Она обхватывает меня крепко, ее ноги обвиваются вокруг моей талии, а лицо прячется в мою шею. Ее сердце колотится так сильно, что я чувствую его через наши слои кожи, а она дрожит под моими руками, но на этот раз не от удовольствия, а от страха.

— Это было жутко.

Я тихо смеюсь, крепче сжимая ее, обхватывая за задницу под водой.

— Может, и так, но ты все равно сделала это.

Делайла отрывает щеку от моей ключицы и смотрит на меня.

— Да, сделала, правда?

Киваю и начинаю плыть к глубокой части бассейна, не ослабляя хватку, пока мои ноги работают за нас обоих.

— Я горжусь тобой.

Делайла наклоняется и забирает поцелуй с моих губ, не волнуясь, кто нас увидит. Ее это не беспокоит так, как меня. Но я слишком зависим от нее, слишком увлечен, чтобы отпустить или сказать "нет", поэтому отвечаю на ее поцелуй.

Когда она отстраняется, то нежно целует меня в нижнюю губу, после чего ее губы быстро превращаются в улыбку.

— Я тоже горжусь собой.

Между нашими затягивающими прикосновениями мы с Делайлой практикуем плавание на спине, на животе и проверяем, как долго она может задерживать дыхание под водой.

— Наверное, я сейчас выгляжу просто шикарно, — шутит она, когда ее голова в пятый раз выныривает из воды, а капли воды стекают по шее и скрываются в соблазнительных изгибах ее тела. Я наблюдаю, как одна из капель медленно скользит между ее грудями, исчезая, прежде чем я успеваю облизнуть ее.

— Ты правда выглядишь шикарно, — отвечаю я, оглядывая ее мокрые волосы, которые теперь стали чуть растрепанными, и ее вздернутые ресницы. Она напоминает мне себя утром в душе, перед тем, как я буквально выбил у нее из головы все мысли, но сейчас она менее спокойна и уже не так пьянa от желания.

— Сладкоречивый, — подмигивает Делайла, снова погружаясь под воду, чтобы задержать дыхание. Я жду, когда она всплывет, и мысленно считаю секунды, наблюдая, как пузырьки воздуха всплывают с ее сжатых губ.

Когда Делайла с хрипом снова выныривает, я снова притягиваю ее к себе. Мне нужно чувствовать ее рядом, я просто не могу насытиться.

— Что ты делаешь на этой неделе? — спрашиваю я.

— На этой неделе? Работаю. Мне придется наверстать упущенное за сегодня… и пересмотреть ошибки, которые я, вероятно, сделала во вторник, потому что не могла сосредоточиться ни на чем, кроме жуткой боли в голове.

Мое сердце сжимается, когда я вспоминаю, какой бледной и слабой она выглядела, когда открыла мне дверь во вторник. Белая как простыня, слабо держалась на ногах, потная. Это было на нее не похоже.

Хотя я бы солгал, если бы сказал, что не почувствовал радости от того, что был рядом. Не потому, что она была больна, я бы с радостью забрал всю ее боль на себя, но потому, что я был тем, кого она попросила прийти, кому доверилась, кого захотела видеть, чтобы я помог ей выздороветь.

— А что насчет выходных?

Делайла морщится.

— Если работы будет столько, сколько я думаю… Придется поработать пару часов в субботу утром, но только из дома. Так что, если ты хочешь…

— Я подумал, что ты могла бы прийти ко мне, — предлагаю я, чувствуя смесь страха и волнения. — Я мог бы что-нибудь приготовить для нас двоих.

— Что, например?

— Я пока не продумал до конца, красавица, но что-то соображу, если ты скажешь «да»…

— Да, Грей. Я бы с удовольствием.

— Субботний вечер? Шесть часов подойдет?

Делайла нежно проводит большим пальцем по моей скуле и кивает.

— Звучит идеально.

Хорошо, что у меня с Делайлой на субботу планы, потому что с того момента, как я поцеловал ее на прощание у центра отдыха в среду, неделя пошла к чертям.

Будто кто-то нагадил Хадсону в протеиновый коктейль в четверг утром, потому что его настроение было просто отвратительным: он даже не посмотрел на меня, когда я пытался с ним заговорить, а потом вообще вышел из дома, не ответив на мой вопрос.

Я опоздал на работу почти на два часа, потому что впервые в жизни неправильно прочитал расписание и подумал, что моя смена на спасательном посту начинается только днем.

Когда я наконец добрался до работы, мне пришлось выслушивать строгий выговор от начальства, прежде чем сесть на спасательное кресло, которое все еще было немного теплым от предыдущего сменщика.

Не прошло и десяти минут, как в глубокой части бассейна один из малышей начал давиться. Я едва успел спуститься по ступенькам и быстрым шагом подойти к краю бассейна, чтобы безопасно прыгнуть в воду.

Отец мальчика уже хлопал его по спине, пытаясь помочь избавиться от воды, когда я подбежал к ним, а громкие звуки кашля эхом разносились по стенам.

— Нужно его вытащить, — говорю я, поднимая мальчика за подмышки и яростно работая ногами, чтобы вернуться к бортику.

Но мы не доплыли так далеко.

С последним приступом кашля пацана вырывает прямо на меня. Куски блевоты застревают в моих волосах и стекают по лицу.

Мой собственный рвотный рефлекс готов вот-вот взбунтоваться, но я его подавляю, не позволяя себе думать о том, что холодный пережеванный кусок еды скользит по моей щеке. Но я не могу проигнорировать мерзкий запах прямо под носом и вид блевоты цвета беж, плавающей на поверхности воды.

Один из коллег подает мне полотенце, чтобы я вытерся, пока мальчика с отцом вытаскивают из бассейна и ведут в медпункт для осмотра, но я воняю, и мой желудок снова грозится перевернуться.

— Придется закрыть бассейн на час-другой, — говорит один из других спасателей, свисток, который обычно висит у него на шее, уже поджат к его губам, готовый привлечь внимание остальных.

Работа не из легких, и всегда приходится выслушивать недовольство, когда приходится внезапно закрывать бассейн. Но вода теперь заражена, и нам нужно все исправить, чтобы другие не подхватили какую-нибудь заразу от блевоты пацана.

— Ну, удачи с этим, — говорю я, уже протянув руку, чтобы похлопать его по плечу, но тут же передумываю. — Я пойду быстренько приму душ, а потом вернусь помогать чистить бассейн.

Позади меня раздается резкий тройной свисток, пока я бреду в душевые для сотрудников. Слава богу, что у меня в шкафчике на работе всегда есть запасные шорты и футболка, так что я быстро скидываю одежду и начинаю отмываться — волосы, лицо, все тело. Моюсь тем мылом с дурацким ароматом, которое центр предоставляет нам.

У меня как раз остается время, чтобы быстро отправить Делайле сообщение. Все еще не могу поверить, что меня только что обблевали. Ну, это не в первый раз, и точно не в последний, но все равно — такой "сюрприз" я не ожидаю каждый раз, когда заступаю на смену.

Я: Меня только что обблевали:/

Делайла: Какая прелесть x

Я: Спаси меня, пожалуйста xx

Делайла: Не могу:/ извини xx

Делайла: *одно фото вложение* Я сама тут тону в правках xx

Открываю фото, которое она прислала, и вижу селфи: она держит в руках красную ручку, улыбается, а в ее глазах читается легкая усталость. Ее стол завален бумагами, слева аккуратно выстроен ряд цветных скрепок, рядом стопка папок и многоразовая бутылка с водой. На экране ее монитора тоже можно заметить еще один раскиданный манускрипт, подсвеченный синим светом.

Я: Не перетруждайся… не забывай делать перерывы!

Делайла: Я делаю перерывы, обещаю! xx

Делайла: Не могу дождаться встречи с тобой в субботу xx

— Миллен! — Джуд, еще один спасатель, с которым я работаю, высовывает голову в комнату для отдыха сотрудников, зовя меня по имени. — Нам нужны все руки, чтобы очистить бассейн, чувак.

— Буду через минуту.

Я: Пора идти вычищать заблеванный бассейн:/

Я: Позвоню тебе, как только закончу смену xx

Чистка бассейна заняла больше времени, чем я ожидал, к большому разочарованию посетителей, которые хотели поплавать. Все это время телефон, оставленный в комнате для сотрудников, казался мне раскаленным добела. Я мечтал только об одном — принять второй душ.