«Маркус явился на мой зов, — размышлял я. — Он в городе именно за этим. Случайностей не бывает. Значит паладин всё ещё заинтересован во мне. Однако теперь, и я заинтересован в нём и его связях больше, чем когда-либо».

Вскоре пришёл Митька. Он залез в экипаж, боязливо озираясь, как вор и сел напротив меня, затравленно поглядывая. Хотелось ему-то что-нибудь сказать, мол, не робей, не трону, но язык не повернулся этого сделать.

«Маленький забитый зверёк. Он зарабатывает, как может, ежедневно рискуя. Сегодня на кону большой куш. Может быть, этот крошечный оборванец содержит младших, а потому готов к любым авантюрам. Сидит, смотрит на меня, как мышь на кота… но не уходит. Ему нужны эти деньги. Он готов пасти меня, хоть всю ночь. Как будто, если бы я захотел прогнать, смог бы что-то мне сделать».

С улицы раздались чьи-то шаги. Они становились всё громче. Вдруг дверца дилижанса приоткрылась. На меня уставился напрочь сбитый с толку Алейо.

— Доброй ночи, — буркнул я.

— Э-э-э, доброй, — тупо ответил Алейо, и закрыв дверцу, убежал.

Его долго не было, но я тотчас сообразил почему.

«Маркус ждал меня. Он готов отбыть немедля. Наверное, собираются. Возможно, что-то узнал о моих похождениях».

Так и произошло. Когда снова послышались шаги, уже совсем стемнело. Шли двое. Дверца распахнулась и в дилижанс кряхтя забрался рыцарь, чья голова теперь была укрыта меховой шапкой из лисьего меха. Мельком глянув на меня, он протиснулся мимо, садясь на скамью рядом с бледным от страха Митькой.

— Явился, значит, — проговорил паладин, закинув ногу на ногу.

— Как видишь, — в тот ему ответил я.

— Это кто? — спросил Маркус, покосившись на паренька.

— Митька. Вы задолжали ему одну серебряную монету.

Паладин и глазом не моргнув достал кошель, а затем извлёк оттуда блестящую награду моему проводнику. Митька осторожно взял монету.

— Ну, я тадым того… пойду?

— Иди, — кивнул я.

Он тотчас юркнул к дверце, но я поймал его за руку.

— Если расскажешь кому-то про то, что сегодня видел и где был, отрежу уши.

Я почувствовал, как он вздрогнул.

— Я никому не скажу.

— Иди.

Когда дверца захлопнулась, Маркус тотчас отворил её снова, крикнув:

— Алейо, заходи.

Оруженосец рыцаря, зябко ёжась, тотчас забрался в дилижанс. Он выжидательно замер, натянувшись по струнке.

— Садись, — сказал паладин, указав ему на сидение подле меня, и продолжил. — Алексей Яровицын почтил нас своим вниманием. Мы слушаем.

— Ты говорил, что мир меняется. Я в общем-то этого не отрицал, но теперь вижу и сам. Грядут большие перемены и много крови.

Маркус кивнул, показывая, что слушает.

— В Дракул-Тей церковь Эвт полностью сместила Лот. Его образы завешивают, а по улицам разгуливают инквизиторы с боевыми отрядами.

Маркус снова кивнул.

— Я видел кое-что. Оттуда, — добавил я, чуть тише.

Маркус замер, почти не дыша. Кажется, рыцарь тотчас понял, о чём я говорю.

— В мире теней, что зовётся Амбраморкс зреет восстание. Я не знаю, как они собираются это сделать, но… те существа… проклятые, как я, да и не только… они готовятся к чему-то такому…

— Говори конкретней, — не выдержал Маркус.

— Я не знаю, что и как они сделают, — ответил я, покачав головой. — Но я говорил с их лидером. Они собираются покинуть Амбраморкс.

— Покинуть? — повторил Маркус.

— Да, и вернуться сюда. В мир живых.

— Но зачем?

— Мне не сказали, — ответил я, пожав плечами. — Арон Веленский — тот, кто поведёт проклятых в бой. Они собираются сбросить власть Дулкруда и вернуться в наш мир.

— Остался главный вопрос, Алексей. Почему ты решил разыскать меня и сообщить это?

— Ты говорил, грядёт война, а отражения — создания Эвт и Атраши, просыпаются в людях, и те, кто получит больше таких душ — будут иметь неоспоримый перевес. А ты сам… Вот лично ты, выбрал сторону?

— Наш орден не поддерживает сторон, — проговорил Маркус, грозно сверля меня взглядом. — Наша задача не дать бойне случиться.

— Так вот, она случится, Маркус. Потому, что проклятые сторону выбрали. Они собираются вернуться в этот мир и убить всех до единого некромантов.

Повисла тишина. Казалось, эта новость просто пригвоздила рыцаря к месту, на котором тот сидел. Я понял, что он поверил мне. Поверил, даже не задумываясь кривляться и проверять.

— Я снова спрашиваю, — заговорил я, не дожидаясь, пока Маркус опомнится. — На чьей вы стороне? Потому, что для меня это вопрос принципиальный. Я — потенциальный некромант, и в соответствии с их правдой должен быть убит.

— А я отвечаю вновь, что мы поддерживаем нейтралитет к этому безумию! — взревел Маркус, даже подскочив со скамьи.

— Ты говорил про друга, который такой же, как я.

— Не такой же… — прошептал Маркус, садясь обратно. — Но… в общем да. Он тот, кто тебе нужен. И я помогу, не взирая на твоё безрассудство и неблагодарность. Ты не спроста пришёл в Дракул-Тей… Ох, и не спроста.

Маркус вдруг расхохотался.

— Ты мог пойти куда угодно, но сам явился в его вотчину!

— Он большой человек здесь? — с интересом спросил я.

— Не большой, а страшный, да и не человек, — с ухмылкой ответил рыцарь. — Скоро узнаешь! Я сведу вас.

— Спасибо, — со вздохом ответил я абсолютно искренне. — Полагаю, в путь?

— Да, не будем ждать, — согласился Маркус. — Алейо, запрягай!

Застучали копыта лошадей, заскрипели старые колёса. Мы покидали Дракул-Тей в погоне за страшной тайной, отправляясь на встречу с неким жутким призраком, а я почему-то радовался. Радовался в душе тому, что, наконец-то, угадал, принял верное решение. Со времён жизни в Крампоре мне не везло. Не везло тотально и гадко. Любой шаг оборачивался пропастью. Но тогда, глядя на заснеженный и гаснущий в отдалении Дракул-Тей я был уверен, что всё сделал правильно.

Несмотря на то утверждения Маркуса относительно того, что мы совсем недалеко от места назначения, пришлось дважды сменить коней. Повстречав очередное перепутье, Алейо остановил дилижанс и соскочил на землю, проверяя надежность крепления колес.

— Не ровен час сломается, — посетовал он. — То снег, то жижа, это нас доконает. Скорей бы холода покрепче ударили.

— Если глаза не лгут мне, — сказал Маркус, выглядывая из экипажа. — Его замок вон за той горой.

Я проследил за его взглядом, всматриваясь в линию горизонта. Верхушки елей смотрели остриями тысяч зелёных стрел у подножия горы с пологими склонами. Дилижанс тронулся, а Маркус извлёк из недр сидельного ящика уже знакомый мне бурдюк. Он отпил несколько глотков. Помолчав, что-то обдумывая, затем передал вино мне и заговорил так, словно открывал сокровеннейшую из тайн, неспешно смакуя слова:

— Порой судьба и вседержитель распоряжаются так, что рождаются люди, чье предназначение — страдать. Не всегда это телесная боль. Иные страдают за свою родину, землю под ногами, веру, народ. Однажды Хали́вская отчизна родила очень особенного мальчика. Его назвали Влад. В честь отца. Герве́нский престол уже много лет бился с Сонамской империей за владычество в регионе. Исход противостояния сменялся от года в год. Ох, Алексей, сколько же крови детей Трёх впитала эта земля. Когда мальчику исполнилось четырнадцать лет, отец отправил его на службу к Сонамскому султану. Это стало частью сделки, залогом халивского воеводы, подтверждающим тем самым его лояльность Сонамскому престолу, которому он и присягал, отталкивая Гервенский. Влад прожил в плену четыре года. Формально это не было пленом, но вернулся на родную землю он другим.

— Что и понятно, — вставил я. — Я знаю массу подобных примеров. Увы, не все возвращаются из заложников без демонов в голове.

— Те, кто помнили улыбчивого и легкомысленного мальчишку, не узнали нового Влада, — мрачно кивнув, продолжил Маркус. — Он был хмур и неразговорчив, его тяжелый, не по годам холодный взгляд, мало кто мог выдерживать на себе даже на краткий миг. Отца тогда уже не было в живых, как и старшего брата. Гервенцы убили. Влад без труда узнал, кто за всем стоит. Родню прикончили халивские бояре по приказу одного родственничка. Я даже не хочу осквернять воздух, называя имя этого подлеца. С той поры и начался путь Дракулы. Такое прозвище он взял, вслед за отцом. С халивского Дракула — это дьявол или дракон. Отец был рыцарем Ордена Дракона. Влад поднял упавшее знамя. Как ворон он скитался по землям Халивии, стонущей под пятой врага. Он всходил на престол, вершил расследования, казнил, а потом опять исчезал, когда кольцо заговорщиков сжималось. Влад воевал с сонамцами против гервенцев, а потом и с гервенцами против сонамцев. Истинный сын Халивии, он готов был пойти на всё ради того, чтобы вырвать хотя бы краткий миг мира, спокойствия и счастья для своей пылающей в огне родины. Я познакомился с ним в Дракул-Тей. Влад собирал добровольцев для похода на Гервенцев, чтобы очередной раз заставить их престол уважать себя. У него было мало людей, а с юга давили сонамцы. Набеги учащались, людей угоняли в рабство, а полянцы стояли в стороне. Не знаю почему, но он мне тогда сразу пришелся по нраву. Я увидел в нём человека чести. Верного сына родной земли, который сражался на два фронта, но не сдавался. Второй раз я встретил его уже совсем в другом качестве. Тогда Дракула не отбивался, а сам гнал врага. Армия Влада переправилась через Нарду на сонамскую территорию и одну за другой осадила семнадцать крепостей, Яровицын. Семнадцать! — рыцарь повысил голос, и выхватив у меня вино, сделал несколько глотков.