– Чего ты добиваешься, Орис? Почему я здесь? – спросил генерал, оставшись с советником один на один. – Какое преступление я совершил перед королем?

– Ты ни в чем не виноват, – снисходительно ответил маркиз. – Просто ему понравилась твоя невеста, а я всего лишь использовал это в своих целях. Чтобы убрать с дороги тебя! Я устал жить в твоей тени, ты загораживал мне солнце. Ну, разве это справедливо: дружба суверена, слава, любовь народа – все для тебя! Даже самая красивая девушка королевства тоже твоя! Не слишком ли много для одного, хоть и славного, генерала? Но справедливость восторжествовала. Теперь я – главный Советник Короля и правая рука Государства! А ты – покойник, Ноа. Сдохнешь к утру от открывшихся ран! Но душа твоя может быть спокойна: ты останешься героем для своего народа, а мы с Гриффиддом позаботимся о твоей невесте! Надеюсь, ты не успел лишить ее невинности? А то я бы побрезговал взять ее после тебя…

– Ты – грязный мерзкий ублюдок… – прошипел Ноа, отступая к стене. – Я выберусь отсюда, поверь. У меня хватит для этого сил… Клянусь, что доберусь до тебя! Оторву твою гадкую голову и скормлю ее дворовым псам…

Столько уверенности было в словах генерала, что Орис поверил, и ужас отразился в его глазах.

– Не смей так разговаривать со мной, тварь! – взвизгнул он, сокращая расстояние. – Тебе меня не достать!

Ноа намеренно отступил к самой стене и, дождавшись, когда маркиз окажется совсем близко, размахнулся и, на сколько позволяло его положение, «припечатал» кулаком в лицо. Цепь сдержала силу удара, но все равно этого хватило, чтобы свалить противника с ног. Кроме того, штырь, удерживающий кандалы, наполовину вышел из стены, на пол посыпались камни.

Советник испуганно вскочил на ноги. Если пленник освободится, то ему не справиться с ним даже с раненым. Не раздумывая ни минуты, Орис выхватил из-за пояса кинжал и всадил его в грудь Ноа по самую рукоять. Генерал вскрикнул и осел, повиснув на цепях. Истекая кровью, из последних сил он поднял голову и заглянул в глаза маркизу, тот вздрогнул от этого взгляда и непроизвольно отшатнулся назад. Последнее, что он услышал от умирающего Ноа было:

– Я доберусь до тебя, Орис…

Орис стоял не в силах сбросить оцепенение. Чувство страха никуда не делось. Руки тряслись, сжимая клинок, с которого все еще капала кровь Ноа. Советник смотрел на мертвое тело и не мог отделаться от мысли, что это еще не конец. Он продолжал бояться генерала, даже зная о том, что тот мертв.

Дрожащими пальцами маркиз достал платок и вытер испачканное в крови лезвие. Впервые в жизни он убил человека собственноручно, и ему было слегка не по себе. Нет, Орис не испытывал муки совести, скорее всего из-за отсутствия таковой. Это было всего лишь мерзкое ощущение и легкая тошнота. Чуть пошатываясь, он вышел из камеры, хотелось поскорее глотнуть свежего воздуха.

Чем дальше советник отдалялся от темницы, тем увереннее и тверже становились его шаги. Мысли о мертвом генерале постепенно ушли на второй план.

Он думал о пленнице, которая покорно ждала его у себя в комнате. Все получилось даже лучше, чем он предполагал. Теперь Орис знал слабое место Эвелин, на которое можно надавить и заставить девушку повиноваться. И чем больше он об этом думал, тем сильнее ее желал. Маркизу хотелось отправиться к ней прямо сейчас, но, поборов свои чувства, все-таки решил сначала увидеть короля.

Суверен расслабленно сидел за столом, не выпуская из рук серебряную чашу с крепким напитком. Советник опустился рядом и, придвинув глиняную бутыль, наполнил до краев бокал.

– Что случилось? – поинтересовался Гриффидд, вскинув бровь.

– Генерал мертв, – коротко ответил Орис и залпом осушил кубок.

Король слегка нахмурился. Вздохнул.

– Ноа был моим лучшим другом, – тихо произнес он, и тень сожаления мелькнула на лице.

– Большая утрата для Государства и для его невесты, – ехидно поддержал его маркиз.

Гриффидд решительно отодвинул чашу с недопитым элем.

– Подготовь ее и приведи ко мне, – сухо приказал он. – Я слишком пьян, чтобы сейчас уснуть, – повелитель встал из-за стола, шумно отодвинув стул, тем самым привлекая к себе всеобщее внимание. – Праздник окончен! – громко провозгласил он и отправился в свои покои ждать прихода Эвелин.

* * * * *

Эвелин была в отчаянье. Она ходила по комнате, нервно измеряя ее шагами, и думала. Думала о том, что сделает все, что потребует от нее Орис, чтобы только спасти Ноа. «Ему сейчас намного хуже и больнее, – бормотала невольница, подбадривая себя. – А мне нужно всего лишь немного потерпеть…»

Девушка вздрогнула и замерла посреди зала, когда открылась дверь. В комнату не спеша вошел молодой советник.

– Как Ноа? – с волнением спросила Эви.

– Ему уже лучше, – спокойно соврал Орис, подходя ближе. – Но ты же знаешь, что должна сделать, чтобы твоему жениху стало совсем хорошо?

Эвелин тяжело сглотнула и, кивнув головой, смиренно опустила глаза.

– Сделаю все, что прикажете… Только отпустите Ноа… – чуть слышно прошептала она.

– Хорошая девочка, – молодой маркиз коснулся ее лица, затем, не торопясь, зашел сзади. Потрогал мягкие, как шелк, волосы, пропустив их сквозь пальцы. Эви не шевелилась. Орис прильнул к ней всем телом и, крепко обхватив руками, еще сильнее прижал к себе. Склонился к уху и шумно втянул воздух, наслаждаясь запахом и страхом своей жертвы. – Сейчас тебя переоденут… – шептал он, водя носом по ее тонкой шее, – и отведут к Его Величеству Королю… Ты сделаешь все, что он от тебя потребует… – его горячая ладонь скользнула вниз живота, а другая легла на горло, – и все это время ты будешь молчать. Никаких лишних вопросов. Никаких просьб. Поняла? – спросил он, сдавливая сильнее пальцы.

– Поняла… – прохрипела пленница. – После этого вы отпустите Ноа…?

– После этого ты придешь ко мне, и мы вместе решим, как помочь генералу, – советник оттолкнул от себя пленницу и хлопнул ладонями три раза. Тут же появились служанки с горячей водой и чистой одеждой. – Помни, Эвелин: жизнь Ноа сейчас всецело в твоих руках, – проговорил он напоследок и вышел, оставив девушку на попечение прислужниц, которые тут же принялись готовить ее тело ко встрече с повелителем.

* * * * *

Повелитель сидел, откинувшись на спинку кресла, и медленно потягивал эль. Даже в такой расслабленной позе он умудрялся сохранять гордое величие и осанку короля.

Эвелин привели примерно через час. Гриффидд ожидал увидеть красные заплаканные глаза и даже был морально готов к женской истерике, но перед ним стояла спокойная девушка, готовая смиренно принять свою судьбу. «Орис, чертов волшебник! И как ему это удалось?» – подумал суверен, восхищенно осматривая покорную наложницу.

Служанка, сопровождавшая Эви, сняла парчовый халат с хрупких плеч, оставив ее стоять в одной лишь прозрачной сорочке, через которую были видны все округлости прекрасного тела. Низко поклонилась и вышла за дверь.

Медленно поднявшись и слегка пошатываясь, Гриффидд подошел к Эвелин почти вплотную и остановился, пожирая глазами. От него несло элем и потом. Видимо мыться перед встречей с наложницей было не царское дело.

Эви напряглась и опустила перед ним взгляд. «Я выдержу… – в сотый раз повторила она про себя, – сделаю все, лишь бы Ноа остался жить…»

Король молчал, лишь тяжело дыша перегаром. Взявшись за подбородок, он поднял ее голову и впился ртом в нежные девичьи губы. Пленница не сопротивлялась, позволив мужским рукам грубо исследовать тело. Она закрыла глаза. Ее душа была сейчас рядом с Ноа.

Гриффидд разорвал поцелуй, подвел девушку к кровати и, надавив на плечи, заставил лечь на спину. Она послушной куклой распласталась на постели и замерла. Король нетерпеливо задрал подол кружевной сорочки и, не отрывая глаз от ее тела, торопливо стянул с себя штаны. Эви зажмурилась, почувствовав на себе тяжесть зрелой мужской плоти.

– Посмотри на меня, – приказал повелитель и, встретившись взглядом с наложницей, по-звериному рыкнул: – МОЯ! – и дернулся вперед.