– Ты же знаешь, мне нельзя вмешиваться! Я и меч-то никогда в руках не держал, – поспешил оправдаться Жнец и был тут же сбит какой-то нечистью.

– Признайся, что ты просто трус! – обвинил его Ноа и проткнул лежащего на нем бедолагу, отчаянно пытавшегося вспороть Жнецу кожу.

– Да их тут миллион! Со всеми не справиться! Навряд ли я тебе здесь хоть чем-то помогу, – заявил демон Смерти, сбрасывая с себя обмякшее тело нападавшего. Потом быстро вскочил на ноги и обтер о штаны, измазанные в черной крови ладони. – Ты тут это… Держись! – хлопнул он по плечу своего друга, – позже увидимся! – прокричал Жнец и растворился в воздухе.

– Ну-ну… – проворчал Ноа, стиснув зубы, перехватил поудобнее свой окровавленный меч и ринулся в самую гущу, без разбора круша нападающих со всех сторон вурдалаков.

В какой-то момент, когда врагов стало значительно меньше, а Чарли хоть с трудом, но удавалось держать оборону, Ноа смог-таки подобраться к Гриффидду. Слегка пошатываясь от усталости, измазанный своей и вражеской кровью, он откинул с лица прилипшие волосы и взмахнул мечом, приглашая повелителя вампиров защищаться. Его соперник оскалился в хищной ухмылке и вынул из ножен свое оружие. Послышался лязг металла о металл, и в смертельном танце сошлись два бывших друга, а ныне лютых врага. Бывший король и бывший генерал. Ныне вампир и демон. Их красивые тела кружились по кругу, поочередно делая выпады, затем уходя в защиту и снова выступая вперед. Лезвия клинков с невероятной скоростью мелькали над головами, время от времени задевая соперника и оставляя на теле незначительные порезы и колотые раны. Регенерация не успевала справляться. Кровь заливала одежду, раскроенную на лоскуты, сквозь которые проступали играющие напряженные мышцы.

Они были оба невероятно сильны и, казалось, непобедимы. Неизвестно, как долго продолжалась бы эта схватка, но неожиданно Гриффидд запнулся о валявшуюся рядом голову, потерял равновесие и упал навзничь, раскинув руки в стороны. Меч выпал и со звоном отлетел в сторону. Ноа тут же приставил острие своего клинка к открытому горлу. На мгновение противники встретились взглядом, извергая друг на друга ненависть. Инквизитор занес меч и, когда уже готов был нанести решающий удар, копье одного из уцелевших вампиров-стражников вдруг пронзило его грудь насквозь. Ноа взревел от боли и попытался высвободиться, но два других острых наконечника впились в его плоть, лишив последних сил. Гордый воин, застонав, осел на залитый кровью пол и, замер, стоя на коленях, потому как пронзившие его копья не позволили его телу упасть. Чарли больше не мог прийти на помощь своему другу, потому что, растерзав последних вурдалаков, и сам лежал уже без памяти, истекая кровью.

Гриффидд вскочил на ноги, отыскал свой меч и неторопливо приблизился к беззащитному Ноа. Схватив обессиленного противника за волосы, повелитель поднял его голову и заглянул в затухающие глаза.

– Глупец! – воскликнул он, искренне сожалея, – ведь все могло быть совсем по-другому!

Вампир занес свой клинок, намереваясь одним ударом покончить с Ноа, как вдруг раздался голос Эвелин.

– Гриффидд, постой! – крикнула она, тот на мгновение замер и, удивленный, повернулся к девушке, о присутствии которой в пылу битвы успел позабыть. – Не убивай Ноа!

– Назови хоть одну причину, по которой я должен сохранить ему жизнь? – злобно прорычал повелитель.

– Если он умрет, то никогда не узнает, какой выбор сделала я!

– Если он умрет, то никогда не узнает, какой выбор сделала я! – ледяным тоном проговорила Эвелин. Гриффидд опустил оружие и с интересом взглянул на юную деву, которая медленно шла к поверженному генералу. Она приближалась, не замечая, что ступает по лужам дурно-пахнущей крови, пролитой растерзанной плотью нечисти. Почувствовав близость любимой, Ноа поднял голову и с болью посмотрел ей в глаза. – Мне очень жаль, – с горечью молвила графиня. – Видно, судьбе было угодно, чтобы ты проиграл. Ты должен знать: я выбираю Гриффидда! И не потому, что он – сильнейший, а потому, что только он может сделать меня бессмертной!

– Эви, нет, – прохрипел бывший генерал, и изо рта его вытекла струйка крови, – Что ты такое говоришь… – он попытался встать, но лишь застонал от невыносимой физической и душевной боли. – Пожалуйста, не делай этого…

– Я так хочу! – поставила точку графиня и решительно повернулась к повелителю.

Неторопливо расстегнув цепочку, она сняла волшебный артефакт.

– Эвелин, опомнись… – одними губами прошептал Ноа, но графиня его уже не слышала. Она разжала пальцы, и кулон, негромко звякнув, ударился о каменный пол.

– Я готова стать твоей королевой! – сказала Эви, обращаясь к вампиру, и откинув волосы на бок, подставила ему свою шею.

Ноа держался из последних сил. Ему невыносимо больно было наблюдать за происходящим, но он не отводил глаз. И столько горечи читалось в его взгляде, что даже Гриффидд не выдержал.

– Может, лучше убрать его отсюда? – спросил он, покосившись в сторону бывшего друга.

– Нет, – возразила Эви, – пусть смотрит.

– Какая злая девочка, – восхищенно произнес вампир. – Не знал, что в тебе дремлет жестокость.

– Ты многого обо мне не знаешь! – воскликнула она. – Давай же скорее. Пей! Пока я не передумала.

Гриффидд отбросил меч и приблизился к девушке, с вожделением глядя на нее. Медленно огладил руками ее хрупкие плечи.

– Расслабься… – тихо произнес он, – ты слишком напряжена…

– Будет больно? – поинтересовалась она. Ее тело била мелкая дрожь от волнения.

– Вовсе нет… – он склонился и легонько поцеловал Эви в шею, она закрыла глаза. – Укус древнего вампира может убить, – продолжал шептать он, касаясь языком нежной кожи, а может подарить наслаждение… Все зависит от намерения…

Его голос завораживал, влияя на сознание девушки. Страх отступал, предоставляя место легкой эйфории. Гриффидд продолжал ласкать губами и языком ее шею, опускаясь на плечи и не спеша возвращаясь обратно. Эвелин не заметила, в какой момент он выпустил клыки, а затем аккуратно, и в то же время быстро вонзил их в кожу, достигая вены. Девушка вскрикнула от неожиданной боли, которая тут же затихла, превращаясь в наслаждение, и вскоре ее стон смешался со стоном вампира.

Повелитель жадно глотал кровь, поступающую к нему в рот под давлением. Пил и никак не мог утолить свою жажду.

– Какая ты вкусная… – промурлыкал он, с трудом оторвавшись, и облизал испачканные губы. – А теперь, чтобы завершить процесс, ты должна испить моей… – проговорил повелитель, но вдруг пошатнулся. Его взгляд подернулся дымкой. – Что…? – удивленно пробормотал он. – Что ты со мной сделала…? – Эвелин внимательно следила за реакцией вампира и, когда убедилась, что он действительно теряет силы, протянула к нему руку и разжала кулак. На ее ладони лежал маленький пустой пузырек, который ей недавно передала Уна. От него исходил приятный аромат сирени. – Ты напоила меня вербеной…? – изумленно проговорил Гриффидд. – Ты не перестаешь меня удивлять…

– Спасибо, – тихо произнесла она.

– С чего ты решила, что это комплимент…? – прохрипел вампир, с каждой минутой все больше слабея. Графиня ждала. Вскоре он уже не мог устоять на ногах и тяжело опустился на колени. Теперь уже Эвелин смотрела на повелителя сверху вниз. В глазах ее он читал жалость. – Лет двести назад, – пробормотал Гриффидд, словно в бреду, – одна ведьма предсказала мне смерть от руки человеческой женщины. Это были самые глупые слова, которые я когда-либо слышал… Я рассмеялся ей в лицо и перегрыз горло… – он грустно усмехнулся, и по щеке его скатилась одинокая слеза. – Теперь я знаю, насколько она была права…

– Прости меня, Гриффидд, – тихо проговорила Эви, поднимая подол своего платья, где под ажурной подвязкой хранился кинжал, подаренный Бонни на ее день рождения. – Мне правда, очень, очень жаль… – она крепко сжала в ладони холодную рукоять. – Просто, я люблю Ноа и не могу позволить ему умереть, – девушка посмотрела в мутные глаза повелителя, взмахнула рукой и вонзила клинок в самое сердце вампира, тот застонал, опустился еще ниже, опершись ладонями о грязный пол, но не упал.