Потрахаемся? Это что значит? А-а-а! Нет-нет. Все ясно и понятно.
Пока вожусь в своей сумке в безуспешных поисках ключей, он бесцеремонно трогает меня внизу через тонкие брюки — сжимает, давит, слегка щипает и очень сильно трет. Не знаю, что на моем лице он сейчас читает, но… Очень больно, стыдно, неприятно, словно он действительно меня «дерет»!
— Я…
Мы вваливаемся кубарем в квартиру. Я больно прикладываюсь затылком о ближайшую стену, царапаюсь спиной о дверной проем, запутываюсь в своих ногах, цепляюсь коротко остриженными ногтями за мужские плечи и чуть не плача лепечу:
— Сев, помедленнее, пожалуйста. Я не успеваю, мне кажется, я стены протараню лбом и в неизвестность улечу…
— Где спальня, детка? Куда?
Он оглядывается по сторонам, словно подбирает подходящую берлогу, но у меня однокомнатная квартира — так уж скромно вышло! Мама подарила в качестве излишка после продажи основного прежнего местожительства. Я одна и комната одна — все очень строго и по гражданскому закону!
— Туда, — киваю подбородком, указывая направление.
Сева подхватывает меня под коленями и сильно прижимает к телу:
— Ну, сучка, будет жарко. Сейчас устрою Рейес горячую еб.ю! Держись.
— Сева, я прошу… Это отвратительно!
— Это комплимент, детка. Сучечка, маленькая шлюшка! Уже течешь…
Господи! Мне стыдно! Как похабно это все звучит!
— Кровать разложена? — он замечает мое спальное место. — Под балдахином, Женя? Серьезно? Ты, блядь, действительно испанская принцесса?
Выворачиваюсь от его безжалостных поцелуев:
— Что с тобой? Это однозначно грубо и слишком пошло?
— Я так завожусь и завожу тебя.
— Мне не нравится и я, — понижаю громкость, — если честно, абсолютно не в экстазе, скорее наоборот, я тебя стесняюсь. Ай…
Он рвет мою несчастную блузку и за пояс брюк подтягивает к себе:
— Долой стеснение, малыш. Сейчас увидишь небеса!
Господи! Стоп-стоп! Я точно не готова.
— Сев…
Он шлепается задом на кровать, а я стыдливо по-девичьи прикрываю скрещенными руками полуобнаженную грудь.
— Подвигайся, повращай задом, Жень. Перестань, — пытается расцепить мой крепенький ручной замок. — Давай-давай, — одной рукой он дирижирует мне, а второй расстегивает свой ремень, поясную пуговицу и потайной замок, растягивает пальцами ширинку и внутрь запускает руку.
Я закрываю глаза и втягиваю губы.
— Ты… Что ты делаешь?
— Я уже готов, малыш.
— Сева, я думала мы сначала поужинаем…
— Ты динамо, что ли, Женя? Ты меня не любишь? Не хочешь? Что, блядь, опять не так? Не дешевая гостиница, не задрипанный мотель, не пошлый дом свиданий! Это же твоя квартира, твоя царская кровать, — подпрыгивает и раскачивается на моем матрасе. — Я тебя сейчас тут раскачаю…
— Ты чересчур настойчив, а я пока не очень возбуждена… Мне нужно время, Севочка.
— Я жду полгода, Рейес. Полгода, блядь, сам себе дрочу. А ты…
Он сдергивает покрывало:
— Иди сюда, — хлопает рукой по белоснежному полотенцу. — Ложись на спину и поласкай себя. — А это что такое? — он с интересом рассматривает огромное махровое «недоразумение», а я покрываюсь пятнами, сжимаю бедра и опускаю взгляд. — На хрена тут полотенце? Жень, что за странный постельный наряд?
— Сева, я должна сказать…
— Ха-ха! Женька, ты, блин, с выдумкой девчонка! Чтобы спину натирать — приток крови лучше? Да, малыш?
— Нет. Это для другого.
— Иди ко мне, детка.
Я подхожу, а он захватывает меня ногами и крепко коленями зажимает. Багровым лицом утыкается в мой живот и очень нежно и приятно вылизывает пупок:
— Ну все-все. Давай сначала. Любишь, когда тебя долго, нежно, аккуратно, с лаской?
— Я не знаю.
— Же-е-е-ня, перестань.
Не могу сосредоточиться — его слова и действия мне чересчур мешают.
— Я…
— Да-да, еще ко мне ближе, детка. Вот! М-м-м…
— Сева, — запускаю руки в его волосы и утыкаюсь носом в макушку, — прости меня.
— А за что, моя хорошая? За что? — расстегивает мои брюки и скатывает по бедрам до коленей. — Переступи, будь добра.
Все выполняю и, как заведенная мычу:
— Прости меня.
— Маленькие трусики, — задирает голову вверх и спрашивает. — Можно поцеловать?
— Я не знаю, — пожимаю плечами, краснею, как свекла, и еще плотнее скрещиваю ноги. — У меня ведь это в первый раз. Сев, пожалуйста, — по-моему, я жалко хнычу, — наверное, не стоит. Как-то все не так…
— Конечно, первый. Мы с тобой с трудом дошли до первой базы, а вот сейчас…
— Ты не понял меня, — отстраняюсь и отталкиваюсь ладонями. — Не понял, потому что не услышал. А ты не слышишь, потому что… Все равно! Я для тебя очередной пустяк?
— Жень… Что за ересь? Иди сюда.
Он берет меня за руку, подтягивает ближе, заставляет присесть рядом, а затем, нажимая мне на плечи, укладывает на спину.
— Ну вот и все. Ты слишком напряжена. Проблемы?
Отрицательно качаю головой и прикрываю веки.
— Красивая ж девчонка! Нежная кожа, тонкие пальчики, — губами к каждому прикасается, — грудь… Позволь бюстгальтер снять.
— Я поторопилась, Сева. Просто поторопилась! Или ты не тот! Не пойму…
Поднимаюсь и усаживаюсь на край кровати:
— Думаю, тебе нужно уйти.
— Ты чего? — он опирается локтями и полулежа снизу рассматривает меня. — Мы ведь решили…
— Ну, хорошо.
— Отлично, — ложится и начинает хороводить пальцем по позвоночной впадине на моей спине. — Отлично, отлично, отлично… Женя?
— Да.
— Так зачем тебе тут полотенце?
Все очень просто — чтобы не испачкать возможной кровью белоснежное постельное белье! Утыкаюсь взглядом в пол и очень плотно обнимаю себя за плечи.
— Это мой первый раз, Сева! — вздыхаю, перевожу дыхание и тихо продолжаю. — Мой первый половой акт. Понимаешь?
Ну, вот сказала! А дальше что?
— То есть? Со мной? Или, — как-то подозрительно затихает, сопит-сопит, а потом выдает, — вообще?
Я наглухо заткнулась и молчу — он ничего не понял или издевается? Кусаю губы и растираю плечи.
— Женя?
— Да?
— А сколько тебе лет, детка? — я слышу смех в его вопросе.
— Ты ведь знаешь! Зачем еще раз уточняешь?
— Я просто думаю, что ты мне нагло солгала.
— Нет-нет.
— Тогда не верю, ты просто хочешь отбрить меня. Не любишь! Ты меня не любишь, Женя! Блядь, Рейес! Или у тебя психические проблемы с этим? — он поднимается с кровати и становится передо мной. — На меня сейчас смотри!
Не могу… Не могу…
— Я просто хочу, чтобы ты сейчас ушел. Ничего, видимо, не выйдет, извини. Я не так себе все это представляла. Ты оскорбляешь меня, ругаешься и это… Очень неприятно! Пошло… Грубо… Отвра-ти-тель-но!
— О, что и требовалось доказать! Старая дева с эмоциональными загонами. Тебе ведь тридцать, Рейес?
— Двадцать девять, — на автомате отвечаю.
— А ну-ну! Вся жизнь впереди! Дерзай.
Лучше быть оттраханной и наверняка удовлетворенной, чем вынужденно лицезреть такое моральное унижение? Наверное, я все-таки сглупила — надо было… Дать!
Он что-то говорит — я от стыда оглохла и ничего не слышу. Царем расхаживая по моей комнате, бесстыдно трогает мои вещи, отшвыривает книги, ногой толкает мой рабочий стул, бесцеремонно рассматривает обстановку, плюется обвинениями и злобно ржет, как обезумевший от полового гона скот:
— Ждешь принцев, Женя? Или кого-то одного? Конкретного? Есть хоть дурень на примете? Думаешь, он не траханный, девственно чистенький и свеженький к тебе прискачет на беленьком коне. Ну-ну, удачи! Блядь, шесть месяцев обхаживал молочную телку, а на финал — там бетонный занавес и неприкосновенное полотно. Охренеть! Цемент и долбаная зажатость!
— Я думаю…
— Это все что ты умеешь, Женя! Больше ничего! Только думать, думать, анализировать, структурировать, страдать от недопонимания, а потом… Пахать, пахать, пахать… Карьера, диссертация, работа! А дома что? Пусто? Никого! Зеленое зеро! Б-О-Л-О-Т-О!
