«А в таком замке единственное тёплое место у очага, — подумал я. — Не чувствуешь холода? Я тоже».

— Привет тебе, доблестный Маркус! Ужель это ты, мой старый друг? Сколько лет? Ты совсем не изменился! Разве что слегка раздобрел! Ха-ха!

Рыцарь вытянулся по струнке, словно смотрел на магистра своего ордена, а то и самого вседержителя Лот. Хриплым севшим голосом паладин ответил:

— Привет и тебе, Влад.

Они обнялись. От меня не укрылось, сколь холодно было это объятие. Вместе с тем, Дракула вёл себя подчёркнуто гостеприимно и любезно. Едва мы вошли под крышу его дома, Дракула объявил, что немедля будет пир. Глядя на убогость быта этого оплота давнишней славы, я очень сомневался, что ему найдётся, чем нас удивить. Однако стол накрыли пусть и простой, но весьма изобильный. На обед у Дракулы было два тетерева тушёных с черносливом, свежий белый хлеб, многочисленные разносолы и закуски, едва ли не десяток сортов яблок от вяленных и мороженных до маринованных, солонина из кабаньего окорока и довольно сносное пиво и вовсе безупречное красное вино.

Известный своей жестокостью и мистической историей халивийский колосажатель оказался весел и щедр на залихватские рассказы. Хозяин без умолку болтал, то нахваливая упомянутое вино, то хвастая, какого накануне завалил лося. Рыцарь Маркус благосклонно внимал каждому его слову и трепался обо всем, кроме того, что было действительно важно. Паладин и словом не обмолвился о том, какова цель нашего визита. Опрокидывая кубок за кубком, он то и дело оглушительно хохотал, стуча по столу громадными кулаками. Это показалось мне довольно странным. Я не мог припомнить ни одного момента из прошлого, когда паладин хотя бы улыбнулся. Решив оставить наблюдения при себе до поры до времени, я обратил внимание, что изменилось и поведение оруженосца рыцаря. Алейо изображал из себя полного кретина. Захмелев едва ли не с двух кружек пива, он осоловело осматривал зал, глупо улыбаясь, и поикивая.

Говорили в основном мои спутники, а я отмалчивался, приглядываясь. В просторном зале, где нас принимали, стены были плотно завешены гобеленами. Некоторфе очень старые, выцветшие и ветхие. Иные наоборот казались едва вытканными. Влад несется верхом на вороном коне, занеся руку для удара. Влад стоит над поверженным сонамцем, опустив тому ногу на грудь. Влад на охоте в зеленом камзоле держит на вытянутой руке тетерева, рядом на земле лежит длинный лук. Влад в компании дам отдыхает на веранде в цветущем саде. Все изображения воспроизводили победы Дракулы. Все кроме одного. Я не сразу заметил обугленный гобелен, висевший в углу, где не горело факелов. Влад стоял на одном колене, принимая саблю из рук неизвестного. Кто ранее был изображен на этой картине, оставалось загадкой. Чьи-то заботливые и мстительные руки выжгли половину гобелена как раз на том месте, где стоял даритель.

— А что это господин Веленский помалкивает? — осведомился Влад, обращая взгляд ко мне. — Или почтенный Маркус так утомил вас своей болтливостью в пути, что вы отдыхаете?

Дракула рассмеялся, Маркус тотчас его поддержал, а мы с Алейо с готовностью присоединись. По легенде, которую паладин сочинил на ходу, я приходился ему телохранителем, уроженцем Поларнии, состоящем на службе по контракту.

— Не смею нарушать веселья встречи старых друзей, — степенно ответил я.

Украдкой глянув на Маркуса, я заметил, что тот едва заметно прикрыл глаза, словно одобрительно кивая.

— Вздор! Мы с Маркусом знаемся добрых два десятка! Нам уже и рассказать друг другу нечего, — Влад рассмеялся, поворачиваясь к рыцарю. — Кого ты привел ко мне в дом, Маркус? Подобрал в стране молчания и тайн? Ха-ха!

Я почувствовал неладное. Дракула даже не пытался заговорить с Алейо, узнать от какого тот рода, как долго состоит на службе у рыцаря. Обычно о таких вещах спрашивают, поскольку случайных людей в пажи не берут. С начала вечера Дракула украдкой изучал только меня.

«Ещё и эта оговорка «подобрал». Совпадение или не случайность?».

— Александр всегда такой, — заметил паладин, покосившись на меня. — Герой войны, оставивший там башку и сердце.

— Понимаю, — пробормотал Влад.

— Алейо у меня и вовсе головная боль, — добавил паладин, махнув рукой, уводя разговор от меня. — Бастард моего кузена. Амбиций стать рыцарем хоть отбавляй, а на деле рапиру от сабли отличить не может! Говорили мне, бери на обучение только нюхнувшего соли гребца!

— Я думаю, ты принижаешь его качества, — заметил Влад, внимательно следя за реакцией оруженосца Маркуса.

— Полно о них. Полно о прошлом. Это правда, что о тебе говорят, Влад? — паладин вновь ловко сменил тему.

— Обо мне всякое болтают, — заметил Дракула, отхлебывая вина.

Он дважды хлопнул в ладоши. Стоящие всё это время у стен слуги пришли в движение. Пустые, недоеденные и даже едва початые блюда были заменены. Кувшины пива и вина обновили, принеся наполненные доверху. Влад оторвал ножку от перепелки, задумчиво пожевал, громогласно разгрызая кости.

— Какая из сплетен не дает тебе покоя? — спросил он, возвращая паладину напряженный взгляд. — Та, где я кровосос, упырь, отродье тьмы и воплощение зла?

— Та, где мой друг был убит, а его тело пропало, — спокойно ответил рыцарь, выдержав паузу.

— Как думаешь, если бы ты был мертв, но задержался на свете и вопреки всему и вся жил, существовал, о чём тебе не захотелось вспоминать больше всего?

— Об ошибках, о тех, кого я невольно обидел, — проговорил Маркус, не мигая глядя на Дракулу. — И о том, чего не достиг, хотя жаждал.

— Чушь! — рыкнул Дракула, хлопая кулаком по столу. — Ты верно хочешь меня поддеть? Строишь из себя святошу, хотя… Кого я обманываю? Ты ведь и есть святоша, доблестный паладин Маркус. Великий заступник угнетённых. Рыцарь, несущийся в бездну с бастардом наперевес, который сразил не один десяток врагов. Непогрешимый, строгий к себе, как сраный монах! Или ты и есть монах, а Маркус? Как же тогда стряслась столь вопиющая неурядица, что ты преломляешь хлеб в логове вампира?

— Целый поток упрёков, ради одного единственного слова, которое я ждал услышать, — ответил рыцарь и расхохотался.

Гогот отца Маркуса выглядел на редкость правдоподобно. Он раскраснелся, даже закашлявшись. Дракула мгновение наблюдая, присоединился к другу, как ни в чем не бывало, и тоже от души хохотал.

«Но на вампира, которого я однажды видел, ты не похож, — думал я, вежливо улыбаясь. — Тот был сущим чудовищем, а ты совсем человек».

— Жаль сейчас войны нет, — посетовал паладин, отсмеявшись. — Сейчас бы махнули в горы погонять сонамцев. Настроение у меня соответствующее!

— Да, и вправду жаль, — согласился Влад, мечтательно запрокидывая руки за голову, почесывая пышную шевелюру. — Пару верных коней и поле. Чего еще желать?

— Пышнозадую девку по возвращению, когда рука устанет рубить, — ответил отец Маркус, и они снова шумно расхохотались.

К полуночи Влад откланялся, извинившись перед гостями. Дракула даже не попытался придумать оправдания своему уходу, так и сказав, что отправляется на охоту. Объяснять на какую, не имело смысла, все и так догадались. Смеясь, хозяин Брана заверил нас, что его гостям ничего не угрожает в замке, а единственный вампир, то есть он сам, скоро отбудет. Большая часть помещений в замке, как и положено, пустовала. Меня разместили в довольно уютной комнате для гостей. Уже был растоплен камин, заправлена просторная кровать с балдахином. Однако, мне показалось угрожающе странным, что гостей размещали в комнатах в разных концах замка. Когда служанка удалилась, провожая моих товарищей, я долго вслушивался в шаги.

Даже и не думая раздеваться, я расхаживал по комнате, поглаживая навершие рапиры. Опустившись на кровать поверх одеяла, я замер. С виду спокойный, засыпающий человек, я был напряжен до предела. Мысль работала лихорадочно, воспроизводя в памяти каждое слово, сказанное за ужином.

«Маркус вел себя нарочито странно, — размышлял я. — Дракула задавал не менее странные вопросы. Они словно два фехтовальщика, танцевали в смертельной пляске стали, выписывая сложные финты в надежде, что противник допустит ошибку. Но кто её допустил? Дракула? Маркус? Оба?».