– Хорошо, – согласился Жнец. – Пусть порыщут по городу, соберут информацию. Это в разы облегчит нашу задачу. Не устану повторять, что на этот раз ты выбрал удачную официальную должность Инквизитора, подходящую для нашей работы. Не забудь только потом подчистить ребятам память. Люди не должны знать, что среди них разгуливает всякаянечисть, – сделав ударение на последнем слове, он многозначительно посмотрел на Изабель.

Та, фыркнув, словно кошка, закатила глаза кверху:

– Кто бы говорил…

Ноа поморщился, не любил он всякие вмешательства в человеческое сознание и пытался максимально этого избегать, но порой другого выхода просто не было. Вот и в этот раз он молча согласился со Жнецом.

Неожиданно их собрание было прервано небольшой вспышкой, в воздухе неприятно запахло серой.

– Зафиксирована магическая активность! – воскликнул инквизитор, вскочив с места. – Новое нападение! По всем признакам: снова вурдалак. Что там по твоим каналам? – спросил он Жнеца Смерти. Тот посмотрел на жетоны, они были пусты.

– Никто не должен сейчас умереть в моем секторе! – проговорил он, тоже поднимаясь и накидывая на себя плащ.

– Тогда поспешим! – приказал Ноа, пристегивая к поясу ножны с мечом и кладя в потайной карман портретик Эвелин.

– Эвелин, вставай! Просыпайся, соня! – раздался приятный женский голос, и в комнату вплыла, шелестя юбками, уже немолодая, но еще сохранившая остатки былой красоты, миловидная женщина.

– Ах, маменька, еще так рано, – девушка открыла глаза и с наслаждением потянулась в постели.

Вслед за госпожой вошла служанка и поставила на стол фарфоровую чашу с водой для умывания, в которой плавали лепестки роз из местного сада. Затем она распахнула шторы, и в покои ворвались утренние лучи летнего солнца, весело заплясав по стенам и потолку.

– У нас сегодня много дел. Мне нужна помощь по убранству зала. К тому же, скоро придет портниха, подогнать твое платье. А еще тебе нужно успеть привести себя в порядок: прическа и все такое… Ты обязана выглядеть безупречно! Сам граф Баратеон окажет нам честь своим присутствием на приеме.

– Ах, маменька, стоит ли этот ужин стольких хлопот?

– Стоит, душенька моя! Конечно, стоит! – воскликнула женщина. – Не каждый год мы празднуем твое совершеннолетие. Приглашены лучшие женихи нашего города и даже господа из столицы. Пора уже как следует задуматься о твоем замужестве. Неровен час, останешься в старых девах!

Эвелин слегка нахмурилась и поморщила свой маленький носик. Уж, о чем, а о семейной жизни ей хотелось думать меньше всего. Опустив босые ноги на жесткий ковер, она прошла к столу, чтобы умыться. Прохладная вода бодрила, прогоняя остатки сна.

Оставшись одна, девушка закончила утренние процедуры, приблизилась к большому зеркалу и взглянула на свое отражение. Сегодня она проснулась на год старше, чем была вчера. Произошли ли перемены в ней самой и ее внешности? Кажется, нет. Все тот же маленький нос и пухлые губки. Роскошные белые локоны заплетены в две тугие косы. Большие и невероятно голубые глаза, цвета неба, смотрели на мир все с той же детской непосредственностью. Определенно ничего не изменилось.

Эви была счастлива. Она жила беззаботно в родительском доме, хотя и не была избалована ни отеческой, ни материнской любовью. Отец держался на расстоянии, и все их общение сводилось лишь к воспитательным беседам и отчитыванию за проступки. Мать постоянно твердила, как важно чтить общественные законы и вырасти благородной леди, поэтому уделяла большое внимание обучению, нанимая только лучших учителей. Единственное, что объединяло обоих родителей – это желание побыстрее и повыгоднее выдать дочь замуж.

Каждый день, кроме воскресенья, Эвелин усердно сидела над учебниками, музицировала, пела, училась шитью, танцам и этикету, а после обеда была предоставлена самой себе. Тогда она надевала простенькое платье и тихонько пробиралась через хозяйский двор на конюшни, чтобы поиграть с ребятней. Так она научилась трансформировать образ благочестивой леди в простой дворовой и обратно, стоило только сменить наряд.

Лучшим другом для нее стал сын конюха – Бонни. Этот рыжеволосый сорванец был на пару лет младше Эви. Днем он учил ее ездить верхом, стрелять из лука и метать ножи. Она же помогала ему осваивать грамотность. Иногда по вечерам они тайком забирались в сад воровать яблоки. Не потому что были голодны, нет. Как хозяйская дочь, Эвелин могла брать и фрукты, и хлеб с кухни в любое время дня и ночи. Просто, так было интересней. Бонни подставлял свою спину, и она взбиралась ему на плечи, перемахивала через ограду, а потом они вместе, звонко смеясь, улепетывали от сторожа, посылающего в след обещание, когда-нибудь надрать им обоим уши. А когда становилось совсем темно, и на небе зажигалась яркая луна, Бонни взбирался по раскидистому дубу на балкон ее комнаты, и они долго смотрели на падающие звезды, загадывая желания и болтая о каких-то незначительных пустяках.

БОННИ

Очнувшись от неожиданно навалившихся воспоминаний, Эви едва успела натянуть на себя нежно-голубое платье, идеально подходящее цвету ее глаз, как услышала странный шум снаружи. Раскрыв створки, она увидела рыжеволосого парня, неудачно свалившегося с перил.

– Что ты тут делаешь? – испуганно зашипела девушка. – Среди белого дня! Тебя могут увидеть…

– Я только на минуту, – потирая ушибленный локоть, ответил Бонни и широко улыбнулся во все тридцать два зуба. – У тебя день рождения, и ты будешь занята сегодня, а я приготовил тебе подарок…

– Ну, хорошо, – согласилась Эви, с опаской оглядываясь по сторонам. – Давай сюда свой подарок.

– Не знаю, понравится ли… – парень замялся, смущаясь, а потом достал из голенища сапога небольшой кинжал и протянул имениннице. – Вот… Держи… С днем рождения.

Эви восхищенно ахнула и осторожно взяла клинок из мозолистых рук своего друга. Это было дорогое оружие, выкованное отличным мастером. Острое лезвие сверкало на солнце, а рукоять была украшена замысловатым узором.

– Боже! – воскликнула Эвелин, повертев его в руках. – Он прекрасен! Но где ты его взял? Надеюсь, не украл? – спросила она со всей строгостью в голосе.

– Нет, что ты! – заверил ее приятель. – Я ходил на субботний привоз и нашел его у дороги, в пыли. Наверное, кто-то обронил. Сразу подумал, что это будет достойная вещь для тебя.

– Спасибо, Рыжик! – расчувствовавшись, проговорила девушка и чмокнула парня в конопатую щеку. – Мне очень нравится твой подарок! Я всегда буду носить его с собой.

Бонни просиял от этих слов, а еще больше от поцелуя, и его веснушки на лице стали казаться ярче. Он довольно шмыгнул носом и потер его кулаком. Эви тем временем приподняла свою юбку и сунула кинжал за резинку чулка, надежно зафиксировав оружие на бедре. Взгляд юноши потемнел, лицо залилось краской, и он смущенно отвернулся в сторону. Девушка, заметив это, тоже смутилась и, расправляя складки на платье, подумала, что они и правда повзрослели. Что-то незаметно изменилось для них обоих.

– Пожалуй, я пойду, – пробормотал он, не поворачиваясь.

– Да, ступай, – тут же согласилась она, скрывая неловкость. Парень проворно перемахнул через перила и, пару минут спустя, оказался на земле. – Бонни! – окликнула его Эвелин. – Еще раз спасибо! – и подарила ему воздушный поцелуй. Рыжик, довольный, ломанулся сквозь кусты в сторону конюшен. Вскоре послышался звон опрокинутых ведер и громкая ругань старого садовника.

Эвелин засмеялась, поспешив прикрыть балконную дверь, и, как оказалось, вовремя. В комнату вошла строгая, сухая (как по внешности, так и по складу характера) гувернантка. Словно почуяв постороннего в спальне своей воспитанницы, она быстро окинула взглядом комнату и, никого не обнаружив, громко произнесла надменным тоном:

– Если вы готовы, леди, то поспешите спуститься вниз. Вас давно ожидает госпожа-матушка. Нужно успеть за утро сделать много дел, ведь уже после обеда начнут съезжаться гости.