Черные глаза на секунду остановились на мне, перед тем как выбежать из церкви.

Вдруг завизжали шины и меня посадили на заднее сиденье. Влад сел рядом со мной.

— Поехали. — приказал он водителю.

Господи, фигуры людей стали размытыми. Перед тем, как окончательно потерять сознание, я услышала тон голоса Влада:

— Белль, ты такая красивая невеста.

Я хотела наорать на него и сказать, что он ублюдок, и как он посмел меня украсть. Но вдруг все стало темным, и я упала на кожаные сиденья, теряя сознание.

Илья.

Быть против зла не делает меня хорошим.

Настоящее время.

Я тяну за собой Николая Петровича, который изрядно промок от стремительного бега под дождем. Его одежда липнет к телу, а на лице написано замешательство и усталость. Мы мчимся через лужи и переулки, и, наконец, я нахожу деревянную лестницу, ведущую вниз в темную бездну.

Лестница старая и скрипучая, ее ступени покрыты грязью и временем. В тусклом свете фонарика, который я только что включила, можно различить, как темнота поглощает каждую ступеньку. Мы осторожно спускаемся, стараясь не упасть, и я чувствую, как напряжение растет.

Пока Николай Петрович цепляется за перила, я начинаю искать свой мобильник в карманах брюк. Найдя его, я быстро достаю и включаю фонарик. Свет пробивается сквозь темноту, и я освещаю нам путь, чтобы увидеть, куда мы направляемся. Фонарик излучает тусклый свет, который скользит по стенам лестницы и помогает нам не потеряться в этом мрачном и незнакомом месте.

— Сынок, подожди, — Николай Петрович медленно садится возле каких-то пустых коробок и тяжело дышит. Его пустой взгляд устремлен на грязный пол.

Впервые вижу, что отец Изы и Яна не брезгует грязью и пылью. Обычно он ненавидит беспорядок. Этот мужчина — самый педантичный, до мозга костей, человек.

Именно, здесь, мы договорились с моим лучшим другом, Яном, встретиться.

Через двадцать минут он должен прийти сюда с моей любимой.

Я хотел увести Иззи оттуда, подальше от этой шумихи, но она приросла к полу и стояла, как вкопанная.

Клянусь, что Изабелла — единственный человек, которого я люблю.

Она улыбается, и в этот момент я вновь теряюсь в очаровании этой потрясающей девушки. Ее улыбка такая искренняя и светлая, что в сердце вспыхивает огонь любви, который не угасает. Я не могу устоять перед ее красотой и обаянием.

Иза — это буря. Слово «буря» кажется недостаточно сильным, чтобы описать её природу.

Внезапная — её появление всегда неожиданно, словно гром среди ясного неба, захватывающее и потрясающее.

Мощная — её энергия и сила впечатляют, и никто не может оставаться равнодушным перед её влиянием.

Насильственная — её страсть и решимость иногда кажутся непреклонными, подчас жёсткими и агрессивными.

Разрушительная — как буря, она способна изменить всё вокруг, не оставляя ничего прежнего.

И совершенно великолепная — несмотря на все её бурные качества, она неизменно поражает своей красотой и величием.

Она пленит всех, кто остается после неё. Те, кто пережил её бурю, оказываются под её чарами, не в силах уйти.

Я отдал ей своё сердце, когда мне было шесть лет. С самого раннего возраста, когда я впервые увидел Иззи, её присутствие оставило неизгладимый след в моей душе.

Когда я увидел её глаза впервые, они ошеломили меня своим глубоким и ярким цветом. Эти глаза были как самый опасный наркотик, который я когда-либо знал — их проницательность и сила притяжения были настолько мощными, что я оказался не в силах сопротивляться.

Я дышу ей, она стала частью моего существования. Я живу ради неё, и моя любовь к ней безгранична. Я никому не отдам её, она моя, и я готов сделать всё, чтобы сохранить её рядом.

Иззи — моя.

— Скоро придет ваш сын и дочка, — освещаю всю эту комнату. Да, это та самая подсобка, именно про это место говорил Ян в нашем секундном разговоре. Здесь стоят швабры, ведра и большое количество коробок, — Надеюсь, что у Яна получилось спасти Иззи.

— Не переживай, сынок. Кадогану нужна моя голова, а не моя дочь.

— Что? Почему вы так решили? — обворачиваюсь на Николая Петровича в недоумении. Я видел, как этот ублюдок смотрел на мою невесту.

Он жаждал и хотел ее к себе. Поэтому после свадьбы я планировал уничтожить его, как сделал Кадоган с моей семьей четыре года назад.

— Долгая история. — повертел седой головой этот запыхавшийся пожилой мужчина.

— У нас достаточно времени, Николай Петрович. Этот ублюдок чуть не пристрелил вас, но почему — то промахнулся. Он прервал нашу свадьбу. Напал на гостей. И угробил психику моей Изы. — начал я перечислять на пальцах, внимательно рассматриваю Николая.

Тот поднял свою голову и пристально всматривался в мое лицо.

— Я похитил, их мать, Марианну Кадоган. Когда та была в браке с моим бывшим лучшим другом, Дмитрием Кадоганом.

Мой отец знает Николая Петровича очень долгое время. Но он никогда не рассказывал мне эту историю.

Я ели произнес следующие слова, оцепенев от ужаса:

— Зачем? Что вы делали с этой женщиной? Почему похитили ее?

Отец Изы и Николая неизвестно чему-то усмехнулся, а после посмотрел на меня, ощерил зубы и твердо сказал:

— Я любил её. Но Марианна ничего не испытывала ко мне, и в итоге, она выбрала моего безумного и сумасшедшего друга. Через неделю она вышла за него замуж, и от этой новости я обезумел. Я был одержим ею, и желание наказать её за отказ сжигало меня изнутри. Годы я вынашивал свой план, мечтая заполучить Марианну. У них с Дмитрием к тому времени было уже трое сыновей, и она носила под сердцем четвёртого. В тот момент я решил действовать и похитил её, сломав её мир. Но жажда мести захватила меня полностью, и я совершил непростительное — насиловал её, несмотря на её беременность.

Я чуть не вырвал от этих новостей. Шок и потрясение охватили меня, когда я услышал известие, которое было настолько неожиданным и тяжёлым, что едва удержался от физической реакции. Моё сердце забилось быстрее, и внутреннее волнение нарастало до того, что мне стало трудно контролировать свои эмоции.

Николай Петрович всегда мне был вторым отцом. Он не просто был человеком, который приходил и уходил из моей жизни; он сыграл ключевую роль в её формировании. Его мудрость, забота и наставления стали для меня основой, на которой я строил своё понимание мира. Он воспитывал и учил меня, как родной отец, обеспечивая мне поддержку и руководство, которые я ценил больше всего.

Я не могу поверить, что все, что он сказал — правда. Всё происходящее кажется настолько нелепым и невероятным, что мне трудно принять реальность. Слова Николая Петровича, которые когда-то были для меня источником уверенности и стабильности, теперь вызывают сомнения и потрясение. Я пребываю в состоянии глубокого сомнения и внутреннего конфликта, пытаясь разобраться, как такие события могли произойти и как это влияет на моё восприятие его и себя.

Илья.

В конце концов они будут судить меня в любом случае, так что неважно.

Спустя двадцать минут пребывания в заточении в подсобке с Николаем Петровичем, Ян с моей девушкой не нашли нас. Они так и не пришли.

Я не знаю, что мне делать. Сидеть здесь или идти искать Иззи и лучшего друга.

Предполагаю, у них что-то случилось.

Но, блядь, как же Николай Петрович?

Его сын поручил мне защищать Николая ценой моей же жизни.

Иначе, Ян обещал убить меня.

— Здесь есть кто-то? Отзовитесь! — наверху раздался незнакомый голос. Это был не мой лучший друг.

— Да! Мы внизу! В подсобке! Спасите нас, немедленно! — заорал старик, быстро вставая на ноги и махая руками. — Илья! Не стой, как истукан! Давай, помогай мне!

— Ало! Прием! В левой части храма обнаружены двое неизвестных мужчин! — спасатель на секунду затих, но снова заговорил, — Я спускаюсь! Стойте на своих местах! Не делайте резких движений! Или я пускаю огонь в вас!