который всегда умел вскрыть скрытые чувства. — Я понимаю, ты организуешь мероприятие для преподавателей, но всё же…

— Да, папа, я виновата, — ответила я, стараясь придать своему голосу нужную долю раскаяния.

Склонив голову, уставилась на белоснежный мраморный пол, словно он мог спасти меня от этого непонятного момента.

— Надеюсь, в следующий раз ты придешь вовремя, — его голос стал мягче, почти обволакивающим. Всё шло идеально по сценарию. Но затем он добавил, — Ты выглядишь по-другому.

Сердце забилось как сумасшедшее, как будто пытаясь вырваться из груди. Я подняла глаза и растянула губы в широкой улыбке, настолько напряжённой, что щёки начали сводить судорогой.