Самолет, на котором мы прилетели сюда, стоит в середине ангара, а три черных внедорожника припаркованы напротив входа в ангар в полосе тени, которую дает здание. А сзади есть еще внедорожники, потому что все эти люди никак не поместятся в трех машинах.

Я иду по бетонному полу к Гансу.

Как только я подхожу достаточно близко, он протягивает ко мне руки и скользит ими вверх и вниз по моим рукам.

Если я окажусь в пределах досягаемости, Ганс меня коснется. И мне это нравится.

«Это займет еще около тридцати минут», — говорит он мне.

«Хорошо», — я провожу рукой по его груди, наслаждаясь тем, как напрягаются его мышцы под моими прикосновениями.

Другой рукой я достаю из одного из многочисленных карманов брюк хрустящую упаковку конфет.

Глаза Ганса загораются, и он протягивает одну из своих ладоней.

Я отрываю уголок пакета и высыпаю ему в руку конфеты Skittles. И он, не теряя времени, поднимает ладонь и кладет конфеты в рот.

«Почему они тебе так нравятся? Я видела коробку с ними в твоем бункере, а потом в каждом рюкзаке было по три таких». Я вытряхиваю горсть в ладонь и кладу её в рот, посасывая оболочку конфеты, чтобы получить максимум вкуса.

«Во-первых, это была безопасная комната, а не бункер». Ганс снова протягивает руку, и я насыпаю в нее еще. «Во-вторых, они хороши». Он отправляет Skittles в рот. «Я не помню, когда я впервые их попробовал или что-то в этом роде. Просто они мне всегда нравились. И они не тают».

Я достаю другой цвет и отправляю его в рот. «Они всегда были твоими любимыми?»

Ганс кивает, жуя. «Каждый Хэллоуин я обменивал свои шоколадные конфеты у Фрейи на ее Skittles. Она была жестким переговорщиком, поэтому мне обычно приходилось обменивать две на одну, но это того стоило».

Я улыбаюсь и шагаю к нему, прислоняясь к его телу. «Это приятное воспоминание».

Ганс обнимает меня, и мне это нравится, но примерно через пять секунд становится слишком горячо.

Я отталкиваю его и отступаю.

Он смотрит на меня сверху вниз, нахмурив брови. «Что случилось?»

«Ничего, — я обмахиваю лицо. — Мне просто немного жарко».

В ангаре не так душно, как снаружи на солнце, но все равно жарко.

Ганс кладет руку мне на спину и начинает вести меня к ближайшему внедорожнику.

Он поднимает подбородок, привлекая внимание мужчины, прислонившегося к переднему бамперу. И мужчина делает шаг вперед.

Ганс указывает на машину. «Ты можешь завести ее и включить кондиционер?»

Мои глаза расширяются от чувства вины. «Нет, Ганс, со мной все будет в порядке».

Другой мужчина игнорирует меня и кивает. «Могу».

«Ганс…»

«Бабочка». Его голос такой нежный. «Я люблю тебя».

Я таю.

«Ганс». Мой тон совпадает с его. «Я тоже тебя люблю».

«Тогда ты засунешь свою милую задницу на заднее сиденье и остынешь. Но оставь дверь открытой, чтобы я мог тебя видеть».

Открыть дверь, пока работает кондиционер, кажется самым расточительным занятием. Но когда капля пота срывается с моих волос, я решаю побаловать нас обоих.

ГЛАВА 103

Ганс

«Пилот только что позвонил, чтобы сообщить, что они приземлятся через десять минут, — говорит мне по телефону грубый голос Кейна. — Какой-то тупой ублюдок заглох на взлетно-посадочной полосе, задержав взлет, но он наверстал часть времени в воздухе».

«Это не проблема», — говорю я ему. «Я знаю, что все это произошло в последнюю минуту».

«С тобой так всегда». Его смешок звучит редко.

«Не могу спорить». Повесив трубку, я кладу телефон обратно в карман.

Десять на посадку, пять на руление сюда, еще десять на разгрузку и снаряжение. Мы должны быть в пути менее чем через тридцать минут.

Я пересекаю комнату, чтобы сообщить ребятам последние новости, и бросаю взгляд на внедорожник, где сидит Кассандра.

Как и было обещано, задняя дверь, выходящая в ангар, открыта, и она прислонилась к дальней двери, вытянув ноги перед собой на заднем сиденье. Она доела конфеты и что-то делает на своем телефоне. Вероятно, читает свои любимые сайты с рецептами.

Решив сообщить эту новость, а затем пойти и посидеть с ней, я как раз отворачиваюсь от своей девочки, когда дверь позади нее внезапно открывается, и ее вытаскивают из машины.

ГЛАВА 104

Кэсси

У меня сводит живот, и я начинаю падать без предупреждения.

Я отпускаю телефон и широко раскидываю руки, пытаясь удержаться, но грубые руки сжимают мои подмышки и резко тянут меня назад.

Мой локоть ударяется о дверной косяк, а пятка зацепляется за подножку.

Паника нарастает вместе с замешательством, и у меня даже нет времени закричать.

Но когда меня силой утаскивают, я смотрю через открытое заднее сиденье внедорожника и вижу, как Ганс бежит ко мне.

Наконец ко мне приходит понимание, и вот тогда я начинаю кричать.

ГЛАВА 105

Ганс

Крики Кассандры разносятся по ангару, и я стараюсь бежать быстрее.

Нет, нет, нет.

Позади меня кричат мужчины, и я слышу их шаги, когда они гонятся за мной.

Она не может…

Они не могут ее забрать.

Они не могут ее забрать.

Мои легкие кричат после десяти шагов.

Мне нужно двигаться быстрее.

Я вырываюсь из ангара.

Я ее вижу. Я все еще ее вижу.

Она пинается, кричит и тянется назад, чтобы вцепиться ногтями в лицо огромного человека, несущего ее.

Мужчина, несущий ее.

Я запоминаю его черты.

Я не могу позволить ему забрать ее.

Мой пистолет в моей руке, но я не могу стрелять. Я не могу рисковать попасть в нее. Если бы я целился в него и случайно убил ее вместо этого… Я бы немедленно направил пистолет на себя.

«Кассандра!» — кричу я, давая ей знать, что я иду.

Он всего в десяти ярдах от меня.

Я могу туда добраться.

Но потом я вижу это. Самолет катится к нам. И лестница распахивается.

«Нет!» — кричу я от страха.

Кто-то появляется в самолете наверху трапа и поднимает пистолет.

Выстрелы громкие, но я не прекращаю бежать.

Я не могу перестать гнатся за ней.

«Ганс!» — кричит она.

Кассандра кричит мое имя.

Я ближе.

«Кассандра!»

Я приближаюсь.

И тут пуля пронзает мое бедро, и я падаю.

Мои руки хватаются за тротуар, и я качусь. Но я недостаточно быстр. Потому что, когда я снова поднимаюсь на ноги и поднимаю голову, Кассандру тянут вверх по лестнице.

"Нет!"

Она исчезает в самолете.

Я спотыкаюсь на первом шагу, затем заталкиваю боль куда-то в глубину сознания и бегу.

«Кассандра!» На этот раз мой голос срывается.

Моя Кассандра.

Самолет совершает поворот на девяносто градусов на один из перекрестков, двигаясь с внешней полосы по направлению к взлетно-посадочной полосе.

Он становится все дальше.

Он будет набирать обороты.

Кто-то изнутри самолета закрывает трап, но я не могу стрелять в него.

Я не смогу вывести из строя самолет на таком расстоянии из пистолета, и я не могу рисковать повредить корпус. Я не могу рисковать сделать что-то, что только заставит его рухнуть в полете или разбиться при посадке. Не с моей Бабочкой на борту.

Шаги окружают меня. Пуля в ноге замедляет меня достаточно, чтобы другие мужчины могли меня догнать.

«Не стреляйте», — пытаюсь я крикнуть, но задыхаюсь от слов.

«Не стреляй!» — кричит Дом рядом со мной.

Самолет делает еще один поворот на девяносто градусов и начинает набирать скорость.

С этого ракурса мы смотрим прямо на окна по бокам самолета. Я все еще бегу. Я не могу остановиться.

Когда я вижу Кассандру через окно, мое сердце замирает.

Она отталкивает мужчину, пытающегося ее удержать, и бросается к окну.

Ее руки прижимаются к стеклу, и ее глаза встречаются с моими.

И когда я читаю свое имя на ее губах, моя душа разбивается на части.

И когда я вижу, как к ней тянется рука, вижу блеск шприца, направленного ей в шею, когда я вижу, как его грубо вдавливают ей в кожу, мир вокруг меня краснеет.