— Мерз-с-с-кий человечешка, — с презрением прошипел Риивал, делая шаг назад. — Ничего, я тебя запомнил… — ткнул пальцем в сторону смердящей туши. — Ты все равно попадешь на алтарь и своими предсмертными стонами порадуешь Темную госпожу.

Идя по улице дальше, Риивал с трудом приходил в себя. Желание крови никуда не исчезло, то и дело напоминая о себе кровавыми картинами. В голове всплывали образы изувеченных стражников и застигнутых врасплох эльфийских охотников, не одну сотню которых он отправил за Край своими собственными руками.

— Ш-ш-ш-ши, Темная госпожа, дай мне сил… Эти мерзкие человеки…

Стадо уже разошлось по домам. Впереди него бежало лишь с десяток овец, призывно блеющих по сторонам, а он продолжил идти. Куда податься дальше, не знал, понадеявшись на Благословенную Ллос. Никогда не нужно сомневаться в божественном промысле.

— Равиль, сынок?

До Риивала откуда-то со стороны вдруг донесся очень странный голос, будящий внутри него нечто глубинное, близкое, родное. Сделав несколько шагов, парень остановился.

— Сынок, ты опять забыл, куда идти? Пошли домой.

Дроу замер, едва дыша. Боялся повернуться и посмотреть в ту сторону, откуда исходил этот безумно родной голос. Ведь, Риивал узнал его и жутко боялся, что обознался. Это был голос матери!

— Что ты стоишь? Вон там наш дом.

Он сразу же вспомнил, как его, совсем кроху, укачивали в колыбельной из мягкой пахучей паутины. Перед глазами всплыли точеные черты лица, казавшегося воплощением женственности. В полумраке сверкали ее глаза, манила бархатная черная кожа, до которой снова и снова тянулись его детские ручки.

— Равиль, пошли.

Женщина коснулась его плеча и из дроу, словно выдернули невидимый стержень. Риивал развернулся и тут же опустился на одно колено, приветствую ту, которая подарила ему жизнь. Женщины-дроу — особая каста, только им дозволено прислуживать Благословенной Ллос. Поэтому и отношение к ним особое.

— Ты что, сынок? Зачем на колено встал? — удивилась женщина, явно, такого не ожидая. Осторожно коснулась его волос и стала медленно гладить по голове. — Встань, сынок.

Риивал даже глаза закрыл, наслаждаясь каждым мгновением. Он вновь обрел маму. Благословенная Ллос снова явила ему свою невиданную милость, позволив насладиться материнской любовью.

Риивал, дроу из благородного дома До’Урден / Равиль, сельский дурачок

Ночь. Темнота опустилась на землю, в окошках избенок загорелись огоньки керосинок. Заканчивался еще один долгий летний день, наполненный тяжким трудом, переживаниями, заботами о скотине и хозяйстве.

В тишину погрузился и домик, где бедовали вдвоем мать с Равилем. Уставшая женщина давно уже спала, свернувшись калачиком. Намыкалась, бедняжка, за целый день так, что ноги не держали. Как мертвая, лежала. Сын же бодрствовал. Лежал, и пытался понять, как ему жить дальше.

— Благословенная Ллос, ты умеешь шутить…

Только сейчас, в тиши и темноте, Риивал понял, что даже божественная милость имеет свои границы. Богиня спасла его от неминуемой страшной смерти, но бросила в тело слабого, презираемого всеми, дурачка. Темная госпожа, и правда, умеет шутить, но не каждому придутся по душе ее шутки.

Хотя, кто он такой, чтобы осуждать Богиню? Верный последователь Благословенной Ллос не должен рассуждать, не должен сомневаться. Нужно лишь верить в божественный замысел и строго его придерживаться. От этой мысли его щеки сразу же заалели, прошиб пот. Ведь, своим неверием он мог оскорбить богиню.

— Прости меня, Темная госпожа… Я усомнился в твоем могуществе и непогрешимости…

Вытащил нож и медленно порезал руку. За святотатство должно следовать наказание, это закон и священное правило.

— Я верую, Благословенная…

Рядом с одним порезом, появился второй. Несколько багровых капель скользнуло с руки и оказалось на одеяле. Все, малая жертва Темной госпоже принесена.

— Я буду ждать и верить, Благословенная… Твой хранитель дождется, и Темная госпожа снова обретет свой алтарь… Я начну прямо сейчас… Потерпи, Благословенная Ллос…

Кивнув самому себе, он выбрался из под одеяла. За окном стояла ночь, а, значит, пришло время для дроу.

— Темная госпожа… Скоро в твою честь будет снова литься кровь.

С мыслью о малом алтаре Риивал скользнул за дверь. Уже через мгновение был на улице, принявшись жадно вдыхать окружающие запахи. Для лучшего следопыта дроу ночные запахи и звуки были открытой книгой, которую читал он с легкостью и удовольствием.

— Ночь…

Сейчас его время, время темного народа — час, когда люди и эльфы, замирая от страха, прячутся в своих домах, и молят Богов, чтобы ночные демоны обошли их стороной. И в этом мире так же.

Особым стелющим шагом, от которого не дрогнет и травинка, Риивал прошел через двор. Одним движением перемахнул через забор, мягко приземлившись на землю. Отсюда и до самого горизонта тянулось поле ржи.

— Мое время…

Риивал снова с жадностью втянул ноздрями воздух. С наслаждением закрыл глаза, отдавшись на волю чувств. Он слышал и ощущал все, что происходило на сотни метров в округе.

— Ночные птахи, приветствую вас, — шептал дроу, вслушиваясь в завывающее пение ночных птиц. Они, верные боевые подруги, всегда сопровождали его в дальних вылазках, встревоженным клекотом предупреждая о враге. — Пусть ваша охота будет обильной, пусть когти отведают теплого мяса и крови.

Севернее, откуда задувал холодный ветерок, доносилось осторожное шебуршение. Кто-то явно лакомился молодыми стебельками ржи, стараясь не привлекать ни чьего внимания. И это явно не серая полевка, крохотный грызун, которого и детям стыдно за добычу считать. В поле был кто-то покрупнее.

Охотник жадно задышал. Крупный гладкий камень, самый подходящий для броска, уже давно лежал в руке. Другого оружия все равно не было. С одним ножом на охоту не ходят.

— Заяц…

В этом мире длинноухие зверьки, похоже, крупнее, толще, а, возможно, и опаснее. Дроу хищно ощерился при этой мысли. Схватиться с опасным врагом, что может быть достойнее? Нагнулся и подобрал второй камень-голыш, боевых припасов мало не бывает.

Пригнувшись, чтобы сделать свой силуэт незаметнее, он начал заходить с подветренной стороны. Добыча не должна его ни учуять, ни услышать.

— Точно ушастый…

Чем ближе подходил, чем явственнее в голове возникал образ длинноухого зверя. Добыча явно меньше дворового пса, и гораздо слабее. Клацанье длинный когтей и клыков он точно бы услышал.

— Ого, да он там не один… Трое, нет, четверо…

С земли подобрал еще пару камней. Оружие, конечно, так себе. Сейчас бы ему десяток метальных шаров, что делали лишь для следопытов. Особая сталь, небольшие выступающие шипы, превращали видимую игрушку в смертоносное, и, главное, совершенно бесшумное оружие. Подготовленный воин таким шариком мог без особого труда «снять» стражника за сотню шагов. Звучал лишь легкий свист, и жертва уже валилась с пробитой головой.

— А это всего лишь зайцы…

Подобрался так близко, что уже различал все длинноухое семейство. Впереди жадно грыз молодые стебли крупный кроль, судя по внушительным размерам настоящий патриарх. Чуть в стороне от него суетились две крольчихи, дальше всех застыли, настороженно водя носиками по сторонам, четверо небольших зайчат.

Дроу замер перед самым броском, ощущая все неровности камня в руке. В мельчайших подробностях представил, как взмахнул рукой, как отправил камень в полет, и как он попал точно в цель. Старый прием, который еще ни разу его не подводил.

— Хоу, — резко выдохнул Риивал, бросая первый камень. Воздух угрожающе загудел, когда следом в воздухе оказались второй, третий, четвертый камни.

Сомнений не было, конечно, же попал. Даже самый последний ребенок темного племени не промахнется с такого расстояния. И в самом деле его ждали крупные четыре тушки. Самых мелких зайчат он и не думал трогать.