Лес, болото к западу от с. Свитское

Группа майора Вайса, точнее ее жалкие огрызки, вышла из леса. Десантные ботинки уже минут пятнадцать, как чавкали по грязной жиже, но само болото они увидели только сейчас. Как и все в этой чертовой стране, оно было огромным, негостеприимным, и от него отчетливо веяло опасностью.

— Здесь попробуем, — тихо произнес Вайс, оборачиваясь к своим. Нужно было решить, кто пойдет первым. Нащупать безопасную тропку в трясине нелегкая задача даже для опытного егеря. Один неверный шаг и утянешь за собой всю группу. — Кто пой…

Не договорил, и так было ясно. Все, кому удалось уцелеть за эти проклятые четыре дня, выжаты, как лимон, едва стоят на ногах. Даже обер-лейтенант Ратман, эта двухметровая горилла в человеческом теле, без сил свалился на мох. А ведь о его нечеловеческой силе настоящие легенды ходили. Поговаривали, что он на спор лошадь поднимал. Про остальных и говорить было нечего.

Это задание оказалось ошибкой. К сожалению, они не сразу это поняли. А когда, до них это дошло, оказалось слишком поздно. Из охотников они превратились в добычу, которую сейчас загоняли в сторону болота. Из полнокровной групп в полноценный взвод за четыре дня игры в кошки — мышки осталось лишь восемь человек. Выжили самые опытные, и чего греха таить, самые беспринципные. Готовые помочь товарищу, уже были мертвы. Все.

— Понятно…

Вайс кивнул сам себе. Сейчас уже никому не прикажешь, а, значит, вперед идти должен командир. Перехватив поудобнее длинный шест, он сделал первый шаг. Под ногами жадно чавкнула вонючая жижа, словно жуткое создание из местных легенд.

Сделал ещё шаг, потом еще один. Зелёная болотистая жижа с жалкими косточками колыхалась, казалась совершенно бездонной. Ноги проваливались все глубже и глубже, вода уже доставала до середины бедра.

— Оставь, командир. Видно же, что там топь, — от дерева отлепилась фигура. Кажется, это был Фриц или может Ганц. Измазанные в грязи с головы и до ног, все егеря выглядели на одно лицо. — Бесполезно… Мы все равно все здесь сдохнем.

Вот и еще один «сломался». Похоже, все-таки Ганц. Кажется, его голос.

— Лучше останемся здесь, командир. Позиция хорошая, с тыла нас не обойти, там болото. Фланги тоже, как на ладони, — егерь перевернул затвор карабина, и подошёл к краю колыхавшейся зелёной жили. — Встанем здесь, и дадим бой. Лучше так, чем нас по одному перещелкают… Камрады? Командир?

Ничего не отвечая, майор уставился прямо перед собой. Впереди была кочка, на которую можно было попробовать встать. Если удастся, то оттуда он дотянется до следующей.

— Вы что все оглохли? Мы же здесь передохнем, в эту проклятую грязь и ляжем, — в нотке егеря зазвучали истерические нотки. Выходит, и правда, «сломался», не выдержал. — Камрады? Я же дело говорю? Фриц, дружище, чего молчишь?

Фриц, радист и замыкающий в группе, не отзывался.

— Фриц, черт тебя дери? Ты где? Фриц? Парни, кто-нибудь видел его? Ратман, он же за тобой шел.

Ратман, привалившись к дереву, даже голову не поднял. Просто развел руками. Ничего он не видел.

— Фриц, старина, где ты? — не унимался Ганц, больше десятка лет служивший вместе с радистом. — Фриц?

Ответом, по-прежнему, было лишь молчание. Похоже, и Фрица постигла судьба остальных егерей. Все уже поняли об этом, и похоже, смирились с этой мыслью. Ведь, следующим мог быть уже кто-то из них. Проклятый лес вряд ли остановится на бедолаге Фрице.

— Фриц, дружище… — Ганц рухнул на колени и застонал, обхватив голову руками. Качался из стороны в сторону, словно испытывал непереносимую боль. — Как же тебе угораздило? Фриц…

Стон постепенно сменился скулением, как у выброшенного на улицу пса. Того и гляди немец свалится прямо в грязь.

— Мы все умре…

И тут ему в челюсть со всей силы пробивает майор, выбравшийся из болота с его спины. Хороший, четкий, получился удар. Таким можно из человека последнее соображение выбить.

— Заткнись, Ганц! Закрой свою пасть или ее закрою я! — едва не зарычал Вайс, хватая оторопевшего бойца за грудки и с силой встряхивая. Тот, харкая кровью, непонимающе вращал белками глазами. — Ты баба или егерь, черт тебя дери⁈ Подбери сопли! А вы, вашу мать, чего развалились⁈ Тоже решили поскулить?

Оставшиеся егеря медленно поднимались на ноги, поднимали с земли оружие.

— Вы кого испугались? Это большевистское отребье? Это сиволапое мужичье? — Они, черт вас дери, такие же люди, как и мы! У них также течет кровь, они также испытывают жажду и голод! Камрады, их просто больше, и они лучше знают местность. Понимаете, они здесь каждую нору знают, каждый куст, за которым можно спрятаться. Этим, твари, и пользуются.

Он их командир уже шесть или семь лет, и они ему доверяли. Этим Вайс и пытался воспользоваться, чтобы заставить их собраться. В таком состоянии, как сейчас, они вряд ли доживут до ночи. А дожить хотелось очень.

— Повторяю, они такие же люди, как и мы. Хорошо тренированные, выносливые, отличные следопыты. Но все равно обычные люди…

Майор говорил убедительно, с напором. Руками яростно рубил воздух, убеждая товарищей в своих словах. Хмурился так, словно не понимал их страха.

— Ганц прав. До утра мы останемся здесь, на этой поляне. Займем оборону. Пулемет поставим по центру, Ратман заминирует все подходы, чтобы и мышь не прошмыгнула. Если они не дураки, то ни за что сюда не сунутся. За эту ночь придемся в себя, выспимся, а утром найдем проход через болото. Даю слово, камрады, через сутки мы уже будем на базе, а этот чертов лес станут равнять с землей наши летуны. Думаю, пары эскадрилий тетушек Ю[1] здесь за глаза хватит. Представляете, что здесь от иванов останется?

Вайс кивнул, заметив кое у кого кривые ухмылки. Похоже, его егеря понемногу приходят в себя после этой дикой загонной охоты.

— Разве я вас когда-нибудь обманывал? — майор смел обвел глазами подчиненных, прекрасно зная ответ. Ведь, до этого момента он всегда был честен со своими людьми. В какой бы передряге они не оказывались, он всегда раскрывал им все карты. Но только не сейчас. — Поднимайтесь и занимайте оборону. Чем лучше подготовимся, тем спокойнее будет ночью. Вперед, камрады. Пусть только иваны сунуться к нам…

Вайс врал, прямо и открыто. Еще в самом начале, когда они только начали терять людей, он уже все понял. На них охотились, как на кроликов или скорее даже лис. У них было оружие, большой опыт, специальная подготовка, но они все равно ничего не могли поделать. Каждый час или два группа не досчитывалась одного бойца. Причем все случалось незаметно, словно бы того и не было никогда. Раз, и не было человека.

Но окончательное прозрение у него наступило тогда, когда он наткнулся на одного из пропавших людей. Это был рядовой Фогель, гибкий, как змея, подвижный, как ртуть. Поговаривали, что на гражданке он промышлял заказными убийствами. И Вайс не сомневался, что скорее всего так и было. Слишком уж хорошо рядовой обращался с ножом. Клинок в его руках порхал бабочкой, никак не уследишь, как не смотри. Но ни одно из его умений ему так и не помогло. Фогеля разделали, как в смотровой. Препарировали, проще сказать. Тело лежало на траве, лишенное кожи, с аккуратно изъятыми органами. Каким чудом майор тогда не заорал, он до сих пор не понимал.

— А как все хорошо начиналось, — Вайс отошел от своих людей в сторону и опустился на ствол поваленного дерева. Пока егеря оборудовали позиции, он мог и сам перевести дух. Ведь, враг все равно не отстанет от них, и вряд ли кто-то из них переживет эту ночь. Но егерям этого не нужно знать. — Господи, как все было хорошо…

Четверо суток назад

Майор Вайс стоял навытяжку перед командующим группы армий «Центр» фельдмаршалом фон Клюге. Этот сухопарый старик, пристально смотревший на него, сейчас напоминал старого коршуна, вцепившегося крепкими когтями в добычу.