Вспомнился недавний сон. Алисия… Он говорил вчера, что заберет ее, а сегодня пропала Владислава. Слишком близко. Как физически, так и духовно. А я трачу время зря.

Я не позволю лишить смысла жизни и меня. Если требуется, я использую жестокий, но действенный способ узнать правду…

Мокрый след тянулся по коридору к двери выхода. Капли притягивали пыль на полу, становясь густой серой массой. Роза Иствуд плакала без контроля, часто моргала, не видя пространства перед собой. Ладонь упиралась в глазницы по очереди, смахивала слезы с набухших щек. На середине пути в 3-й раз упала, подернув ногу. Не чувствовала боли, каждый раз вставала и продолжала продвижение. Пятый нагнал ее, перекинул руку через шею, на свои надплечья, в качестве живой опоры. Попытка поднять на руки. Неудачная. Взмахи руками, толчок, случайный удар по щеке… Это бывает, когда не предупреждаешь о своих действиях. Будет знать.

Шляпка гвоздя выступала из порожка в дверном проеме. Оказался забит не до конца. Подошвой туфель не ощущалось. Зацепилась большим пальцем. С размаху. Вид крови под ногтевой пластиной заставил побледнеть. Место, богатое нервными окончаниями. На следующем шаге согнула ногу от боли, потеряла равновесие. Глухой стук о пол. Ни звука. Пятый засуетился от волнения. Тряс ее за плечи, звал высоким голосом. Постовой офицер вызвал врача по рации и согласился помочь пронести ее в медпункт на первом этаже.

15 минут у меня есть.

В голове щелкнуло, и я сорвался с места.

Сектор А единственный имеет возможность безопасной перевозки преступников. Ржавая металлическая каталка подпирала угол стены. Два положения: вертикальное и горизонтальное. 6 ремней с креплениями по бокам: на лоб, на плечевой, локтевой, тазобедренный, коленный и голеностопный суставы. Предыдущий заключенный решил оставить след перед смертной казнью: коричневое пятно от испражнения. Отмыли плохо, запах остался, хотя выветрился.

Второй компонент плана — ключи от решеток. Постовой не носил связку на поясе из-за вечного шума. Широкое кольцо с 5-ю дюжинами ключей лежало сверху на прямоугольном электрошокере. Взял и то и другое.

Мэд Кэптив скоблил металл, дойдя до нижней трети прута. Поднял голову, когда заметил мои туфли, колеса каталки, вопросительно посмотрел в глаза. Я спрятал черный прибор в рукаве свитера наполовину. Человек теперь не было. В клетке сидело безумное животное-убийца. Отнесся к нему соответствующе: рука скользнула к его шее, контакты уперлись в кожу, щелчок кнопки. Синяя дуга трещала раздражающе громко, привлекала ненужное внимание других заключенных. Вышло быстро, и он не успел ничего предпринять. Затрясся в конвульсии и повалился на пол. Я без труда положил истощенное тело на каталку, затянул каждый ремень на максимальную тугость и поставил вертикально.

Колеса скрипели на каждом обороте, проезжали по каменным крошкам. В креплениях хрустнуло после активного преодоления порожка, но все четыре остались на месте. Прекратили истошную музыку возле малозаметной двери в стене, сбоку от стола. За ней ступенчатый спуск в подвал. Я раскрыл старую дверь, почти слетевшую с петель от резкого действия, перевел каталку в горизонтальное положение и толкнул. Хотя закрыл дверь, грохотало отчетливо, чувствовались все вибрации от ударов. Финальный стук о стену в конце. Заднее колесо отвалилось.

Ничего, звукоизоляция на нулевом этаже хорошая. В подвале тоже. Никто не услышит.

Шаги в коридоре. Пятый забежал в комнату один, тяжело дыша, потом в сектор А. Я закрывал тугую дверь, все медленнее по мере очередного усиления звуков шагов, пока не осталась узкая щель. Ржавые петли скрипнули так, что оглушили меня. Именно когда мой подчиненный стоял в предбаннике. Два испуганных карих глаза устремились на меня, в руках туфли Розы Иствуд. Значит, видел пустую камеру заключения. Дальше я перестал скрываться и быстрым шагом спустился по ступеням.

Освещения в подвале не было. Сначала я ориентировался наощупь, потом снял с пояса полицейский фонарь. Вел каталку по прямой, вдоль водопроводной трубы. Крысиный писк, шорохи когтистых лап. Запах сырости в смеси с пылью, крысиной шерстью и пометом раздражали слизистую носа. Пятый раскрыл себя спустя минуту: видимо, относил обувь владелице по поручению. Мое имя послышалось позади 9 раз.

Один из многочисленных тупиков канализации — то, что нужно. Далеко от входа. Глубоко под землей. Относительно безлюдно.

— Что вы делаете?..

Увиденная картина поразила Пятого, и он замер, не веря в реальность. Округлил глазные щели, часто моргал. Нервный глоток слюны, от которого подпрыгнул кадык. Луч фонаря дрожал, виляя по сторонам. Я не хотел тратить на него силы: если пришел сюда, пусть наблюдает. Стоны послышались после сотрясения, а сейчас остатки сознания полностью вернулись в больной мозг. Ощущение от разряда соответствующие. Каталка стояла в вертикальном положении. Белое пятно света расплывалось по багровому лицу, сморщенному в попытке защититься. Отражалось слабо, и мой вид был затемненным, суровым. Уподобленным настоящему дьяволу.

— Попробуем начать наш разговор заново…

— Срань, эта штука! Вчера тоже ударила больно. Тошнит. Ощущение, как будто попал в центр урагана. Ох… Это плохо, да? Еда выйдет, а я не хочу…

Переключил на 2-ую мощность электрошокера. Разряд в руку. Сильная пощечина. Каталка дернулась на месте. Я схватил пальцами щетинистую щеку и сжал, повернув к себе. Приблизился лицом настолько близко, что наши носы разделяло расстояние в 5 сантиметров.

— Заткнись! И слушай меня! Я буду задавать вопросы, а ты — отвечать. За каждый свой бред получишь удар током. Мощность будет повышаться. Лучше собери мысли в кучу и выцеди из них настоящие, иначе за тебя это сделает боль. Все понял? Итак, как ты узнал о похищении Владиславы Дрогович сегодняшним утром?

— Братья сказали.

3-ья мощность. Все еще слабоощутимо для него. Это не пробудит разум. Почему мне кажется, что на этом вопросе мы дойдем до 6-ой, от которой он снова потеряет сознание? Всего было 8. Последняя не использовалась из-за своего вреда.

— Ты что, полицейский! Я же тебе сказал. Я бы и так сказал, без этого тока.

— Невозможно! Ты находишься под стражей закона. Эксперты осмотрели тебя и не заметили следов переговорных устройств. Тебя также никто не посещал передо мной. Делаю вывод: бред! Хорошо, не суть… Полные имена всех твоих «братьев»? Быстро, по очереди!

— У нас нет имен. Имена нужны вам, чтоб звать друг друга. Нам это не…

Надоело медлить: 5-ая мощность. Выдержка в 3 секунды, пусть прочувствует должным образом. Старые ремни натягивались от напряжения, потому что каждой сокращенной мышцей тела Мэд Кэптив хотел вырваться. Увеличился вдвое по ширине. Сил, несмотря на жалкий вид, было много. Конвульсировал по инерции полсекунды. Некоторые мышцы продолжали невольно подергиваться.

— А-а! Почему… Почему ты не слушаешь, полицейский?! Ты не понимаешь меня, не понимаешь нас. Поэтому проигрываешь.

— Говори. Я слушаю.

— Я демон, мы все демоны…

Электрошокер снова затрещал, выпустив синюю искру. Та же мощность. Не стал включать 6-ую: неизвестно, сколько будет восстанавливать сознание. Время на исходе!

— Нас много, — продолжал он сквозь стиснутые зубы. Хруст и скрип шеи на повороте. Белки измученных болью глаз налились кровью, пронзали меня ненавистью. — Сотни, тысячи — мы сами всех не знаем. Но братья далеко отсюда, в другом… мире. А тут — только я. В слабом, больном теле… Ограничен, как же он ограничен… Говорить сложно, а без слов нельзя. Это серьезная ваша слабость, люди… Ты спрашивал, как я узнал об одной и ваших? Мы всегда общаемся, всегда знаем о делах друг друга, всегда вместе. Как одно целое. Они всегда тут, полицейский. В моих мыслях. Еще светло у вас, поэтому сейчас они — там, ждут. С главным. Ох… Вы назвали бы его отцом? Создателем? Богом? Ха-ха! Чушь! Для вас мы все тогда боги. Любой, кто сильнее вас. А мы сильнее. А он еще больше, лучше нас всех. Большой, великий, всемогущий. Он получает самых вкусных из вас. Мы доедаем, что останется. Мы все обжираемся, как никогда за все время. Вас много, легко ловить. Мы не охотимся, это вы нас приводите к своим. Вы открываете проход. Мы просто берем. Вы еда. Всего лишь дичь! Ха-ха! Да, легкая добыча. Кто следующий? Сотни ваших по всему миру. Забавно: никто этого не понимает. Вы умные, люди, но в этом — слепые, упрямые. Я столько тебе всего рассказал, а ты до сих пор ничего не понял.