На пол кареты упал опустевший бурдюк. Я молчал, ожидая продолжения рассказа. В тот день Маркус не на шутку завелся. Его глаза горели от ярости, пережитой очень давно. Кулаки сжимались. Казалось, он вот-вот выхватит из ножен саблю.

— Не мне судить Влада Дракулу. Он платил врагу за каждый потерянный год, за каждый дюйм отцовской земли, за каждую загубленную жизнь. Большинство захваченных крепостей Влад сжигал. Население окрестных деревень и городов из числа сонамцев он вырезал под корень, чтобы ни одни рабочие руки, ни одна живая душа не могли взяться за восстановление форпостов проклятущей империи, которую с такой яростью крушил Дракула. Он знал, что с востока придет воинство, какого не видывал свет, но все равно атаковал. Знал, что не может рассчитывать на помощь сюзерена. Гервенцы вроде и обещали, но так и не прислал войска. Я тогда был рядом с ним и готовился отдать жизнь. Что может не полная тысяча против почти десяти? Влад доказал — многое. Под покровом ночи мы проникли в их стан, и началась резня. Казалось, что горит сама земля, пожирая ненавистных сонамцев. Влад подобно неудержимой смерти мелькал то тут, то там на вороном коне, разя каждого, кого мог достать. Он ревел как демон преисподней и купался в крови. Сонамцы бежали, а Дракула их гнал. Пощады не было никому. Пленных в ту ночь брали лишь для того, чтобы потом сажать на колья. Влад ещё ребенком видел эту казнь у сонамцев, находясь в заложниках султана. И он платил с лихвой, отринув все заветы Трёх. Тогда сонамцы бежали, но не долго длилось господарство Дракулы. Его непрестанно предавали и однажды всё-таки достали. По ложному обвинению гервенцы бросили Влада в темницу на долгих двенадцать лет. Но едва он вышел оттуда, стало ясно: Дракулу не успокоит никто и ничто. Он снова рвался к походам и власти. Тогда-то его и убили. По слухам. Я не видел тела Влада, как и никто не видел его могилы. Тень его жизни оборвалась двадцать лет тому назад.

Рыцарь замолчал, погружаясь в воспоминания. Его остекленевшие глаза замерли, лишь желваки поигрывали, выдавая бушующую в душе ярость.

— Как нам найти того, кто мертв? — спросил я, неловко нарушая опустившуюся на дилижанс тишину.

— Ходят слухи, что прежний господарь год тому назад захаживал на земли Халивии. Бывал и в Дракул-Тей… Да навел там такого шороху, что эхо докатилось до океана. Он здесь… — проговорил Маркус, сжимая кулаки. — Я нутром это чую. Здесь!

— Он некромант, так? — спросил я напрямую. — Это и есть то, что помогало ему побеждать сонамцев, находясь в меньшинстве?

— Да, — кивнул рыцарь. — А теперь скорее всего вампир.

Сложнее всего найти истину там, где ты ожидаешь её увидеть.

Маркус не ошибся. Едва мы миновали лес, обогнув справа пологую гору, как нашим глазам предстал замок из чёрного камня. Он стоял слишком далеко, чтобы можно было рассмотреть стены, их скрывали синеватые макушки елей. Остроконечные шпили чёрных башен словно стрелы, лежащие на тетиве, метили в бескрайнюю плоть небес. Вдруг Алейо забарабанил по крыше экипажа, привлекая внимание.

— Нас догоняют! — крикнул он.

Высунувшись в открытую дверь, паладин встал на подножку, высматривая тех, кто так встревожил оруженосца. Я воспользовался противоположной дверью, выглянув наружу. За дилижансом во весь опор мчались всадники. Они быстро покрывали расстояние и скоро должны были нагнать нас.

— Может им просто по пути? — предположил я, впрочем, не веря и сам этому предположению. — Не против, если я воспользуюсь? — добавил я, указав на один из двух мушкетов, закреплённых к пололку дилижанса.

— Только без нервов! — крикнул рыцарь, бросая мне один, а сам хватая другой. — Алейо, стой!

Едва дилижанс остановился, Маркус спрыгнул на землю, спешно заряжая оружие. — Алейо, оставайся на козлах! — Рыцарь вложил ему в руки уже заряженный мушкет и пороховницу.

Выдернув из ножен полуторник, рыцарь положил его на пол дилижанса, себе под руку, затем, достав из-за пояса два пистолета, принялся спокойно и собранно заряжать их. Всадники приближались. Расстояние стремительно сокращалось и уже позволяло различить их вооружение. По счастью, я заметил, что далеко не все имели оружие дальнего боя. Двое с арбалетами, двое при стареньких аркебузах, ещё четверо не имели при себе ничего, кроме сабель, которые, к слову, уже были извлечены из ножен.

— Восемь против трёх, — пробормотал я. — Первые выстрелы они сделают с коней, у нас преимущество. Алейо, не подставься, — бросил я, не оборачиваясь. — У тебя единственного нормальное укрытие. Как разрядишься, сразу заряжай по новой, в ближний бой не лезь.

Маркус хмуро покосился на меня, явно недовольный, что я отдают приказы его пажу, но промолчал, поскольку, в целом был с ними согласен. Всадники в свою очередь не могли не заметить приготовлений встречавших. Саженей за сто, преследователи разделились на две группы, прыская в стороны, грозя взять дилижанс в клещи. За сто остановили лошадей.

— Кто смеет разбойничать на землях гервенского короля? — рявкнул отец Маркус.

— Мы не разбойники, — крикнул ему человек в черной пёстрой шляпе с цветастым пером. — Я и мои люди действуем в интересах халивийского короля. Вы на его земле! Мы разыскиваем шпионов, а ваше появление здесь та ещё новость.

— А где сидит твой славный король? — изумился рыцарь. — Я был в Дракул-Тей, но ничего о нём не слышал!

— Я тоже о нём не слыхал, — прокричал я. — Зато гервенской инквизиции на улицах хоть отбавляй!

— К чему припираться на дороге? — проигнорировав наши доводы, заметил неизвестный. — Проследуйте с нами. Если вам нечего скрывать, вы получите новых лошадей, тёплую пищу и наше радушие.

— И куда же ты предлагаешь нам проследовать?

— В замок Бран, — крикнул мужчина. — Указав рукой по направлению к чёрному замку.

— Так мы туда и двигались, — парировал Маркус.

— Тем более, нет смысла спорить, — заметил неизвестный. — Поедете дальше под нашей защитой!

— Придется ехать, — шепнул Маркус, глянув на меня. — Может, мы их и прикончим, но есть ли в этом смысл? Понять бы, кому они в действительности служат.

— Он заявил о преданности халивийскому королю, — подсказал я.

— Нет такого короля, в Халивии сейчас регент гервенского престола.

— Значит, они либо очень отстали от жизни, либо служат призраку, — бросил я, усмехнувшись.

— И справедливо может быть и то, и другое, — вздохнув, ответил Маркус. — Надо ехать с ними.

Помолчав, рыцарь решился:

— Мы согласны на ваше сопровождение!

— Благоразумие — редкая добродетель в наши дни, — ответил неизвестный мужчина, и всадники медленно двинулись вперёд.

Тот, что вел переговоры, скакал перед дилижансом, остальные пристроились позади. Они не пытались разоружить нас, не пытались осматривать экипаж. Словом, не нарывались на неприятности. Меня не слишком убедило подобное обращение.

«У них было четыре стрелка, у нас четыре заряженные пули, — размышлял я. — Расклад был не в нашу пользу, но и не в их. Возможно, они заведут нас в засаду, раз не удалось взять нахрапом».

Мы ехали ещё около полутора часов, прежде чем дилижанс остановился. Выбравшись наружу, я увидел двор старинного замка. Стены были пробиты во многих местах и плохо залатаны раствором, который уже растрескался. Следы давней осады наблюдались повсюду. Когда-то горела конюшня, но обугленные доски так и не заменили. Людей было не много, в основном дворовые, спешившие по делам. Вооруженная охрана к тому времени исчезла, будто опасность путников уже не считалась серьезной. Подняв глаза, я уставился на каменные изваяния горгулий, смотревшие пустыми провалами глаз. Когда-то у владельца этого замка водились деньги, раз хватило на подобную роскошь. Раньше я не встречал столь вычурные водосточные трубы. Из ртов горгулий свисали сосульки, напоминавшие прозрачные клыки. Громадная дверь в донжон была открыта настежь. На пороге стоял статный мужчина с длинными чёрными волосами. Высокие скулы, чёрные усы и такие же чёрные глаза. Бледность его кожи казалась неестественной даже на морозе, хотя одет он был легко, словно только вышел из покоев.