Наши шаги эхом разносятся по черно-золотому вестибюлю, а она покачивается в такт тихой джазовой музыке, звучащей над ее головой.

Кассандра сдвигает плечо в мою сторону, а затем скользит рукой в мой карман. С гребаным смехом.

На ресепшене работает мужчина примерно моего возраста, и его взгляд прикован к голым ногам Кассандры. И если этот придурок не перестанет пялиться на мою женщину, мне сегодня понадобится второй мешок для трупов.

Я громко прочищаю горло и скольжу рукой по плечу Кассандры к ее затылку в откровенно собственническом жесте.

Мужчина наконец смотрит на меня, и я чувствую небольшое удовлетворение от того, как он делает небольшой шаг назад, его животные инстинкты срабатывают должным образом.

«Д-добрый вечер», — мужчина вспоминает свою работу.

Я пропускаю любезности. «Нам нужна комната».

«Нет проблем». Мужчина сосредотачивается на своем компьютере. «Сколько ночей?»

«Пять ночей», — резко отвечаю я.

Кассандра поворачивается ко мне и кладет руку мне на живот. «Всего пять?» — дразнится она.

Дразнит.

Ее рука начинает опускаться ниже, и я хлопаю ее свободной рукой по руке, удерживая ее неподвижно.

Мужчина щелкает по клавиатуре, но я не упускаю из виду его взгляд, метающийся между нами.

«Возьми мой кошелек, Малышка». Я не отрываю взгляда от мужчины, но все мое внимание приковано к Кассандре.

Она хочет играть в эту игру и я буду играть.

Ее рука дергается у меня на животе, и я знаю, что если бы моя рука не лежала поверх ее, она бы схватила меня за рубашку.

Мой кошелек в моем кармане, где уже находится ее другая рука. Я знаю, что она чувствует это. Я знаю, что она могла бы вытащить его без усилий. Но она просовывает пальцы глубже в мой карман, царапая ногтями верхнюю часть моего бедра, двигаясь к моему члену, прежде чем схватить кошелек и вытащить его.

Я сжимаю пальцы на ее шее.

Мужчина называет нам общую сумму.

Контролируя движение, я другой рукой провожу ее ладонью по моему животу к пряжке ремня.

Хоть раз в жизни она ведет себя прилично, обхватывает пальцами металл и держит их там. Оставаясь там, где ей и положено быть.

Ей приходится просовывать руку между нами, чтобы держать мой кошелек. Вместо того чтобы отдать его мне, она использует большой палец, чтобы открыть сложенную кожу и удерживать его для меня.

Я кладу руку ей на шею, выражая свою признательность, а свободной рукой достаю кредитную карту.

Как и все мои документы, это не мое имя. Но имя на кредитной карте совпадает с именем на водительских правах, которые лежат также в этом кошельке.

Я передаю кредитную карту этому человеку, чтобы он закончил.

Он возвращает мне карту вместе с ключами от номера, и я не жду большего.

Я был здесь. Я знаю, как найти лифты, а номер нашей комнаты записан на маленькой бумажной карточке. И если я снова поймаю его на том, что он смотрит на мою девушку, я сорвусь.

Кассандра покачивается у меня на боку, пока я веду нас к лифтам.

Я продолжаю держать ее в объятиях, пока мы ждем.

Я держусь крепко, пока мы поднимаемся на два этажа.

Я держу ее за руку, пока веду по коридору.

Я продолжаю держаться, пока мы не оказываемся в комнате, а дверь за нами не закрывается и не запирается.

Потом я отпускаю её.

ГЛАВА 75

Кэсси

Когда Ганс отпускает меня, я спотыкаюсь, но потом успеваю восстановить равновесие и повернуться к нему лицом.

Где-то в комнате позади меня горит лампа, отбрасывая тени на лицо Ганса.

Он делает шаг ко мне. И я делаю шаг назад.

На втором шаге он стягивает с себя куртку.

Я отступаю.

Еще один шаг, и он завязывает волосы сзади.

У меня покалывает кожу, и я отступаю.

Еще шаг, и он расстегивает рубашку.

Я его не боюсь.

Это именно то, чего я хочу.

Но когда мужчина выглядит так, будто он готов вытащить твою душу из твоего тела через влагалище, ты отступаешь.

Ганс расстегивает последнюю пуговицу, и я натыкаюсь на матрас.

Его рубашка падает на пол, и он останавливается.

Глядя мне прямо в глаза, Ганс сбрасывает обувь и расстегивает ремень.

Он снимает обувь и спускает штаны на бедра.

Они скапливаются у его ног, и он выходит из них. Шагает ближе. В одних только обтягивающих трусах-боксерах.

У меня пересохло во рту, вся влага скопилась между бедрами.

Ганс хватает меня за низ толстовки. «Руки вверх».

Я делаю, как он говорит.

Когда прохладный воздух касается моего живота, я понимаю, что с меня стягивают и майку.

Толстовка с капюшоном проходит через мою голову. И я остаюсь только в своих маленьких шортах для сна. Без нижнего белья.

Я чувствую себя такой беззащитной. Более беззащитной, чем когда-либо была перед ним.

Даже несмотря на то, что он наблюдает за мной…

«Ты видел меня голой?» — спрашиваю я его хриплым голосом.

«Я не мог». Его руки смыкаются на моей грудной клетке. «Я не мог пересечь эту черту».

Я хватаю его за предплечья, чтобы удержать трясущиеся ноги. «Ты не мог?»

Он поднимает руки вверх и проводит большими пальцами по нижней стороне моих сисек.

Мои соски настолько твердые, что болят.

«Я никогда не собирался прикасаться к тебе». Он обхватывает руками мою грудь, его большие пальцы касаются моих сосков.

«Никогда?» Я впиваюсь кончиками пальцев в его руки.

Я не могу себе представить, чтобы этого никогда не произошло.

Не могу поверить, что мир может быть таким жестоким.

«Ты заслуживаешь лучшей жизни, Бабочка». Он опускает рот, чтобы всосать один кончик.

Мои руки автоматически тянутся к его волосам, и я наконец чувствую их шелковистую текстуру, зарываясь пальцами в пряди.

Он перебирается на другую сторону, посасывая сосок губами.

«Ганс!» — кричу я.

Он отпускает мою грудь. «Сегодня ты называла меня по-другому».

По-другому?

И тут я вспоминаю.

У меня перехватывает дыхание.

Ему это понравилось?

Ганс отпускает меня, затем рывком стягивает с меня шорты и издает стон, когда видит, что под ними на мне ничего нет.

Я тянусь к его поясу.

Он хватает меня за запястье в воздухе.

Я наклоняюсь к его приеоснониям, мои пальцы вытягиваются. «Я хочу потрогать его, папочка».

Его веки опускаются, и волна силы обрушивается на меня.

«Ты сможешь потрогать». Он проводит языком по нижней губе. «Ложись на кровать».

Я отползаю назад.

Обычно в такие моменты я чувствую себя наиболее смущенно. Полностью голая на свету.

Я знаю, что я большая девочка. Это не секрет. И у Ганса, возможно, тело создано для драки, в нем нет ни дюйма мягкости. Но я вижу, как его одержимость мной светится в его глазах.

Может быть, этот уровень одержимости опасен, но это именно то, что мне нужно. Потому что я знаю, что он жаждет меня. Я знаю, потому что вижу это по его вздымающейся груди, что ему нравится, как выглядит мой живот, когда я откидываюсь на локти.

Я — его зависимость.

И я никогда не чувствовала себя более желанной.

Стоя у изножья кровати, Ганс начинает спускать с себя последнюю часть одежды.

Первое, что открывается, — основание его члена.

Большой, окруженный золотистыми волосами, мне хочется обхватить его пальцами.

Делая именно то, что хочу я, Ганс лезет в трусы-боксеры и хватается за свой член.

Я наблюдаю, как он гладит себя один раз, а затем стягивает с себя боксеры до конца.

Мое дыхание учащается, когда я впитываю его целиком.

Он так чертовски хорош, что я чувствую себя, как в порнофильме.

Его рука сжимает основание члена.

Я знаю, что это было во мне. Но я, честно говоря, не уверена, как.

Ганс гладит свой член. Длинные, медленные движения, и я не могу отвести взгляд от кончика, который начинает блестеть.

Он поднимает одно колено на кровать, затем другое, пока не оказывается на коленях у моих ног. Но его рука не перестает двигаться.