— Прошлой ночью у меня из дому украли вещи. Это его работа, — указал он на Йошку.
Карие глаза начальника метнулись к Йошке.
— Ты украл?
— Нет.
— Хорошо, — бородка кивнула гражданину, — вы свободны. А ты (к Йошке) останешься здесь. Вы (к Бэрлу) что скажете?
— Ничего… я только хотел знать судьбу моего товарища.
— После суда узнаете.
— Гм… я хотел бы знать до суда.
— Ваши документы?
Бэрл начал шарить в карманах. Но там ничего не оказалось.
— К сожалению, я не взял их с собой.
Короткое резкое приказание милиционеру:
— Отведите их обоих в камеру.
— Позвольте, — удивленно воскликнул Бэрл, — по какому праву?
Вместо ответа начальник милиции вытащил папку бумаг и начал перелистывать их, часто, взглядывая на Бэрла. Найдя то, что ему нужно было, усмехнулся в бородку.
— По какому праву, спрашиваешь? Вот по какому. Читать умеешь?
И он разложил на столе перед Бэрлом большие исписанные листы бумаги о прежних преступлениях Бэрла.
Бэрл оторопел. Резкий приказ начальника прозвучал вторично, еще более уверенно и твердо:
— Отведите их обоих в камеру.
— Товарищ начальник, — пробормотал Бэрл, — да, это действительно мои преступления, но это было давно… Завтра с утра я должен идти на работу на текстильную фабрику.
— Ничего, пропустишь пару дней.
— Я не двинусь с места.
— Алло! — спокойно снял начальник телефонную трубку, пристально глядя на Бэрла. — Алло! Текстильная фабрика? Говорит начальник милиции. Слышите? У вас работает Борис Гринберг? Да. Наверно? Что? Бывший беспризорный? Да, да…
Бэрл с трудом уговорил Йошку пойти к нему. Всю ночь он не смыкал глаз, боясь, что парень даст тягу.
Гудок заставил его вскочить с постели. Он быстро натянул одежду и собрался уходить, но вдруг вспомнил о Йошке. Как быть? Разбудить и повести с собой на фабрику? Он решил подождать, пока Йошка проснется сам.
Морозный рассвет пробивался сквозь окно. С противоположного конца города выкатилось солнце, большое, круглое, и осветило все вокруг холодным огнем. Бэрл снова прилег, его не покидала мысль об ответственности, взятой им на себя.
Бэрл растормошил Йошку.
— Будет тебе спать!
Сквозь слипавшиеся веки Йошка увидел комнату Бэрла. Он с удивлением разглядывал ее, соображая, где он находится.
— Переоденься, Йошка, — Бэрл протянул ему свои брюки и рубаху. — Пойдем со мной на фабрику.
— Что он мелет, какая фабрика? — изумленно взглянул Йошка на товарища. — Что мне там делать?
— Пойдем. Увидишь.
— Ну, ладно, пойдем, черт с тобой!
Они вышли вместе. Шагали по кривым улицам и переулкам, мимо маленьких домишек окраины. Твердый снег скрипел под ногами. Йошка шел неуверенно, все осматривался, куда ведет его Бэрл. За несколько кварталов от фабрики он вдруг повернул назад.
— Не пойду!..
— Что ты дурака валяешь?
— Ну, шут с тобой, идем!..
Когда Йошка Кройн в первый раз стоял в длинном ткацком цехе фабрики и таращил изумленные глаза на сельфактор, который шумно прогуливался взад и вперед по рельсам, по лицу Бэрла скользила усмешка. Он неустанно следил за работой товарища, заботливо учил его, как нужно обращаться с машиной, точно отец, помогающий ребенку впервые ступать по земле. С тех пор они возобновили дружбу.
Это было шесть лет назад.
Теперь они шли рука об руку. Молодой снег таял под ногами. Они говорили о своем изобретении.
НИТЕЛОВКА
— Уйди, говорю тебе!
Бэрл придвинулся ближе.
— Уйдешь ты или нет?
Большие черные глаза Бэйлки подозрительно глядели на Бэрла.
— Ну, что тебе от меня надо? Скверный ты мальчишка, скверный.
Внезапно Бэйлка почувствовала, что почва уходит из-под ее ног. Словно она хлебнула крепкого вина. У нее закружилась голова.
— Я закричу.
— Глупенькая, зачем?
Бэйлка поднялась со стула и подошла к окну, повернувшись к Бэрлу спиной. Такси, проезжавшие мимо, казались ей с высоты маленькими квадратными ящиками, а люди — движущимися точками.
— Я с тобой не разговариваю, — сказала она, стоя у окна, — не подходи ко мне.
Но он не послушался. Незаметно оттеснил ее в угол. Бэйлка стояла, повернувшись к нему лицом. Густые темные волосы рассыпались по красному шелковому свитеру. Большие глаза стали влажными. Он глядел на ее гибкое тело и вдруг неожиданно для самого себя выпалил:
— Оставайся у меня.
В ту же секунду хотел вернуть вырвавшиеся слова, но было уже поздно. Громкий смех долго звенел в его ушах.
— А ну! Повтори еще раз! — хохотала Бэйлка.
Больше он, однако, не повторил. Он стоял, прислонившись лицом к стеклу. Бэрл очень жалел о своих словах.
«И что мне на язык подвернулось такое? Дурья голова!»
Бэйлка сидела на кровати и заплетала косы. Она уже раздумывала о том, как бы помириться с ним.
— Иди сюда, — позвала она кокетливо.
Бэрл не отозвался.
— Сердишься?
— Угу, — промычал он в окно.
Он знает ее десять лет. Помнит еще маленькой, нахальной девчонкой, побиравшейся с матерью. Помнит, как позже завидовал тому, что она обогнала его в росте: она вытянулась на голову выше его. Фабрика, комсомол отвлекли его от мыслей о ней. Он весь отдался работе и долго не вспоминал о девочке. В последнее время, когда они начали встречаться чаще, снова пробудилась в нем любовь. Чистая, юношеская любовь. Ему сразу стали особенно милы эти три года, прожитые вместе в детдоме, тонкая нить общих печалей и радостей.
Вечер окутал город тонкой черной шалью. Крыши засеребрились инеем. Город нетерпеливо ожидал первого снега.
— Помолчи еще немного… — поднялась Бэйлка, — когда я уйду, будешь говорить со стенами. Да?
— Да, — машинально ответил Бэрл.
Она натянула на себя пальто, распахнула дверь и столкнулась с красивым белозубым кудрявым парнем.
— Пардон, — с подчеркнутой вежливостью сказал Йошка Кройн.
Бэрл рассмеялся.
— Красивая девушка, — была первая фраза Йошки, когда он вошел в комнату. — Кто это?
— Моя хорошая знакомая. Еще по детскому дому.
Йошка бросил на кровать принесенный пакет.
— Начнем?
Товарищи решили придумать приспособление, которое быстрее людских рук могло бы связывать нитки, когда они рвутся на сельфакторе. Надо было сделать такую «нителовку», которая в момент разрыва схватывала бы оба конца нитки и мгновенно связывала их. Эта нителовка, казалось им, реяла вот здесь, в комнате, надо было только схватить ее. Бэрл вынул из кармана кусок жести, долго осматривал его со всех сторон, потом начал заострять концы, как когти. Эти «когти», — пытался он представить себе, — будут схватывать концы разорванной нити…
А связывать?
Бэрл отбросил кусок жести. Изобретатели опустили головы.
— Не клюет!.. — сказал Йошка и кинулся на кровать. Стояла тишина. По ту сторону стены гудел примус.
«И что мы дурака валяем? — думал Бэрл. — Недаром инженер велел показать ему модель. Он знал, что у нас ничего не выйдет».
«Я бы уж скорей самовар изобрел», — пошутил мысленно Йошка.
Вдруг Йошка поднялся. Он вытащил из-под кровати модель сельфактора. Вместо нитки на единственное веретено была намотана проволока. Он поставил сельфактор на стол и начал обходить его со всех сторон. Потом взял гвоздь и обмотал его проволокой. Сейчас у него будет магнит, ему надо только соединить его с электрическим шнуром. Не прошло и минуты, как Йошка сорвал выключатель. При этом его хватило током. Мурашки пробежали по телу. Но он не остановился. Он приложил обмотанный проволокой гвоздь к электрическому проводу. Что-то вспыхнуло, и оба изобретателя очутились в темноте.
Ранний зимний вечер сразу ворвался в комнату и упал на светлые волосы Йошки.
— Замыкание! — воскликнули оба одновременно.
— Жаль, что нет тут твоей девицы…
— Не мели вздора, Йошка.
Изобретатели умолкли. Работать в темноте нельзя было.
— Эх, сюда бы Эдисона, тот что-нибудь придумал бы! — вздохнул Йошка. — Пойдем-ка лучше в цирк, посмотрим Жанну Дюкло. Все равно вечер пропал.
