— Они обязательно помогут уговорить тех, кто еще не понял этого…

У него уже давно был разработан понятный и ясный план, который позволил бы развернуть германскую машину ровно на сто восемьдесят градусов. Его личные агенты еще несколько лет назад нашли подходы к английской и американской агентуре в Испании, Турции и Швейцарии, готовые в любой момент приступить к прощупыванию почвы для секретных переговоров. Первой такой ласточкой был перелет второго человека в Рейхе Рудольфа Гесса в Англию для встречи с членом британской монаршей семьи бывшим английским королем Эдуардом, открыто сочувствующим нацистам. К сожалению, тогда из этой затеи ничего толкового не вышло.

— В этот раз все обязательно получится… Непременно.

Глава Абвера вновь кивнул. Сегодня же некоторые промышленники, с которыми подобный разговор уже однажды состоялся, получат приглашение прибыть к нему на беседу. Через несколько дней такое же приглашение будет вручено нескольким крупным банкирам Германии, потом придет через кое-кого из генералов. Для непосвященных эти встречи будут представлены в качестве рядовой работы абвера. До поры до времени никто ни о чем не догадается.

Как только необходимый фундамент будет построен, то придет черед и Геринга. К этому времени новый фюрер уже немного освоится и станет более доступным для влияния.

— А если нет, то придет новый фюрер.

И ничего страшного в этом Канарис не видел. Фюреры приходят и уходят, Германия остается.

— Ничего страшного. Пока ничего страшного…

Пока еще время играет на их стороне. Германия находится в максимально возможной сильной позиции, но дальше все может радикально измениться. Главе абвера было известно гораздо больше других, и он понимал, что немецкий натиск уже слабеет. Его источники в генеральном штабе прямо говорят, что распутица и морозы резко снизили наступательный потенциал немецких ударных частей. Еще некоторое время, максимум месяц, и наступление на Москву придется остановить, чтобы перегруппироваться, пополнить потрепанные войска. И вот тогда договариваться с Англией будет гораздо сложнее. Сейчас же они будут выступать с позиции победителей, с которыми, как известно, хотят дружить все.

— Проигравших никто не видит.

В утвердительном ответе англичан Канарис нисколько не сомневался. «Старая» нация никогда в своей политике не руководствовалась эмоциями, а всегда только лишь рациональным пониманием. Именно так произойдет и в этот раз.

— Главное, успеть…

КСТАТИ, есть забавная история про НАШЕГО СОВРЕМЕННИКА в личине самого ПУШКИНА! Такого великого поэта еще никто не видел…

https://author.today/reader/381924/3522494

Приятного чтения!

Москва, Кремль

Конец ноября 1941 года

Сталин прошел вдоль стола и застыл у карты. Поза напряженная, взгляд неподвижен и устремлен в одну точку, под которой темнела надпись — Москва. Столица казалась совершенно беззащитной перед смыкавшимися перед ней черными клещами с бесчисленными порядковыми номерами немецких частей и соединений. Враг застыл буквально в одном шаге, и сегодня предстояло решить, что делать.

Хм… Ничего не изменилось, ничего.

Хмурился Верховный, до сих пор еще потрясенный недавними событиями. Ведь, все, буквально все — собственные размышления, донесения разведки, мнения ближайшего окружения, и здравый смысл, в конце концов — говорило о том, что после пленения Гитлера наступит развязка войны. Немецкая армия если не попятиться, то, как минимум, остановится на достигнутых рубежах. Противник же вопреки всем прогнозам продолжал давить медленно, но неуклонно, продавливая наши позиции.

— Просто смахнули с шахматной доски, как пешку, и пошли дальше.

Вдобавок, немцы развернули в мире масштабную информационную компанию, призванную совершенно изменить повестку дня и выбить из рук Советов оружие. Самое страшное, им это удавалось. Факт пленения Гитлера, лидера могущественного государства Европы, оказался настолько невероятным для всего мира, что всем легче было поставить его под сомнения. Широкое хождение приняли слухи о всевозможных двойниках, пропагандистских компания, информационных диверсиях.

— Этот еще… сошел с ума, — сморщился Сталин, вспоминая опустившееся, мало похожее на человека, существо в железной клетке. Когда-то невероятно уверенный в себе мужчина средних лет, пышущий потрясающей энергией и напором, сейчас пускал слюну изо рта и ходил под себя. От животного страха, вынесли вердикт врачи. — Гад… сбежал все-таки.

В этот момент раздался негромкий стук. Сталин бросил быстрый взгляд на часы и недовольно покачал головой. Оказывается, совершенно забыл про совместное заседание государственного комитета обороны с командующими фронтами, назначенное на десять вечера.

— Войдите.

Немедленно дверь распахнулась, пропуская в кабинет приглашенных.

Первым зашел начальник Генерального штаба Шапошников. Идеально выбритый, тщательно отутюженный темный китель, внешность истинного британского джентльмена.. Коротко поздоровался с хозяином кабинета и сразу же, без всяких других «реверансов, прошел к своему месту. Но ему можно было и без 'реверансов», учитывая особое к нему отношение Сталина [долгое время Иосиф Виссарионович лишь Шапошникова единственного из всех называл уважительно по имени и отчеству, признавая его невероятную военную эрудицию, прозорливость и особый аналитический склад ума].

Другие же входили иначе. Одни мялись у входа, другие не знали, какое место за столом выбрать, третьи нервно вздрагивали, когда чувствовали на себе взгляд Сталина. Пожалуй, ярче всего это проявлялось в поведении троицы недавних заговорщиков — Берии, Ворошилова и Молотова, которые все еще жутко бледнели и теряли дар речи при входе в этот кабинет. Четвертый — Маленков — все это время лежал в госпитале с обширным инфарктом.

— Товарищи, сегодня мы собрались, чтобы принять окончательное решение по предложению командующего Западным фронтов товарища Жукова. Прошу снова доложить, — хозяин кабинета кивнул Жукову, сидевшему рядом с Шапошниковым. — Вот карта.

Генерал быстро поднялся и подошел к карте.

— Члены Государственного комитета обороны, члены Генерального штаба, командующие фронтами, товарищи, все вы знаете оперативную обстановку, сложившуюся на фронте. Она, без всякого сомнения, тяжелая, но управляемая. Враг, не щадя сил, продолжает наступать на Москву. В бой бросаются все, накопленные ранее, резервы. По данным разведки, немецкое командование полностью уверено, что в самое ближайшее время сумеет продавить нашу оборону, поэтому и «сжигает» резервы, — Жуков указкой уверенно очертил дугу вокруг Москвы, обращая внимание на позиции немцев. — Товарищи, складывается удачная оперативная обстановка для нанесения мощного контрудара. Позиции противника сильно растянуты, передовые части понесли огромные потери, в штурмовых ротах и батальонах выбито до половины штатного состава, отмечаются регулярные перебои с подвозом топлива и снарядов. Более того немецкое командование не предпринимает никаких усилий для оборудования укрепленных позиций на ранее захваченных рубежах, надеясь на перманентное наступление. В связи с этим, выражаю уверенность, что наш контрудар станет для немцев полнейшей неожиданностью и позволит отбросить врага на двести — триста километров от Москвы.

Закончив, положил указку на стол, показывая, что готов ответить на вопросы.

— Товарищи, прошу высказаться, — Сталин обвел взглядом собравшихся. — Борис Михайлович, может быть вы начнете?

Шапошников, не вставая, повернулся к карте.

— Генеральный штаб уже несколько дней совместно с Георгием Константиновичем и другими генералами прорабатывает данное предложение. С доводами генерала Жукова полностью согласен. Считаю, что момент и место для контрудара выбраны абсолютно верно. Ударив сейчас, мы полностью сорвем будущие планы немецкого командования по закреплению на указанных рубежах…