Дом, находящийся на месте второго пилота, затягивает ремень безопасности. «А что, если мы не будем рассказывать эту часть женам?»

Неро усмехается. «Киска».

Дом снова дергает ремень безопасности. «Сделай так, чтобы Пэйтон забеременела, а потом посмотри, насколько она разумна».

Я бросаю взгляд на Ганса и Кэсси.

Он отказался отпустить ее, пока они не оказались в вертолете, и только когда он понял, что не сможет пристегнуть ее, если она будет у него на коленях. Поэтому он засунул ее в угол заднего сиденья, положив ее ноги на дорожную сумку, полную денег, которая была привязана к полу. И он прижался к ней сбоку. Не убирая с нее рук.

Я понимаю.

Воспоминания о моей женщине, находившейся во власти безумца, все еще слишком свежи.

Они всегда будут слишком свежими.

Я делаю глубокий вдох, впуская через открытую боковую дверь вертолета сухой воздух Аризоны.

Оставшиеся деньги, которые мы нашли в доме Габриэля, остались у Кармины — они на благое дело, и я не собирался спорить с ужасающей женщиной. Но мы все согласились, что часть найденных денег следует использовать, чтобы заплатить Кейну за все оружие. Тем более, что большая их часть останется и будет сожжена.

«Держитесь за свои задницы», — кричит Неро, и мы начинаем отрываться от земли.

Мы были последними, кто вышел из комплекса. Когда мы поднимаемся, я вижу последнюю группу внедорожников, которые уезжают.

Недвижимость здесь огромная, и такие богатые люди, как мы, склонны заниматься своими делами. Но было много стрельбы, и я уже вижу мерцающие огни машин экстренного реагирования вдалеке.

Это значит, что пришло время зажечь эту сучку.

«Пора», — кричу я Гансу.

Он отстраняется от Кассандры, чтобы открыть дверь на противоположной стороне салона, та, что передо мной, все еще открыта с момента взлета.

«Ты уверен, что это хорошая идея?» — кричит Дом сквозь ветер.

Я ухмыляюсь и повторяю ответ Неро, который он дал минуту назад. «Почти уверен».

Дом качает головой, говоря что-то о гребаных придурках, пока он достает огнестойкое одеяло и засовывает его между своим сиденьем и сиденьем Неро, создавая жалкое подобие стены.

Ганс уже накрыл одеялом себя и Кэсси, так что откладывать неизбежное бессмысленно.

У меня нет одеяла. Но оно мне и не нужно. Обратный удар не проблема для оператора. А при открытых обеих дверях это вообще не должно быть проблемой. Мы просто перестраховываемся.

Безопасность.

Мой смех растворяется в ветре, когда я поднимаю предмет, который первым привлек мое внимание в фургоне Кейна.

С широкой глупой улыбкой я взваливаю ракетную установку на плечо.

«Огонь в яму!» — кричу я. Затем нажимаю на курок.

Позади меня вырывается пламя, которое выдувается через открытую дверь прежде, чем что-либо внутри кабины успевает загореться.

Краем глаза я вижу, как Дом срывает одеяло, чтобы посмотреть через открытую дверь.

Мы движемся. И я не совсем профессионально обучен обращаться с ракетными установками. Но это чертовски большая цель.

И когда это необходимо, я профи.

Первый взрыв происходит мгновенно. А затем вся конструкция вибрирует, когда зажигаются более мелкие взрывы.

Когда взрываются газовые трубы, взрывается куча гранат, оставленных Гансом на кухне, и мне приходится закрывать глаза, чтобы не видеть яркого света.

Но это не мешает мне улыбаться.

ГЛАВА 125

Кэсси

«Ганс», — вздыхаю я, но он просто несет меня в ангар для самолетов, отказываясь опускать меня на землю.

Мы доставили вертолет на пустой участок пустыни, где Неро посадил его довольно удачно. Затем нас встретил какой-то парень за рулем фургона общественного питания, который на самом деле фургоном общественного питания не был.

Мы почти не разговаривали, пока сидели на полу в задней части фургона, прислонившись к стенам, но только сейчас, когда мы вышли, я заметила, что они оставили большую сумку, полную денег.

«Детка, я в порядке», — пытаюсь я убедить Ганса.

«С тобой не все в порядке», — процедил он мне в ухо.

Я совершила ошибку, осторожно коснувшись своей головы несколько минут назад, заставив Ганса спросить, что случилось. Поэтому я рассказал ему о том, как Мертвый Андре тянул меня за волосы, и он сказал что-то вроде: «Мне следовало приберечь его руки для тебя». И Ганс с тех пор кипит от ярости.

Итак, пока все остальные готовят самолет, на котором мы полетим обратно в Миннесоту, я продолжаю цепляться за Ганса, как коала.

Я ожидаю, что он посадит меня на одну из скамеек вдоль стены, но он отклоняется и ведет нас в один из неиспользуемых кабинетов.

Это просто квадратная комната с одной дверью, окнами, выходящими в ангар, и круглым столом с четырьмя складными стульями.

Ганс опускает меня на стул. «Оставайся здесь».

«Ганс, серьезно, я…»

Он поднимает один палец. «Кассандра, у нас есть по крайней мере три часа в этом самолете, а потом еще час, прежде чем я уложу тебя в постель в доме Неро».

«Дом Неро?»

Он поднимает второй палец, и мое тело реагирует так, словно слышит, как он говорит: «Это два». «Я не позволю тебе сидеть следующие четыре часа с кусками стекла или чем там еще в твоих чертовых ногах».

Я его почти не слушаю. Но он прав. Я не хочу, чтобы мои ноги пульсировали в течение следующих нескольких часов. Но его небольшой выговор заставляет мое тело реагировать, и я также не хочу ждать столько же часов, пока мы не вернемся в дом Неро, чтобы что-то с этим сделать.

Оставив меня там, где я сижу, Ганс выходит из кабинета, и я предполагаю, что он отправляется на поиски аптечки первой помощи.

Я ерзаю на сиденье, но жесткий металлический стул неудобен из-за синяков, которые определенно образуются на моей заднице.

Я осторожно спускаюсь на пол.

Если Ганс хочет получить доступ к моим ногам, он может это сделать.

ГЛАВА 126

Ганс

После двадцатилетнего подавления всех чувств, кроме ярости, я чувствую, что меня переполняют эмоции.

Облегчение и грусть по поводу моей прошлой борьбы со страхом и гордостью за мою женщину.

Кассандра.

Я заставляю свое сердце биться медленнее.

Что она сделала.

Что она для меня сделала.

Я не могу решить, хочу ли я отшлепать ее по заднице за то, что она не сидит смирно и ждет, когда я ее спасу, или хочу одарить ее лаской за то, что она именно то, что мне нужно.

Она для меня всё.

Уходя, я закрыл дверь кабинета, поэтому перекладываю аптечку и бутылки с водой в одну руку и открываю дверь.

И тут похоть затмевает все мои остальные эмоции, потому что Кассандра стоит там, на коленях и локтях, с поднятой кверху пышной попой.

Я захлопываю за собой дверь и нажимаю хлипкую кнопку замка на ручке.

«Какого хрена ты творишь?» — слова вылетают у меня сдавленно.

Она поворачивает голову, чтобы посмотреть на меня через плечо. «Этот стул натирал мне задницу».

Мой рот открывается и закрывается, когда я смотрю то на ее лицо, то на ее идеальную задницу, обтянутую черными тактическими брюками, то на подошвы ее ног, обращенные к потолку и испачканные кровью.

Я топаю к окнам и опускаю дешевые жалюзи так быстро, как только могу. Если бы кто-нибудь внутри ангара увидел ее такой…

«Кассандра Линн», — рычу я.

«Ганс…» Ее лицо морщится. «Как твое второе имя?»

«Томас». Я не хочу потакать ей в этом, но нет ничего, чего бы я не рассказал ей о себе.

«Ганс Томас, у меня болит задница от скольжения по лестнице. У меня болят руки от того, что я держала этот пистолет. У меня болят ноги», — она шевелит пальцами ног, — «поэтому сейчас мне удобнее всего стоять на коленях и локтях».

Я отталкиваю от себя желание протянуть руку и сорвать с нее штаны на бедрах и сосредотачиваюсь на том факте, что моей Бабочке больно.

Затем она улыбается мне. «И если тебе от этого хочется меня трахнуть, ну, я уверена, мне тоже станет легче».