Я стиснул зубы и задержал дыхание, чтобы ее запах не притягивал меня так сильно.

Я запустил пальцы в ее волосы, восхищаясь тем, как они ласкают мою кожу, словно водопад мягких перьев. Я никогда ничего не чувствовал так остро, как сейчас, находясь в этой форме, и даже самые простые вещи привлекали мое внимание.

Келли глубоко вздохнула и внезапно выпрямилась, в замешательстве глядя на меня сверху вниз.

— Ты не должен был проснуться, — пробормотала она, положив руку мне на грудь и глядя на меня сверху вниз.

— Кажется, я больше не чувствую усталости. Ты собираешься доверять мне, или мне опять стоит уснуть? — Я накрутил прядь ее волос на указательный палец, зачарованно наблюдая, как на ней отражается дневной свет, который проникал в комнату из отверстия в стене слева от нас. Ее волосы действительно были похожи на жидкое золото: в них было больше оттенков, чем я когда-либо мог видеть раньше, и я был восхищен ими, продолжая накручивать их на палец.

— Ты собираешься вести себя прилично? — возразила она.

Мой взгляд упал на ее губы, когда я обдумывал то, что она сочла неподобающим поведением. Мой разум стал острее после сна, снова больше похожим на мой собственный, но першение в горле ощущалось сильнее, чем раньше.

— Я постараюсь, — без особого энтузиазма пообещал я. — Где все остальные?

— В поисках припасов. Этот город был разрушен во время Последней Войны, и от него остались одни развалины, так что я не сильно надеюсь. Но у нас почти закончилась вода, и у нас нет еды…

— Когда ты ела в последний раз? — Резко спросил я, осознав, что совсем забыл о еде во время нашего вчерашнего путешествия. Это было уже не то, чего жаждало мое тело, и эта мысль не приходила мне в голову во время битвы, которую я вел с непреодолимой жаждой.

— Когда ты в последний раз пил? — Возразила Келли.

Я судорожно сглотнул от ее слов, и она осторожно посмотрела на меня, приподнимаясь еще немного. Она провела рукой по волосам, перекидывая их через плечо, так что ее шея была открыта для меня с левой стороны, и я не мог не смотреть на гладкую кожу, которая мерцала под давлением ее пульса.

— Ты можешь укусить меня, — выдохнула она и придвинулась немного ближе, обнажаясь для меня. — Мне не нравится смотреть, как ты страдаешь.

Я открыл рот, чтобы ответить, но не смог подобрать слов, так как вместо этого звук ее сердцебиения заполнил мои чувства.

— Не искушай меня, — простонал я, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие.

— Я серьезно, — сказала она, придвигаясь ко мне ближе. — Я не хочу заставлять тебя делать что-то, что тебе неприятно, но после вчерашнего… Может быть, тебе стоит передумать?

Мое горло болезненно сжалось, когда я воспротивился этой идее, но аромат ее кожи взывал ко мне, а вид ее обнаженной шеи казался мне самой сладкой формой пытки.

— Пожалуйста, Келли, — умолял я. — Я не хочу жаждать твоей крови. Я хочу жаждать всего твоего, кроме этого. Мысль о том, чтобы питаться от тебя, использовать тебя вот так…

— Если бы я умирала с голоду, и ты дал бы мне немного еды, ты бы подумал, что я использую тебя? — спросила она, придвигаясь ближе ко мне, чтобы посмотреть мне в глаза. Она все еще обнажала передо мной свое горло, и я был переполнен большей любовью к этой женщине, чем она могла себе представить. Я лежал перед ней, превращенный в монстра, а она все еще любила меня, доверяла мне так сильно, что была готова остаться со мной наедине. Кормить меня из своего собственного тела. Но я не знал, что это сделает со мной. С моей душой. Причинить боль той, кого я так сильно любил…

Я медленно наклонился вперед, и она вздернула подбородок, когда я прикоснулся губами к ее шее. Я застонал, когда мой рот коснулся ее шелковистой кожи, и она облегченно вздохнула, когда я поцеловал то место, которое она подставляла моим зубам.

— Я хочу тебя вот так, — прорычал я, поднимаясь все выше. Я пожирал каждый дюйм ее плоти, лаская ее губами, языком, даже зубами, но не прикусывал.

Боль в моем горле становилась все более отчаянной, но я боролся с ней, вместо этого сосредоточившись на желаниях остальной части моего тела.

Я добрался до уголка ее рта, и она слегка отстранилась, улыбаясь мне.

— Ты пытаешься отвлечь меня от сути этого разговора, — пробормотала она.

— Тебя подговорили на это? — Спросил я, нахмурившись, когда эта идея пришла мне в голову. Неужели один из паразитов подбил ее попытаться соблазнить меня покормиться? Я нахмурился еще сильнее, когда понял, что больше не могу называть их так, не оскорбляя при этом также и себя.

— Нет. — Она прикусила губу, как будто что-то скрывала, и я протянул руку, чтобы высвободить ее, а мое желание к ней выросло, когда я сосредоточился на ее рте.

— Но? — Подсказал я, скользя пальцами вниз по ее шее и снова разглядывая ее горло.

— Возможно, я пообещала не давать тебе проснуться, пока их не будет. — Ее глаза виновато блеснули, но я мог сказать, что на самом деле она не чувствовала себя виноватой из-за того, что солгала им. Они все думали, что я причиню ей боль, но она знала лучше, и ее вера в меня пробудила в моей груди чувства, которых было почти достаточно, чтобы заставить мое сердце снова биться.

Я усмехнулся, выпрямляясь и увлекая ее за собой, так что мы сели, глядя друг на друга.

— Ты никогда не умела делать то, что тебе говорили, — сказал я.

— И ты все равно никогда не перестанешь мной командовать.

— Ммм, — я обхватил ее за талию и усадил к себе на колени. Это было до смешного легко с моей огромной силой, и я был осторожен, когда перемещал ее, не желая снова случайно причинить ей боль.

— Предложение остается в силе, — пробормотала она, снова вздернув подбородок.

— Принято к сведению. — Я оторвал взгляд от биения ее пульса и вместо этого поймал ее губы своими.

Я нежно поцеловал ее, теряя себя в ощущении ее мягких губ на своих. Она провела пальцами по моей груди, положив их на пояс, и я почувствовал, как она улыбается под нажимом моих губ.

— Через сколько вернутся остальные? — Спросил я.

— Не скоро, — ответила она, и я не смог удержаться от стона, когда она сильнее прижалась ко мне на коленях, покачивая бедрами над твердеющей длиной моего члена и тихо постанывая в знак благодарности за то, что она там нашла.

Я поцеловал ее снова, медленно, теряя себя в ощущении ее губ на своих. Я скользнул руками под ее свитер, обводя изгиб ее позвоночника, и она выгнула спину от моих прикосновений.

Жар ее крови под ее плотью шептал мне обещания экстаза, но я отказывался слушать темное желание, которое росло вместе с моей похотью. Я отказался подчиниться ему. Я не мог. Я не стал бы.

Наш поцелуй стал еще глубже, и она застонала, чувствуя, как ее потребность в этом влечет меня.

Я не хотел торопиться с ней. Мне нужны были часы, чтобы запомнить каждую деталь ее тела и исследовать все то, что я не мог ощутить своими смертными чувствами.

Я стянул с нее свитер через голову, и ее волосы упали из-под него, опускаясь вокруг нее и отразив слабый свет из окна.

— Я мог бы просто смотреть на тебя весь день, — пробормотал я, любуясь блеском ее глаз и румянцем на щеках.

— Надеюсь, что нет, — поддразнила она, наклоняясь ближе, чтобы снова поцеловать меня. Она устроилась у меня на коленях, постанывая от удовольствия, покачиваясь на моем члене там, где он выпирал из-под джинсов.

Я запустил пальцы в ее лифчик, и она быстро поймала мои руки, откидываясь назад с весельем в глазах.

— Я не хочу, чтобы ты портил мое нижнее белье, — предупредила она, отталкивая мои руки и расстегивая его сама. — Кто знает, смогу ли я найти здесь другой бюстгальтер.

Я мрачно усмехнулся, когда она сбросила с себя кружевное одеяние, освобождая для меня свои груди, а ее соски напряглись и привлекли мое внимание.

— В мое время женщины никогда не носили таких вещей, — напомнил я ей, наклоняя голову, чтобы пососать губами ее сосок.

— Ну, это не моя вина, что ты такой древний, — поддразнила она, приподнимая мой подбородок, чтобы снова поцеловать меня.