Я был один так долго, что было приятно, когда охотился кто-то другой. Приятно не делать каждый чертов шаг самому. Только они сделали больше, чем я когда-либо мог. Они дали женщинам, которых нашли, безопасность. Они дали им выбор.

Я всегда был сосредоточен на разрушении и знал, что гожусь только на убийство.

Армия Кармины — это нечто гораздо большее.

И я счастлив быть их оружием.

«Не могу сказать, что я ожидала увидеть девушку по соседству», — прерывает свое ошеломленное молчание моя подруга.

«Это не так», — признаю я, уверенный, что она делает неверные выводы.

«Конечно», — она растягивает слово.

«Это не так. Я даже не разговариваю с ней».

Кармина прищуривается, а я поджимаю губы.

«Ты шептал, когда я звонила тебе раньше…» Я с тревогой наблюдаю, как она складывает слова воедино. «Ганс, скажи мне, что ты не был у нее дома».

«Слушай», — начинаю я, и я уже знаю, что буду звучать как долбаный извращенец. «Я не делаю это, чтобы извратить ее или что-то в этом роде. Я просто хочу убедиться, что она в безопасности».

«Пробираясь к ней в дом средь бела дня? Пока она там?»

«Когда ты так говоришь».

Кармин фыркает. «Чувак, я знаю, что ты не такой, как эти придурки». Она указывает рукой на бар. «Но, может, тебе стоит попробовать провести больше времени с нормальными людьми. Потому что так нельзя. Ты молодец, но она тебя поймает. И это будет очень плохо».

«Я не… Она не…» Я провожу рукой по лицу. «Изначально её там не не было. Я уснул…»

Кармина заглушает мои слова своим громким смехом.

Спустя несколько долгих секунд она наконец переводит дух, и я смотрю на нее скучающим взглядом. «Ты закончила?»

Она смахивает слезу с глаза. «Боже, Ганс. Ты не можешь просто сделать эту девочку Златовлаской и ожидать, что вы будете жить долго и счастливо».

«Голди…» Я качаю головой. «Может, я и ебанутый, но я не брежу. Я знаю, что моя история не об этом».

«Что? Счастье?» От ее грустного взгляда у меня сжимается живот.

Она знает мое прошлое так же, как я знаю ее. Она знает, что тяготит мои плечи. Она знает, что я опоздал.

Выражение лица Кармина смягчается. «Ты более чем уравнял чашу весов правосудия. Черт, ты покончил со столькими негодяями, что в одиночку заполнил один из кругов ада».

«И это значит, что я выиграю белый штакетник?»

Она вздыхает, не вынося моей жалости к себе. «Это значит, что ты можешь подумать о том, чтобы, не знаю, не быть таким долбаным неудачником. Уйти на пенсию. Построить свою жизнь. Попробуй поговорить с девушкой, которую преследуешь. Пригласи ее на свидание».

«Я не сталкер…» Я обрываю себя, потому что, по определению сталкера, я думаю, что, вероятно, являюсь им. Поэтому я меняю тему. «Ты только что сказала мне уйти на пенсию?»

«Я имею в виду, не совсем. Ты мне все еще нужен время от времени. Но почему бы не позвонить ребятам из Альянса? Пообщаться с этими крутыми парнями. Немного сменить обстановку. Ты не зря просил нас помочь тебе спасти этого мафиозного мудака. Я знаю, у тебя всегда есть план».

Я пожимаю плечом.

Не было никакого грандиозного плана, кроме желания помочь тем, кто помог мне. Правда, Альянс не осознавал, что они мне помогают, учитывая, что они охотились на меня, но они все равно помогли рассеять сделки по торговле людьми на своей территории. И это было полезно для меня.

Получить долг жизни от Доминика Гонсалеса было всего лишь привилегией.

«Ты собираешься уйти на пенсию?» — спрашиваю я, отвлекая внимание.

Кармин усмехается. «Нет, черт возьми. Но я не такая старая, как ты. И, в отличие от тебя, я все еще получаю кое-что».

«Браво», — говорю я саркастически.

«Не будь придурком из-за ревности. Человеческое общение полезно для душевного благополучия. Мне плевать на твою ебаную предысторию; любой девушке повезет, если она окажется с тобой». Она небрежно машет рукой в мою сторону. «Если им нравятся сурово-красивые плохие парни».

«Спасибо, мама».

«В любое время, приятель», — усмехается она в ответ, затем замолкает. «Я слышала кое-какие разговоры. Люди ищут тебя».

«Люди всегда ищут меня».

«Да, но не так. Это звучит близко», — голос Кармина серьезен.

"Принято."

Она права, конечно. Эта новая шайка придурков активизировалась как никогда. И это значит, что у них есть кто-то с большими деньгами, кто их финансирует.

И это еще одна причина оставить Кассандру в покое. Если кто-то преследует меня, я не могу позволить себе никого другого, кто мог бы попасть под удар.

«Ладно». Кармине выпрямляется у борта грузовика, держа в руке дорожную сумку. «Хочешь поделить?» — спрашивает она, как всегда.

«У меня все хорошо», — отвечаю я, как всегда.

Мне это не нужно. У меня уже больше денег, чем я когда-либо смогу потратить.

ГЛАВА 8

Кэсси

Стон вырывает меня из сна, и мне требуется секунда, чтобы понять, что это мой собственный стон.

Я смотрю в потолок, и разочарование мгновенное, потому что я уже знаю, что не смогу снова заснуть. Но я так хочу этого, потому что я хочу закончить этот сон.

И пусть Ганс заставит меня кончить.

Застонав, я натягиваю покрывало на лицо и прижимаю мягкую ткань к глазам. Как будто я могу визуально задушить себя обратно в бессознательное состояние.

Может, мне нужно нанять кого-то, кто придет и присмотрит за моим домом. Или, может, мне просто нужно чаще выходить на публику. Или зарегистрироваться на сайте знакомств. Потому что эта моя влюбленность в моего горячего соседа выходит из-под контроля.

Я знаю, что это мой мозг играет со мной шутки, но я как будто чувствовала его присутствие весь день. И я винила во всем пустой контейнер из-под печенья с цукини. Но когда я легла спать, клянусь, его запах разлился по всей моей комнате. Как будто я заклинала его желаниями и надеждами.

Я сжимаю бедра и снова стону.

Я даже не могу заставить себя кричать в подушку, потому что она тоже пахнет им.

Что безумие. Потому что я знаю, что это не так. Этого не может быть.

Сдавшись, я сбрасываю покрывало и вылезаю из кровати.

Я медленно иду в темноте к окну и раздвигаю шторы, видя, что солнце только-только начало вставать.

Я смотрю через улицу, гадая, там ли сейчас Ганс, но не могу сказать. Я никогда не могу сказать, когда он дома.

Шторы или жалюзи или что там у него на окнах в гостиной не затемняющие. Часто я вижу свечение внутри, но после первых нескольких месяцев жизни здесь и попыток выяснить его расписание, я пришла к выводу, что свет в его доме включается случайным образом. Или, по крайней мере, некоторые из них. И я знаю о случайном таймере только потому, что мой отец всегда говорит мне его купить. Он беспокоится обо мне как о женщине, живущей в одиночестве. Я понимаю это беспокойство, правда, но я провожу много времени дома, и случайный свет сводит меня с ума.

Я уже схожу с ума.

Чувствуя себя немного слишком нервной, я отхожу от окна и пытаюсь выкинуть мысли о горячем Гансе из головы. И единственный способ сделать это — начать свой день.

Опираясь бедром на кухонную стойку, я чувствую, как аромат завариваемого кофе наполняет дом, и я чувствую, как ко мне возвращается рассудок.

Я прокручиваю телефон, удаляю письма, и тут натыкаюсь на одно, сообщающее, что вчера мне прислали мой купленный самостоятельно подарок на день рождения. Или по крайней мере один из них. Другой должен прибыть со дня на день.

Не обращая внимания на то, что я все еще в пижаме, поскольку я все равно никого не увижу, я направляюсь к входной двери и надеваю сандалии.

Летом было жарко, но ранний утренний воздух не удушающий. Я не спеша иду по подъездной дорожке к почтовому ящику.

Вчера я так торопилась ответить на звонок, что забыла проверить почту.

Я бросаю взгляд на дом Ганса, желая знать планировку, особенно задаваясь вопросом, находится ли окно его спальни в дальнем переднем углу, рядом с тем, что должно быть его гостиной, или оно находится на задней стороне дома. Я предполагаю, что единственное узкое окно, ближайшее к гаражу, — это его кухня, поэтому дом должен называться гараж, кухня, гостиная, спальня — возможно, во множественном числе — и ванная.