Ничего не произошло. Камень лишь вибрировал, окатывая меня незримыми волнами колючей ненависти.

«Я так и думал, — заключил я. — И место этой вещи в Амбраморкс… Как и тебе, мой новый извечный враг… Но, возможно, тебе повезёт. Молись теперь на неё. Ищи Мытею».

Вернувшись в съёмную комнату на постоялом дворе, я заплатил ещё за неделю вперёд и принялся ждать. Влада долго не было. Со временем, мне начало казаться, что он не появится никогда. Дни превратились в вечность. Однако к исходу недели, в ночных грёзах мне почудился слабый голос, шептавший моё имя.

— Влад? — мысленно обратился я.

— Да-а-а-а… — было ответом.

— Имя.

— Его зовут… Флавиан Копош… Он всё ещё жив… Последний из тех, кто остался официально… в Крампоре.

— Прощай, Влад.

— Прощай, Алексей, и удачи тебе.

Кто сказал, что нельзя любить мертвецов? Особенно тех, кто лучше всех прочих живых.

Снежная дымка укутала спящий город искрящимся в свете уличных фонарей одеялом. Сотни печных труб дымили, разгоняя промозглую хмарь мартовской ночи. Последний снег в этом году… А может в этой эпохе? Я глядел на Крампор с чувством, которое не мог описать. Здесь всё началась однажды. В новой невыносимо тяжёлой и скорбной части моего бытия, которую язык не поворачивался назвать жизнью, мне уготовано было очнуться. Но я не глядел на него с ненавистью, и множество причин на то, но главная: здесь родилась Агата.

«Агата, — ни то позвал, ни то прошептал я в душе, смакуя буквы любимого имени. — Агата».

Ноги понесли вперёд, сами, словно, против воли, к одной, видимой лишь мне точке — мрачному сиянию искры такого же, как я — некроманта. С крыш то и дело падали громоздкие пласты снега, подтаивавшего на тёплой от печных труб кровле. Сапоги утопали на каждом шаге, оставляя глубокие следы. Сияние становилось всё ближе и ближе. Я чувствовал биение его сердца, казалось, ощущал эмоции.

«Ему страшно. Он чувствует, что я иду за ним. Но знает ли он, кто я?».

Остановившись у двухэтажного особняка, я огляделся. Улица пуста, в соседних домах не горит свет. Все спят. Кроме него. Занавеска на окне второго этажа дрогнула, за ней мне почудился силуэт. Тусклое свечение выдало одинокую тень.

«Горит свеча. Меня ждут».

Я подошёл к двери и трижды постучал. Сначала было очень тихо, но вскоре я различил тяжёлые шаги. Дверь отворилась, на пороге застыл крепкий мужчина. Несмотря на то, что он был в помещении, его голову венчала треуголка, а нижняя часть лица от носа скрывалась под платком. Лакейский камзол был хорошо подогнан по фигуре, но совершенно ему не шёл. Я тотчас почувствовал что-то противоестественное в образе дворецкого, почему-то решив, что тот находится не на своём месте.

— Я к господину Копошу. Мне назначено, — сообщил я.

Мужчина невозмутимо отстранился, пропуская меня внутрь дома.

«Неужели это ты?!» — прошептал голос в голове.

Я изумлённо замер, на миг прислушиваясь к себе.

«Показалось?».

«Это точно ты! Лёша!».

Я уже было поднял ногу для нового шага, и едва не оступился от осознания произошедшего.

«Иляс? Гатчевой?».

«Да».

«Некромант наверху твой хозяин?».

«Да…».

Чтобы не вызвать у ожидавшего меня Флавиана подозрений, я нарочито громко начал отбивать снег с подошвы.

«Я думаю, он не может нас слышать, только другие мормилаи. Они есть в доме?».

«Нет».

— Куда мне идти? — громко спросил я.

Иляс указал на лестницу ведущую на второй этаж. Медленно ступая по ступенькам, я снова мысленно обратился к Гатчевому.

«Куда ты пропал? Я спрашивал о тебе у Арона, но наша последняя встреча закончилась ссорой».

«Я не обязан перед тобой отчитываться. Ты мне больше не командир и очень давно».

«Я пришёл сюда по делу, Иляс. Но эта встреча меняет всё. Я освобожу тебя!».

«Она очистит и спасёт всех нас!».

«Иляс, никто не знает, как это будет».

«Я ей верю… Ты — нет?!».

«Конечно же, да. Но ты можешь стать свободным, как я! Освободившимся мормилаем! Ты сможешь… жить. Пусть и иначе».

«Где же ты был раньше? Пока я страдал, пока меня разрывали на части, пока моя душа горела в чёртовом адском огне?!».

«Выживал. Представь себе. А ещё вспомни кое-что другое: я никогда тебя не подводил и принял пулю первым из всех нас!».

Дойдя до конца лестницы, я увидел приоткрытую дверь в комнату, из которой лился тусклый и тёплый свет огонька свечи. С учётом обстоятельств у меня не было времени глазеть по сторонам, но даже при беглом осмотре я не мог не отметить вычурного блеска и роскоши вокруг. На стенах висела дюжина мужских портретов в изящных, резных позолоченных рамах. Перила лестницы, как и все двери справлены из красного дерева, а ступени укрывал мягкий атласный ковёр. Постучав по косяку двери, я дождался приглашения войти.

— Прошу вас проходите, не заставляйте меня ждать, — проскрипел тихий безжизненный голос.

Войдя в комнату, я увидел перед собой дряхлого старика, закутавшегося в клетчатый плед. Он сидел за столом, держа в трясущихся руках чашку с каким-то травяным отваром. Ноздри тотчас уловили нотки луговых трав.

— Доброй ночи, господин Копош, — поприветствовал я, поклонившись.

— Доброй, доброй, сударь.

Он хотел ещё что-то сказать, но зашёлся приступом тяжёлого кашля. Я деликатно ждал.

«Иляс, я могу освободить тебя сейчас же. Дай мне лишь пару минут, вытащить из него кое-какую информацию».

«Амулета Мытеи у него нет, — прошептал Иляс в моей голове. — Я изучал дом, когда появлялась возможность. Он где-то в другом месте».

«Зачем ты искал её амулет?».

«Арон сказал, что если я найду его, то получу богатство и власть, когда мы восстанем».

— Я знал, что вы придёте, — проскрипел старик. — Я почувствовал приближение другого некроманта, но неизвестного мне. Кто вы?

— Просто друг, который хочет помочь.

— Друг… — старик закашлялся, но в его спазмах я различил смех. — Назовите ваше имя, друг…

— Меня зовут Алексей Яровицын, — проговорил я, следя за реакцией некроманта.

— Так, значит вы мне друг? Друг рус явился к старому полянцу среди ночи…

— Таковы времена. И всё-таки я друг вам и могу это доказать.

— Будьте же так любезны.

— У меня есть важная информация, касательно всех нас — некромантов. Проклятые собираются восстать и поквитаться.

— Это невозможно, — покачал головой Флавиан.

— Вы ошибаетесь. Всё от того, что некроманты привыкли к власти настолько, что считают её незыблемой. Но мир меняется. Они скоро придут за всеми нами.

— Позвольте спросить… Откуда у вас эти сведения?

Я ждал этого вопроса, но не решил, как собираюсь на него отвечать. Слишком многое зависело от самого ответа.

— Мне рассказал об этом мормилай.

— Любопытно, — проговорил старик, и в его блеснувших от пламени свечи глазах, появилось что-то недоброе.

— Освобождённый мормилай, — уточнил я.

«Он приказал тебя убить!» — крикнул в голове голос Иляса.

И в следующую секунду мой бок пронзила боль. Из груди на два пальца вышел клинок рапиры, вонзённой Гатчевым мне в спину. Когда Иляс сказал «он» я подумал про Арона. Ошибка, едва не стоила жизни. Не знаю, судьба ли… Скорее воспрянувшая воля старого друга, что не позволила ему уложить меня на месте, чуть отведя укол в сторону, только ранив. Мир словно замер в ожидании. Правой ногой я оттолкнулся от стола перед собой, врезаясь в Иляса спиной. Рапира всё ещё торчала в моём теле. Мы с грохотом упали, Гатчевой снизу, я на него. От удара клинок вошёл ещё глубже и переломился. Иляс обхватил меня сзади ногами и руками, и принялся душить.

«Лёша, прости! Я сопротивляюсь, как могу!».

«Знаю».

Ладонь сжала рукоять заряженного пистолета. У меня был всего один шанс — один выстрел. Гатчевой душил меня изо всех сил, сжимая словно питон. Пальцы тряслись от напряжения, и мне было не прицелиться как следует. Самым верным решением казалось вышибить мозги Илясу, а потом спокойно зарезать Флавиана… Но вскинув пистолет, я навёл его на некроманта, как вдруг… давление Гатчевого ослабло на одну секунду… Причиняя себе непередаваемые страдания, рискуя ослепнуть от боли, которую я и сам помнил, друг подарил мне краткий миг. Выстрел!