Это и в Орнасе смотрелось ужасающе, но там мы воспринимали их одежду как часть культуры. Не придёшь же ты на рок-концерт с заявлением, что ненавидишь звук электрогитары.

Но здесь, в Дарграге, человеческая кожа как одежда смотрится в десять раз бесчеловечнее.

— Вы какого хера припёрлись в таком виде? — спрашиваю.

— А в чём нам было приходить? — спрашивает в ответ Зитрус.

Старостой Орнаса считается Стауг — энергичный старичок, улыбающийся всем подряд рядом с Зитрусом. Но так как у него давно мозги спеклись, то окружающие слушают именно Зитруса — лысого мужчину, покрытого шрамами и татуировками с ног до головы.

— Да мне вообще плевать! — говорю.

— Мы что, должны были голышом прийти?

— Я вам ясно сказал, больше никакой одежды из человеческой кожи. Так что быстро раздевайтесь, скидывайте всю одежду в кучу вон там.

Указываю на длинный и плоский кусок скалы, торчащий из земли.

— Я не буду ходить голым, — отвечает Зитрус.

— Позволь кое-что тебе объяснить, — подхожу к мужчине впритык. — Ты — раб, я — твой хозяин. Ты жив только потому, что я позволил тебе жить. Но ты уже дважды ослушался моего приказа. Если ты прямо сейчас не начнёшь раздеваться, то я украшу твоей головой дверь своего дома.

Зитрус смотрит мне в глаза, пытается понять, серьёзно ли я настроен.

А ещё он думает, получится ли у него выхватить из-за пояса нож и воткнуть его мне в шею. Я не выгляжу таким грозным, как он. У меня на руках не такие широкие мышцы, как у некоторых присутствующих. Но одна только уверенность, порой, может брать города.

— Живо, — говорю. — Снимайте всю свою одежду. Заберёте её когда будете уходить. И когда вернётесь к себе в деревню, то станете выращивать лён, как все нормальные люди. Чтобы через год у вас была одежда как у остальных. Иначе я за себя не отвечаю.

Должно быть, вооружённые мечами люди за моей спиной убедили его, что спорить сейчас — неподходящее время. С недовольной рожей он стаскивает с себя накидку, широкую набедренную повязку, и всё это время смотрит мне в глаза, будто спрашивает: «Ты доволен?»

— Вардис, — говорю. — Найди этим придуркам какой-нибудь одежды прикрыться, а если не хватит, подойдут любые старые тряпки.

Пять сотен человек раздеваются и оставляют одежду в стороне. В этом нет ничего эротичного: происходящее выглядит хуже, чем публичный нудистский пляж. Одно сплошное уродство. Но это необходимо было сделать: жителям остальных деревень будет не по себе, если придётся сидеть рядом с людьми, одетыми в кожу их бывших соседей.

Море голых тел.

Можно было бы предположить, что кожаную одежду делать намного проще, чем льняную: ничего не надо растить. Убил, снял кожу, пустил её на хозяйственные нужды. Но это вовсе не так: она нуждается в постоянной обработке, её нужно бережно хранить, в закрытом и проветриваемом помещении. Не подпускать грызунов.

Единственная причина, почему жители Орнаса одеваются именно так — они хотят выглядеть устрашающе.

— Ждите здесь, — говорю. — Вам вынесут одежду. И постарайтесь не испортить — мы её не из воздуха достаём.

Похоже, это не единственное неудобство, которое праздник создаст для моих соплеменников. Через несколько дней всё вокруг будет порвано, сломано, перевёрнуто с ног на голову, а так же, как незначительный бонус — обоссано и заблёвано. Превратится в изнанку любых крупных гуляний. И убирать всё это придётся конечно же мне. Я устроил эту встречу — мне и делать грязную работу.

Но я рассчитываю, что это будет того стоить.

Если в конце концов мы станем с этими деревнями плечом к плечу, не будем бояться повернуться к ним спиной — всё происходящее к лучшему.

Ну а лёгкий погром… не самое страшное, что случалось с нашей деревней.

Главное, чтобы праздник не вышел из-под контроля.

Огромное сборище людей.

Тысячи две с половиной, если не больше.

Кто на сидит на лавках, кто на камнях, кто прямо на горячем песке. Жители разных деревень стараются держаться группами, поэтому с одной стороны от меня — черноволосые, с другой рыжие. Чуть дальше светлые, составляющие основную массу.

Никогда ещё на стадионе не собиралось столько народу. В самые людные дни сюда приходило максимум четыреста человек, чтобы понаблюдать за чемпионатом по австралийскому футболу. Точнее, это я его так называю, а в Дарграге он зовётся просто «игра с мячом». В качестве мяча выступал надутый воздухом бурдюк, обитый толстой кожей. По правилам нужно было загнать его во врата соперника любым способом.

Сейчас же тут настоящее столпотворение.

Я стою на возвышении и чувствую лёгкую нервозность, когда такое количество пар глаз рассматривает меня. Белая жемчужина без перерыва сообщает, сколько именно человек на меня смотрит в каждый момент времени. Это сильно отвлекает, но оставлять её дома я не захотел. Дары всегда со мной. Я не расстаюсь с ними ни на миг.

— Спасибо, что пришли! — кричу.

— Как будто у них был выбор! — раздаётся тихий голос Арназа позади.

— Я собрал вас здесь сегодня чтобы познакомиться чуть лучше! Пусть вы всего лишь рабы и должны во всём нам подчиняться, но это не значит, что нам нужно проявлять жестокость по отношению друг к другу!

Долгими ночами я думал, что хочу сказать перед людьми, которые соберутся сегодня. Это должен быть дружелюбный тон или повелительный. Показать своё превосходство или произвести хорошее впечатление как радушный хозяин.

И после долгих раздумий я решил занять позицию силы: я тут главный, а вы исполняете любой мой приказ. Сначала пусть свыкнутся с ролью рабов, чтобы затем переключиться на снижение градуса неприязни.

— Я прекрасно знаю, что вы все друг друга презираете и с радостью бы превратили этот праздник в столкновение между деревнями. Но в течение следующих дней я вам запрещаю нападать на окружающих, как бы сильно вы этого ни хотели. Я запрещаю вам драться друг с другом, запрещаю оскорблять друг друга, а так же подначивать и завуалированно издеваться. Кто провинится — вы знаете, что случится. Три дня у столба без еды и воды.

Мрачные лица сотен людей глядят на меня. Праздник, на который согнали присутствующих под страхом смерти. Как же тут повеселишься.

Однако выпивка и азарт спортивного состязания ещё возьмут своё.

— Итак! — кричу. — Я объявляю первый ежегодный праздник, который будет проводиться в каждой из деревень по очереди. Сегодня у нас, через год в Фаргаре, а затем в Орнасе и других деревнях, которые присоединятся к нашей гордой компании.

Печальные вздохи окружающих.

Мало того, что их заставили прийти сюда и сидеть с людьми, которых они ненавидят. Так ещё и обяжут через год самим устраивать приём.

— Сейчас вам это кажется повинностью, но я обещаю, через неделю вы решите, что это были лучшие дни за весь прошедший год! Подходите к столам, берите еду, а все, у кого чешутся руки и хочется подраться, подходите ко мне и называйте свои имена. Я даю вам шанс доказать остальным, что ваша деревня — самая крепкая из присутствующих. Прямо здесь и сейчас состоится начало турнира за звание самого сильного воина!

Вот она. Часть наиболее интересующая окружающих. Мордоворотов в этой части мира хоть отбавляй и их не нужно уговаривать намять друг другу бока.

— Мы устраиваем соревнование в двух дисциплинах: сражение с оружием и без оружия. Любой человек может принять участие в каждом из них, а так же в обоих сразу! Главное помните, что соревнование дружеское и наносить увечья запрещается! Я буду жёстко наказывать тех, кто играет грязно!

Теперь на лицах людей появляются зловещие ухмылки. Именно то, что нужно. Болваны из Фаргара и Орнаса годами сражались друг с другом, и зачастую им не нужен был ни грабёж, ни похищения рабов. Они просто жаждали выхода накопившегося тестостерона. И сегодня они получили ещё один способ для его высвобождения.

— Так что пейте, ешьте, а кто чувствует себя здоровым, все идите сюда!