«Не тревожьтесь. Уезжаю дня на два. Наши дела подвигаются. Надеюсь, что скоро мы разыщем вашего сына».

Супруга его превосходительства, Анна Петровна Кривская, пользовалась в обществе репутацией женщины строгих добродетелей и большого ума. В скандальной хронике света имя ее никогда не фигурировало, и она считалась образцом жены, матери и хозяйки. Дамы находили, что Анна Петровна холодная женщина, всегда жила больше рассудком, чем сердцем, и в доказательство припоминали, что она вышла за Кривского без всякого увлечения, а по расчету. Мужчины к этим отзывам прибавляли, что Анна Петровна «ловкая баба», которая за спиной мужа отлично эксплуатирует положение его превосходительства как влиятельного человека.

Рассказывали и даже указывали примеры, что Анна Петровна нередко устраивала места, и притом небескорыстно, что к ней ездили на поклон дельцы, не решавшиеся переступить порога кабинета его превосходительства, и что Евгений Николаевич Никольский, пользовавшийся безграничным доверием его превосходительства, был помощником ее во всех щекотливых делах.

Изучив характер Сергея Александровича, Анна Петровна с необыкновенной ловкостью пользовалась своим влиянием на него, никогда, разумеется, не показывая этого влияния. Его превосходительство был слишком самолюбив, чтобы снести чье-нибудь видимое влияние. А между тем она нередко заставляла мужа поступать согласно ее видам, особенно, если виды эти клонились к пользе дома. Стремясь «поддержать» дом и зная, что одного жалованья недостаточно для покрытия больших расходов, необходимых для приличной жизни, Анна Петровна несла на себе тяжелое бремя хозяйства и умела держать дом на широкой ноге, изыскивая дополнительные источники к содержанию и различным пособиям, которые испрашивал время от времени его превосходительство.

На руках была большая семья: три сына и две дочери, и Анна Петровна считала священной своей задачей устроить всех своих детей как можно лучше. На это устройство она положила всю свою душу, и Сергей Александрович имел в жене неутомимого помощника и охранителя его интересов. Никто лучше Анны Петровны не умел вовремя узнать, с какой стороны грозила беда его превосходительству. Имея обширные знакомства и друзей во всех сферах, Анна Петровна вовремя узнавала о той или другой интриге против мужа, узнавала, когда о нем говорили благосклонно или, напротив, упоминали о нем без благосклонности. Она все выведывала и являлась к мужу с предостережением против тех или других врагов.

Всегда на страже интересов мужа и семьи, всегда деятельная, интригующая сама или раскрывающая интриги других, Анна Петровна дожила до пятидесяти лет, ни разу не испытав настоящего глубокого чувства к мужчине и никогда не останавливаясь на мысли, счастлива ли она, или нет. Выйдя замуж по расчету и найдя, что Сергей Александрович порядочный человек, она сделалась превосходной женой, как раз такой, какая нужна была его превосходительству. Всегда ровная, мягкая, благовоспитанная, не любившая сцен, она не заявляла притязаний на страстную любовь и сама не грешила излишком страсти. Этот брак был одним из тех спокойных браков, в которых жена, оставаясь верной женой, ни разу не бывает любовницей мужа.

Жажда деятельности дала исход этой натуре, и ни одно облачко не омрачило спокойствия ее сердца. Она исполняла долг и гордилась этим, — гордилась сперва как добродетельная жена, а потом как добродетельная мать.

Случалось, правда, в молодости находили минуты, когда молодая женщина вдруг чувствовала тоску и неудовлетворенность; отношения мужа, всегда ровные, мягкие и без вспышек страсти, казались ей тяжелыми. Молодая женщина испытывала отвращение к отправлениям своих обязанностей жены… Ей хотелось увлечения, страсти. В это время молодая красавица задумывалась, грудь ее дышала тревожнее, и тоска, беспредметная тоска, подбиралась как тать к трепетавшему сердцу. Но эти порывы были мимолетны. Анна Петровна умела с ними справиться без жалоб, без слез, без сцен. Взять любовника — это было бы чересчур глупо, по ее мнению, — игра не стоила свеч… Раз вышла замуж, она сумеет остаться верной женой. И она давила эти зарождавшиеся семена страсти, темперамент ее искал исхода к деятельности интриг, представлявшей для деятельной натуры богатую пищу, а Сергей Александрович и не догадывался, что происходит с женой. Она по-прежнему была с ним ровна, ласкова и умела нравиться ему, как красивая женщина и как рассудительный друг.

Стали подрастать дети, Сергей Александрович шел быстрыми шагами к блестящей карьере, и Анне Петровне стало еще больше забот, так что ей некогда было и думать о «забавах любви», — как она презрительно называла увлечения менее строгих женщин, чем была она сама.

Впрочем, в молодости Анна Петровна нарушила обет верности один только раз, но это сделано было давно и сделано было опять-таки не по страсти, а скорее по обязанности, из чувства заботы о муже и семье.

Тогда Сергей Александрович только что оперился, и на молодую жену случайно обратила внимание особа, от которой зависело слишком многое, чтобы Анна Петровна не поспешила на внимание ответить вниманием.

Какие-нибудь четверть часа свидания, мимолетный каприз особы, — и Сергей Александрович быстро выдвинулся, получив звание камер-юнкера. Он никогда не догадывался, кто был главным виновником этого отличия, и когда молодая жена поздравляла его и крепко жала ему руку, ни одна черточка лица ее не дрогнула, и полное спокойствие царило на ее красивом лице.

К «забавам любви» самого его превосходительства Анна Петровна относилась с снисходительным презрением умной женщины и заботилась только о том, чтобы эти забавы не стоили очень дорого.

Ее пора, когда Сергей Александрович после ужина любовался стройным станом и свежестью лица своей жены, миновала. Взглядывая в зеркало, Анна Петровна стала замечать, как пропадала нежность кожи, как седые волосы пробивались в блестящих черных волосах, и как некогда стройная пышная фигура ее стала расплываться… Несмотря на самые тщательные заботы о сохранении красоты, красота пропадала, и Анна Петровна, не без горечи оскорбленного самолюбия, должна была свыкнуться с мыслью о вдовьем положении.

Она знала всех «прелестниц», смущавших его превосходительство, и когда одна «прелестница», какая-то ловкая женщина, жена одного из чиновников, заставляла слишком много тратить старика на забавы любви, то ее превосходительство сумела довольно ловко дать мужу прелестницы назначение в дальнюю губернию и поспешила утешить его превосходительство новой «забавой» — миловидной горничной, которую Анна Петровна стала чаще посылать в кабинет его превосходительства с поручениями…

Анна Петровна весело смеялась, когда через несколько времени горничная ушла и сделалась любовницей его превосходительства. По крайней мере это была дешевая забава.

А сама Анна Петровна, достигнув той поры в летах женщины, когда осень готова смениться зимой, с изумлением замечала, что стала особенно заботиться о туалете, сердилась на седые волосы, по временам чувствовала хандру и как-то оживлялась, когда среди деловых бесед с Евгением Николаевичем она замечала пристально устремленный взгляд молодого человека, тотчас же робко опускавшийся при взгляде Анны Петровны.

Она гнала от себя прочь глупые мысли, невольно закрадывавшиеся в ее голову, но красивый и робкий молодой человек так почтительно нежно взглядывал на нее, так нечаянно говорил ей комплименты, что Анна Петровна не могла даже сердиться. Сперва она боялась верить, потом ей стало жаль бедного молодого человека, и наконец поздняя страсть вспыхнула в пятидесятилетней женщине. Она не устояла против искушения, против любовника скромного, почтительного, такого, который не мог компрометировать ее репутации. Он был слишком умен и осторожен, и ни одна душа не догадывалась об их отношениях. Она была слишком осторожна, чтобы рисковать даже и под обаянием поздней любви.

Евгений Николаевич делал карьеру, а Анна Петровна наслаждалась бабьим летом любви и молодилась, несмотря на свои пятьдесят лет.