Это осознание, понимание нашего относительного бессилия перед его могуществом и влиянием, было словно холодный комок, сидящий в моем желудке. Мы не могли не чувствовать, как его власть распространяется на все наши жизни, контролируя наш каждый шаг, каждое наше решение. Это чувство угнетения было подавляющим, но оно же одновременно пробуждало во мне некий необычный интерес и страсть к нему.

Я не могла полностью избавиться от этого тёмного влечения, которое Влад вызывал во мне. Хотя я была полностью осведомлена о том, что он был нашим врагом, и его намерения были далеки от добрых, его сила и уверенность, а также неимоверная харизма, привлекали меня. Его каждое движение, каждая проявленная эмоция — всё это завораживало и гипнотизировало меня, словно его присутствие было одновременно вызовом и притяжением.

Он мое наваждение, мое искушение, мой личный хаос.

— Прощай, Король бесов, — прошептала я и отошла от мужчины. Быстрыми шагами начала удаляться от этого порочного парка.

Подойдя к дверям на подкошенных ногах, до сих пор ощущая во рту солоноватый привкус крови Влада и его руки на себе, придержавшие мое тельце от падения.

— Милая, я тебя искал уже. Проходи, ты, наверное, замерзла, — откуда не возьмись, появился Илья рядом со мной и положил мне на плечи теплый плед, обнимая, ведя меня к продолжению вечера.

Парень начал что-то рассказывать, но я его не слушала. Я думала о том, что только что произошло между мной и Владом. Я пыталась осмыслить его слова и поступки, искушение, которое он представлял, и ту необъяснимую связь, что возникла между нами.

Сегодняшний вечер изменил нас и нашу привычную жизнь.

Влад и я не сможем жить, как прежде.

Потому что он смотрит на меня так, как будто во мне на что-то стоит посмотреть. В его взгляде был вызов, словно он знал, что я не смогу его забыть, и, более того, не захочу. Он оставил во мне отметину, и, как бы я ни старалась, мне не избавиться от этого ощущения.

Вздохнув, я попыталась сосредоточиться на словах Ильи, но воображение продолжало рисовать картины того, как Влад вновь прижимает меня к себе, его губы на моих, и я не могла избавиться от чувства, что это не последний раз, когда мы встретимся. Я знала, что наш мир перевернётся, и темная тень Влада будет преследовать меня, пока я не смогу сама решить, чем эта игра закончится.

Владислав.

Я монстр, ты же знаешь. Я один из тех, кто опасен.

Дерзкая принцесса манила меня своими чарами, особенно когда она находилась так близко. С каждым её движением, каждым взглядом, я ощущал, как моё самодовольство и холодное равнодушие рассыпаются, как песок в часах.

Впервые за тридцать один год я чувствовал такую беспокойную жажду. Обычно я грубо обращался с женщинами, но Иза была другой. Она была как запретный плод, который вызывал во мне безумную страсть.

Когда тот ублюдок прикоснулся к её губам, желание разорвать его на куски было непреодолимым. Потому что Иза — моя фарфоровая кукла, и скоро она будет принадлежать только мне. Гнев и ярость охватили меня до самого мозга, и никто не имеет права касаться моей куклы.

Мне нужно было увидеть её и заклеймить. Как только она вышла на улицу, я последовал за ней, словно какая-то неутолимая потребность в прикосновении к маленькой принцессе овладела мной.

Иза, не догадываясь о моём присутствии, была расслаблена и искренняя, как никогда. Она напоминала Белль из сказки «Красавица и Чудовище», в своём великолепном кровавом платье, которое я хотел сорвать. Я был уверен, что под этим платьем не было нижнего белья, ведь такие, как Изабелла, не носят его.

Когда я произнёс её имя, она напряглась, как будто почувствовала моё присутствие. Я усмехнулся, осознавая, что она не боится меня, а боится своих собственных желаний. В тот вечер, когда она увидела меня, её самообладание чуть не треснуло, как стекло.

Мне было интересно, насколько быстро я смогу сломать её. Она жаждала меня, как и я её, потому что принцесса — мой запретный плод. Если я испорчу её, Николай не сможет простить себя. Он будет мучиться до последнего вздоха.

Когда я поцеловал её, я почувствовал, как слетела с меня вся сдержанность. В штанах сразу стало тесно. В нашем поцелуе был металлический привкус моей крови, когда я провёл пальцем по её губам. Она укусила меня, и это было безумно горячо, но даже это не остановило её от ответа на мои нападения.

Я услышал шаги. Мужские, тихие и тревожные. Открыв глаза, я увидел, что жених Изабеллы наблюдает за нами из-за куста, как трус. Его взгляд был полон боли и зависти, когда он видел, как его будущая жена отдается мне.

Он понял, что она тянется ко мне, а не к нему. Я заметил, как её зрачки расширились, когда она посмотрела на меня. Она жаждала меня, и стоило мне только поманить её, как она полностью подчинится.

После нашего поцелуя Изабелла уже не могла оставаться такой невинной и холодной. В её глазах появился яркий свет, который был раньше скрыт под маской сдержанности. Как только мои губы прикоснулись к её, я ощутил, как её тело напряглось, а затем расслабилось, словно она наконец-то дала себе волю. Изабелла уже не могла скрыть эту новую, бурлящую внутри неё страсть, её дыхание стало прерывистым, а её взгляд полон разгорячённого желания.

Слабак-рыцарь, увидев наше сближение, не выдержал и сбежал, оставив нас наедине. Его глаза были полны отчаяния и страха, когда он быстро исчез из нашего поля зрения, с его лёгкими шагами едва слышимыми в вечерней тишине. Я наблюдал, как он уходит, с внутренним презрением и негодованием. Будь я на его месте, я бы не просто ушёл, а уничтожил и себя, и куклу. Предательство я не прощаю, и мой гнев был столь силен, что готов был поглотить всё вокруг меня.

Я разорвал наш поцелуй, и с каждым движением моё намерение стало более решительным. С силой, почти безжалостной, я оттолкнул её от себя, её лицо и тело едва не столкнулись с каменным холодом стены. С моим голосом, исполненным жгучей неприязни, я приказал ей уйти, мои слова были как ледяные стрелы, проникающие в её сердце. Я был полон решимости сломать её медленно и мучительно, как изнурительная пытка, которая разрывает на куски, оставляя только руины.

Принцесса, после краткого колебания, бегло убежала от меня, её шаги были полны паники и страха, как в тот момент четыре года назад, когда она впервые испытала на себе мой гнев. Её фигура исчезла в тени, оставив лишь лёгкий след от её скорого бегства.

Моя ненависть к её семье горела, как неугасимый огонь, поглощая всё на своём пути. Она пылала ярким, зловещим светом, с каждым мигом разгораясь всё сильнее, насыщенная годами затаённой злобой и обидой. Внутри меня она бушевала, как адский пожар, жаждущий разрушения и мести, не оставляя ни малейшего шанса на покой.

Всё это было лишь изощрённой игрой богатых ублюдков, которые наслаждаются зрелищем страданий других, как гладиаторы на арене. Их тщеславие и высокомерие выливались в их извращённые развлечения, где они играли с человеческими судьбами, как с игрушками. В их злобной игре не было места для сострадания, только жестокие удовольствия, разрывающие чужие жизни на куски.

Белль была всего лишь пешкой в этой кровавой игре, ничто и никто для моего черного сердца. Она была всего лишь элементом в сложной шахматной партии, жертвой, которую можно было легко пожертвовать ради достижения своих целей. В моих глазах она была ничем более чем разменной монетой, которой я мог распоряжаться по своему усмотрению.

Так было и останется навсегда. Этот огонь ненависти и мстительности, пылающий в моём сердце, будет гореть вечно, не зная пощады.

Изабелла.

Я никогда не повернусь спиной к людям, которые нужны мне.

Следующие две недели пролетели в водовороте ярких событий и насыщенных моментов. С первой минуты, когда я и Ян оказались вдвоем, сразу почувствовалась новая динамика, словно мир вокруг нас изменился. Провести всё свободное время с папой и братом оказалось одним из лучших решений в моей жизни. Мы начали с того, что устроили пикник в живописном парке, где я наслаждалась свежим воздухом и игривыми шутками Яна. Папа приготовил для нас домашние блюда, которые мы уплетали, сидя на зелёной траве и смеялись до слёз.