Мы стояли на стене, наблюдая за тем, как совсем крошечный, словно сделанный из одних костей и кожи Алейо, готовился к смертельному бою. Мне не было его жаль, парень сам выбрал такую судьбу. Я отчётливо понимал, что Алейо не дурак, он специально рискнул, готовый одним днём покрыть себя славой и снискать благосклонность рыцаря, быть может, даже посвящение в орден.

— Внесите оружие! — прокричал кастелян Драгош.

Из шатра Дракулы вновь вышли слуги, передав церемониймейстеру две совершенно одинаковые деревянные булавы, больше похожие на обычные дубины разбойников, чем на оружие, которым вершится благородная дуэль.

— Подойдите! — рявкнул Драгош.

Бойцы подошли. Барон, невзирая на то, что в кожаном наряде и без волос не выглядел столь помпезно, как раньше, держался нагло и агрессивно. Он едва ли не вырвал у церемониймейстера оружие, придирчиво его оглядев. Алейо же спокойно принял протянутую булаву и застыл, словно статуя.

— Сожмите правые руки друг друга, — трескучим голосом проговорил Драгош. — Это ваша последняя надежда на примирение!

Барон рывком высвободил руку, и развернувшись спиной, зашагал в свой угол арены. Алейо лишь пожал плечами, и поклонившись кастеляну, отправился в свой. Церемониймейстер прошествовал на северную трибуну и занял центральное место. Его лицо было бледным, словно гипсовая маска.

— Довольно слов! — гаркнул Драгош. — Бейтесь!

Барон Кришан тотчас ринулся вперёд, занимая центр арены. Алейо двинулся к центру по спирали, шагая пружинисто и легко. Он двигался, сместив центр тяжести вперёд, то и дело покачиваясь из стороны в сторону, готовый отпрыгнуть. Булаву Алейо держал опущенной, отведя навершие за спину, ладонью вперёд в положение хвост. Виорел оказавшись в середине ристалища на миг замер, анализируя манеру движения соперника, как вдруг ринулся в атаку. Он был намного крупнее, и когда побежал на юного пажа Маркуса, у меня внутри всё сжалось. Не добежав трёх аршинов до Алейо, Виорел замедлился, а затем… взвившись в воздух, атаковал в прыжке! Удар был столь стремителен, что согосбурский искатель приключений на свою голову едва не расстался с оной. Он отпрыгнул влево, уходя с траектории движения булавы и ударил сам. Попадание пришлось в правое предплечье барона, но тот казалось этого не заметил. Развернувшись лицом к Алейо, Виорел двинулся к нему короткими приставными шагами, поигрывая оружием, рисуя в воздухе восьмёрки. Паж Маркуса пятился, отвечая встречными финтами, пытаясь раздёргать противника. Он то замирал, то делал шаг короче или длиннее, чтобы запутать барона, заставить ошибиться с расстоянием для атаки.

Я видел глаза Виорела, хоть и было далеко. Он пребывал в ярости от того, что мальчишка играет с ним. Будь они не на арене, барон клял бы по чём свет противника, обзывал и оскорблял ему семью, провоцируя. Но запрет на разговоры касался и участников боя. А потому барон, багровея от злобы, наступал молча.

— Он повредил ему руку, — прошептал Маркус.

— Да, вижу, завтра будет отличный синяк… если он выживет.

— Молодец, парень!

— Не радуйся раньше времени. Этот бык всё ещё полон сил и не чувствует боли в руке!

Словно подтверждая мои слова, барон снова бросился в атаку. Подскочив ближе, он замахнулся, целя в грудь Алейо, но в последний момент задержал удар, попытавшись перехватить вскинутую навстречу булаву свободной рукой. Паж снова оказался быстрее. Защита перетекла в контратаку, и он ударил барона навершием по пальцам. Атака была без сомнений болезненной, но малоэффективной, поскольку начиналась без должного замаха. Виорел лишь потряс кистью и вновь атаковал. Размашистыми ударами он гнал Алейо в угол, не давая опомниться, пользуясь тем, что имел большую длину рук. Понимая, что вот-вот окажется в западне, паж подобрался и прыгнул навстречу. Он выбросил вперёд руку, метя в лицо соперника, барон играючи отбил удар… вернее думал, что обтил, но булава отчего-то нашла лишь воздух. В следующий миг он взвыл от боли. Обманное движение, финт! И удар в продолжении фехтовальной фразы, проведённый пажом, нашёл цель. Совершив показ в лицо, Алейо оказался совсем близко и ударил противника в колено.

Барон Кришан ревел от боли раненным туром, но сжав зубы подавил собственную ярость и страдания. Припадая на одну ногу, он попытался догнать мальчишку, но повалился на бок, вновь вскрикнув. Я понял, что настала кульминация, внезапная и страшная. Сейчас решится всё! Алейо тоже это понял. Он бросился к поверженному противнику, подпрыгнул над ударом булавы в горизонт, который скорее уже был истерикой, чем осмысленным действием… и обрушил серию ударов на барона. Первый же попал в голову, затем плечо, снова в голову… Виорел упал на спину, выронив оружие и закрываясь руками. Алейо бил как заведённый… Плечо, локоть! Снова колено! Снова по рукам… Барон взревел от боли и ужаса не своим голосом, но новый точный удар пришелся прямо в раскрытый рот, ломая челюсти и выбивая зубы. Противник потерял сознание. Алейо замахнулся и двумя ударами размозжил Кришану череп. Тишина, стоящая над ареной, нарушалась только тяжёлым дыханием мальчишки, который сегодня окончательно стал мужчиной.

— Победа за Алейо Пересем из Согосбура! — взревел кастелян Брана, ничуть не заботясь о том, чтобы хотя бы казаться беспристрастным.

Толпа взорвалась восторженным рёвом. Я тотчас отметил, что несколько человек из благородной северной ложи покинули места, убираясь восвояси. Секунданты барона Кришана, сложив так и не пригодившиеся копья на землю, уложили тело убитого поверх плаща на них.

— Не так быстро! — громыхнул знакомый мне голос.

Дракула стоял в восточных воротах, преграждая путь траурной процессии.

— Церемониймейстер, зачитайте приговор побеждённому, и вы святой отец… извольте соблюсти протокол!

Я вдруг понял, что невзирая на безоговорочную верность господину, Драгош отчего-то не хотел этого делать. Он явно сомневался, но не смел перечить Дракула. Глянув на отца Тэрона Ламанского, кастелян что-то ему сказал. Церковник внимательно выслушал того и кивнул.

— Почтенная публика, вы засвидетельствовали сию дуэль. Честь Влада Басараба остаётся при нём. Барон Виорел Кришан признан лжецом, нарушившим слова пред ликом Лот! Как владетель земли, Влад Басараб по своему усмотрению и праву может распорядиться телом убитого. Пусть скажет, какого его решение.

Дракула деланно почесал подбородок.

— Мой обычай знает каждый. Запятнавшего своё имя изменой или лжесвидетельством ждёт кол.

По зрителям прошла волна, будто бы они враз из весёлой толпы превратились в перепуганных пташек.

— Опустить тело! — прокричал Дракула.

Рыцари барона помедлили, но, наконец, покорно вернули тело на землю.

— Угол арены побеждённого сломать! В центре арены установить кол и усадить барона Кришана, — прокричал Влад. — Лицом к моим воротам! Пусть он слышит и видит, какой пир мы закатим в честь победы Алейо над ним!

Я поглядел на пажа Маркуса. Алейо всё ещё стоявший на настиле, выглядел потерянным и уставшим. Он глупо озирался по сторонам, не зная, куда себя деть.

— Иди к нему, — шепнул я, толкнув локтём Маркуса. — Надеюсь, сегодня ты посвятишь его в рыцари.

Правильный выбор — не тот, что одобряет твой отец или друг, а тот, что заставляет совесть заткнуться.

В тот вечер я не узнал тронный зал замка Бран. Пол застелили мягкими коврами, на которые хотелось любоваться, словно на картины, на окнах подлатали ставни, чтобы не скрипели от ветра, и для красоты завесили однотонными занавесками жёлтого и зелёного цвета, чередуя, как на шатре победителя. По углам зала курились многочисленные благовония, сплетающие запахи лаванды, мускатного ореха и шафрана. Во внутреннем кольце колоннады выставили столы в форме буквы «П», где во главе верхней планки сидел сам Влад Дракула. Вдоль столов стояли свежевыструганные скамьи, укрытые цветастыми и благоухающими после стирки полавочниками.

К моему вящему удивлению, прибыло очень много гостей. Сложно сказать, на что рассчитывали явившиеся благородные леди и судари. Вряд ли кто-то на много вёрст, куда не глянь, заблуждался относительно того, к кому в гости пришёл. Они знали. Это читалась в глазах, в движениях. В их душах. Я глядел на зал отстранённо, в то же время стараясь созерцать его весь сразу, с интересом наблюдая за развитием событий. Барон Виорел Кришан был убит, над телом надругались, водрузив на кол. Но присутствующие восторженно пировали, то и дело выкрикивая тосты, когда Влад того требовал. И он требовал, снова и снова, обводя весёлым взглядом гомонящую толпу, поднимал, случайного, казалось бы, человека и тот как по нотам разыгранного спектакля выдавал экспромт, достойный иной баллады о славных мужах. Подумав, я рассудил, что моя догадка, относительно заблаговременной подготовки, верна. Никто не знал, чем кончится бой. Не мог знать. Но если бы одержал верх Кришан, вряд ли бы кто-то сегодня пировал. Страшно даже подумать, что мог бы учинить Дракула, попытайся молодой барон, пусть даже при поддержке инквизитора Карающей длани, переступить врата Брана против воли вампира. В лучшем случае, началась бы многодневная, а скорее многомесячная осада, исход которой был бы не ясен для обеих сторон. В худшем… Впрочем, это и так было понятно. А потому приехавшие поразвлечься дворяне и бояре готовились заранее к наилучшему исходу — победе заступника Влада. Их искромётные шутки заранее придумали шуты, а отрепетированные и словоблудливые здравницы сочинены поэтами. Не то, чтобы меня это удивляло. Так было всегда и везде. Но теперь, когда я отличался от всех присутствующих, будучи существом совершенно иного порядка, фальшь, пусть даже спровоцированная этикетом, вызывала во мне отторжение. Алейо сидел по правую руку от Влада, как почётный гость. Впрочем, Дракула очень скоро прояснил это объявив: