— Я же сказал, что всё со мной хорошо. Идите оба.

— Море крови на твоей одежде говорит обратное. Сиди на месте и отдыхай.

Пора сделать то, ради чего мы вообще пришли в этот замок. Узнать, что происходит с жителями Карута. Узнать, как она приходит во снах к людям. И самое главное, как остановить распространение мёртвых земель. Что-то мне подсказывает, что обо всём этом нужно спрашивать именно её, а не короля Бартрама Гордого.

Выхожу в коридор.

В основании Варзод очень широк, но чем выше он тянется, тем более узким становится. Мы находимся на самой вершине замка. Ещё дальше — только скатная крыша и, может быть, какой-нибудь технический этаж. Поэтому здесь замок имеет всего четыре помещения.

Одно из них — покои короля.

Комната с противоположной стороны коридора — зеркальное отражение первой, разве что дверь сошла с петель и упала на пол, стоило мне едва толкнуть её. Никто не входил сюда уже очень много лет: вся мебель внутри развалилась от времени. Когда-то здесь могли находиться отдельные покои супруги короля. Но сейчас супруги у него нет, вот помещение и пришло в негодность.

В третьей комнате аналогичная ситуация: затхлость и разруха.

И только в четвёртой я обнаруживаю то, что мне нужно.

Стоит мне отворить дверь и войти в комнату, как в темноте вспыхивают два бирюзовых глаза. Они смотрят на меня и белая жемчужина в трусах бьётся в истерике. Девушка из снов здесь.

— Я тебя нашёл, — говорю.

— Похоже, что так, — отвечает Шислин.

На удивление спокойный голос. Словно она привыкла, что к ней в спальню посреди ночи вламываются посторонние.

— Приятно видеть, что ты умеешь разговаривать, — отвечаю. — Если ты хотела поговорить, мы могли бы сделать это и во сне. А так пришлось сражаться с твоим отцом.

— Он мне не отец…

Снимаю факел с держателя и вхожу внутрь. Здесь теснее, чем в комнате короля, к тому же окна нет: его завалило обсыпавшейся крышей, из-за этого комната выглядит меньше, чем она есть. Но при этом она очень хорошо ухожена: ни пылинки, всё чистое, блестящее. Мебель выглядит новой, будто ей ни разу не пользовались.

А кровать…

Широченная, красивая, с балдахином, украшенным серебряной вышивкой. Кровать короля по сравнению с этой — обыкновенная лежанка.

И посреди всего этого — Шислин, подопечная короля.

Приближаюсь к кровати девушки. Сейчас свет не тонет в её коже и я могу как следует рассмотреть её лицо: бледное, худое, уставшее. Но при этом очень живое, если можно так выразиться. Это одна из тех девушек, на которых смотришь и надеешься, что она улыбнётся. Есть в ней та самая, неуловимая черта, которая встречается у по-настоящему привлекательных людей. Способность притягивать взгляд. Загадочный магнетизм. Чувственность.

И она не мертвец!

Девушка с сияющими глазами — единственное живое существо во всём Варзоде, если не считать меня с друзьями. Удивительно, как ей удалось сохранить облик и человечность, когда все остальные превратились в ходячие трупы.

— В каком смысле, не твой отец? — спрашиваю.

— Просто не мой, — отвечает девушка. — У него вообще нет детей. Бартрам Гордый слишком гордый для этого.

— Зачем ты нас сюда привела?

Шислин поднимается с кровати. На ней простая повседневная одежда без какого-либо лоска: облегающие штаны, куртка, ботинки с высоким голенищем. Наряд то ли для скачек, то ли для уроков фехтования. Выглядит очень подвижной и боевой.

— Разве это не очевидно?

— Для разных людей разное понимание очевидности, — говорю. — Одному очевидно забрать найденную вещь себе, другому очевидно отнести её владельцу. И никогда не угадаешь, что очевидно для кого-то другого. Весь вопрос в перспективе.

— И тем не менее, ты догадываешься.

Когда она говорит, то смотрит прямо в глаза, не мигая. А её манера произносить слова… она будто мысли читает.

— Догадываться и знать — разные вещи. Но мы сейчас не на уроке философии и я не собираюсь дискутировать о том, что такое истина, бытие и ничто. У меня мало времени и я хочу знать прямо сейчас, почему ты усыпила моих друзей и заставила меня идти в эту крепость.

— Гарн! — радаётся из коридора голос Хоба.

— Не сейчас! — кричу.

Шислин подходит ко мне и берёт мои руки в свои. Смотрит на меня снизу вверх с какой-то немой мольбой. Она хочет что-то попросить но очень боится это высказать: надеется, что я сам догадаюсь. А я думаю лишь о том, как сильно меня прошибают мурашки от её касаний.

— Я скажу тебе, — говорит. — Через несколько минут.

— Гарн!

Кажется, через окно в покоях короля уже влезла половина соплеменников. Из другой комнаты доносится всё больше возни. Слышны какие-то разговоры. Вместо того, чтобы нам искать способ спуститься с вершины замка, дарграговцы взбираются наверх. Как будто нам без этого было мало проблем.

— Погоди немного, — говорю.

Возвращаюсь соседнюю комнату, чтобы отчитать своих друзей за непослушание. Приказал же ждать меня внизу, так нет же. Вардис залез, Буг залез, а теперь и остальные тут. Именно из-за их своеволия брата ранили.

— Ну и какого хера? — спрашиваю.

Передо мной стоит толпа из трёх десятков человек. Все уставшие и потрясённые.

— Какого хера вы все сюда припёрлись? Сейчас это место — самое опасное во всём Варзоде. Но вместо того, чтобы убираться подальше, вы все оказались здесь.

— Там это, — очень тихо произносит Хоб. — Вардис…

— Что Вардис?

Парень лишь молча указывает рукой в дальний конец покоев Бартрама, где я оставил братьев.

Сердце в груди на секунду останавливается. Очень нехорошее предчувствие затаилось в груди.

Продираюсь через людей к нужному месту и вижу Буга, сидящего на полу с ошарашенным видом, а у него на коленях лежит совершенно белая голова Вардиса с остекленевшими глазами. Словно под каким-то гипнозом я опускаюсь на колени, кладу руку сначала на шею Вардиса, затем на запястье. Пульса нет.

Мой брат умер.

Отправился на тот свет от кровопотери.

Я знал, что его рана очень серьёзная — сам перематывал её. Но даже не думал, что таков может быть исход. Как-то глупо и неестественно. Глаза видят тело Вардиса, но разум отказывается воспринимать происходящее. Такого просто не может быть!

— Назад, — говорю. — Его ещё можно спасти.

Отталкиваю Буга в сторону.

Склоняюсь над головой Вардиса, зажимаю ему нос и несколько раз с силой дую в рот, после чего принимаюсь давить на грудь. Понятия не имею, зачем я делаю искусственное дыхание и непрямой массаж сердца. Он же не пловец, что нахлебался воды.

— Поднимите ему ноги! — кричу. — Кровь должна прилить к голове!

Несколько раз вдуваю воздух в лёгкие Вардиса, давлю на грудь. Затем ещё раз. И ещё раз. И ещё. Продолжаю бесконечный цикл, пока рядом сидит Буг, такой же белый. Смотрит на происходящее и не может понять, что же теперь делать.

— Гарн, — доносится голос Аделари. — Оставь его. Он уже не вернётся.

— Вернётся, — говорю. — Нужно больше стараться.

Я просто не могу остановиться.

Не могу и всё.

Продолжаю вдувать воздух в лёгкие, заставляю сердце Вардиса стучаться о рёбра. Это какое-то безумие! Как он может покинуть нас? Он же был здоров, бодр, полон сил. Неужели какая-то дурацкая рана может сотворить такое?

Не могу в это поверить. Не справедливо!

Разум застилает пелена. Я больше не отдаю себе отчёта в том, что делаю. Мои руки двигаются на автомате. Должно быть, я продолжил бы делать искусственное дыхание ещё несколько часов, если бы друзья не оттащили меня от тела брата. Кто-то меня обнимает, кто-то утешает, но я ничего не слышу.

Лишь смотрю на Вардиса, над которым Буг пускает слёзы.

— Вардис… — произносит он, рыдая.

Похоже, это случилось. Мой брат умер.

Сижу на холодном каменном полу.

Слежу за тучами и далёкими ударами молний через круглое окно покоев Бартрама Гордого. Только это и остаётся, когда твой брат внезапно покидает этот мир. В памяти всплывают бессчётные моменты из жизни, когда мы что-то делали вместе. Я с Бугом вернёмся домой, ляжем на кровати в нашей комнате, но вместо трёх человек, там будет только двое.