— И что ты предлагаешь? Всё так и оставить? Позволить Вардису умереть?

— Обсудить это решение как следует, вот и всё.

Соплеменники переглядываются. Они знают, какую жизнь ведут мертвецы внизу — им не позавидуешь. Определённо, позволять Вардису исчезнуть — о таком даже помыслить страшно, но возвращать его к подобию жизни — не лучше. Это выбор из двух решений, каждое из которых дерьмовее другого. Чувствую себя грязным и вонючим только от того, что взвешиваю варианты. Лучше бы этого выбора не было вовсе.

Позволю Вардису умереть — всю жизнь буду жалеть об этом решении.

Верну его — и буду жить рядом с человеком, к которому все окружающие испытывают отвращение. Включая меня.

— Давайте голосовать, — предлагает Лира. — Кто за то, чтобы вернуть Вардиса?

Соплеменники начинают поднимать руки. Нерешительно, после длительной паузы. Не все, но большинство поддержало оживление моего брата.

— Простите, — говорю. — Но голосовать должны только члены семьи. То есть я, Буг, и ты Лира, раз уж вы с Вардисом были близки. Мы втроём должны решить.

— Тогда голосуем втроём.

Лира тут же поднимает руку.

Буг, вздыхая, тоже поднимает.

— Ладно, — говорю. — Если вы этого хотите, пожалуйста.

Беру руку девушки и кладу ей на ладонь чёрную жемчужину, которую всё это время сжимал в кулаке. Это решение я не могу принять в одиночку. У Вардиса было слишком много близких людей, чтобы я распоряжался его судьбой.

— Почему ты отдаёшь её мне? — спрашивает Лира.

— Потому что я не хочу в этом участвовать, но и воспротивиться не могу. Вы в праве его оживить, не спрашивая моего разрешения.

— Нет уж! — отвечает Лира. — Ты его оживляй!

Пытается вернуть жемчужину, но отхожу.

— Нет, вы хотите превратить Вардиса в чудище, так делайте это без меня.

— Гарн, — встревает Буг. — Ты должен это сделать. Ты у нас самый ответственный.

— Ошибаешься. Я у вас самый тупой. Именно поэтому я против данного решения: не из-за того, что хочу оставить собственные руки чистыми, а из протеста. Как бы я ни любил Вардиса, вернуть ему нормальную жизнь мы не сможем. И если вам достаточно того, каким он вернётся — валяйте. Но без меня.

Лира со злым видом суёт чёрную жемчужину мне в живот, отчего я вынужден взять её.

— Ты возвращай его!

— Нет, — говорю.

— Это твой брат, ты и займись им!

Смотрим с Лирой друг на друга. Девушка злится. Я — вся мировая усталость.

— Ты хочешь, чтобы я распорядился этим Даром? — спрашиваю

— Да!

— Ты точно этого хочешь?

— Точно!

— И сама ты её использовать не будешь?

— Нет!

— Хорошо.

Поднимаю чёрную жемчужину вверх и бросаю в окно. Кругляш улетает в пропасть и тут же теряется в окружающей тьме. Дороги назад больше нет, Вардис навсегда останется мёртв. Придётся нам как-то научиться жить без него.

Соплеменники смотрят на произошедшее с удивлением. Никто из них не мог догадаться, что я так поступлю. Пожертвую собственным братом, когда имеется возможность оживить его. Но всё на самом деле не так. Я просто не хочу идти на компромисс со смертью и возвращать в этот мир существо, что будет лишь обладать признаками Вардиса. Если бы была возможность залечить его раны и вернуть брата прежним, я бы даже не раздумывал.

Но не так.

Восставший мертвец — это не решение.

— Ну ты и дурак, Гарн, — произносит Лира.

И исчезает…

Растворяется в воздухе облаком тумана. Мне остаётся лишь с удивлением смотреть на происходящее, да глупо открывать рот, подобно рыбе, выброшенной на берег. Только что девушка была прямо передо мной, а теперь её нет. Сомневаюсь, что в этом мире люди могут внезапно исчезать — это не нормально!

Рядом с ней Буг, словно извиняясь, пожимает плечами, а затем расплывается в окружающем пространстве. Словно и не было их с Лирой.

— Что? — только и могу произнести.

Постепенно все мои друзья рассеиваются как воспоминания. Король Бартрам Гордый опадает на землю подобно дыму. Тело Вардиса превращается в пар и уносится прочь, не оставив и следа.

В комнате остаюсь только я, сидящий на полу, и Шислин в коридоре, смотрящая на меня своим сияющим, немигающим взором. И она улыбается. Чуть-чуть, едва заметно. Этого достаточно, чтобы её бледное, уставшее лицо стало необыкновенно мягким и доброжелательным.

— Что это сейчас было? — спрашиваю. — Куда делись мои друзья?

— Они там, куда ты сейчас отправишься.

Девушка поднимает вверх руку и щёлкает пальцами.

Реальность исчезает.

Я просыпаюсь в лесу, неподалёку от Карута.

Шестьсот человек, мирно спящих рядом со мной. Знакомая картина.

Нет ни Варзода, ни мертвецов. Всё, что происходило со мной в последние дни — исчезло. Я снова у Карута, лежу на траве и бессмысленно озираюсь по сторонам. Заставляю свой мозг работать, но он ворочается с трудом. Отказывается соображать.

Неужели всё происходящее со мной в последние дни было видением?

Я всё это время спал?

Ничего этого не было?

Варзод, хирург, управляющий, бритьё… всё это нереально?

Провожу рукой по подбородку, чувствую растительность. Значит и правда путешествовал в грёзах. Но всё было настолько реально! Вонь мертвецов, затхлая вода, плесень на стенах. Я никогда бы не смог отличить сон от реальности — настолько он был детализирован и продуман.

Но зачем всё это было?

Зачем Шислин понадобилось водить меня во сне столько времени?

Когда наше войско вышло из Карута, стало лагерем в лесу и уснуло непробудным сном, девушка усыпила не всех, кроме меня. Она усыпила всех, включая меня. Мне показалось, что я тогда проснулся, но это был сон. Имитация реальности. Настолько искусно сделанная, что не оставалось никаких сомнений в её подлинности.

Сейчас же я проснулся на самом деле.

Чувствую себя невероятно разбитым, измождённым. Такое чувство, будто я целую неделю готовился к экзаменам, поэтому разум соображает медленно. Сны, навеваемые девушкой, не приносят отдыха. Они, наоборот, заставляют мозг работать и просыпаешься ты ещё более уставшим, чем ложился.

Поднимаюсь на ноги. Колени трясутся, руки дёргаются. Кажется, я проспал двое суток, поскольку в желудке урчит.

Едва получается стоять.

Отхожу в сторону, спускаю штаны и мочусь на землю. Бедный мочевой пузырь два дня сражался с жидкостью в организме.

— Ребята, — говорю слабым голосом. — Меня кто-нибудь слышит?

Окружающие спят и не хотят просыпаться. Всё как в прошлый раз, только на этот раз взаправду. Шестьсот человек дрыхнут среди деревьев, рядом с давно погасшими кострами. Даже Хума спит. Летучая мышь валяется на моей подстилке и мирно посапывает.

Внезапная мысль прорезает голову.

Если всё моё путешествие было всего лишь сном, то и с Вардисом всё в порядке!

Иду к группе тел, лежащих неподалёку. Буг раскинулся на спине, раскрыв рот. Лира свернулась на боку. И Вардис упёршийся щекой в сложенный вчетверо мешок.

— Живой! — выдыхаю.

Падаю возле брата на колени, кладу руку на шею, измеряя пульс. Стучит, чёртово сердце! Стучит! Никакой мертвенной бледности, никаких ран. Здоров, силён!

— Вардис! — кричу ему в лицо. — Слышишь меня?

Брат не просыпается. Лишь глаза под веками слегка шевелятся, словно ему что-то снится.

Хочется упасть рядом и поспать нормально, набраться сил, но я силой заставляю себя оставаться в сознании. Сейчас самое главное — позаботиться о себе. Иду к мешку с провизией и с жадностью набрасываюсь на вяленое скорпионье мясо, щедро запивая водой из бурдюка. Пару раз я даже кусаю собственные пальцы, поскольку челюсть работает сама собой и не хочет входить в такт с руками.

Перед глазами всё плывёт, мозг отчаянно требует отдыха.

“Иди ко мне”, — раздаётся голос.

— Что? — спрашиваю.

Верчу головой, но поблизости никого нет — все спят.

“Приди!”

Голос Шислин. У неё своеобразная, гипнотическая манера говорить. Услышав её однажды, я больше не смогу забыть её речь. Но раз её голос звучит в моей голове… неужели это тоже сон? Какого чёрта?! Когда я уже проснусь?