Время для них — всего лишь смена дня и ночи. В Дарграге есть система счёта, чтобы определять сезоны, отмечать дни рождения и знать, когда засевать землю одомашненными культурами. Но они не считают года, не назначают им цифры и понятия не имеют, что означает «отправиться в такой-то год».

Средневековые люди верили в геоцентрическую модель солнечной системы, полагая, что Солнце крутится вокруг Земли. Это казалось логичным и легко объяснимым: мир стоит на месте, а жёлтый шар каждый день встаёт над горизонтом. Это мировоззрение появилось из их жизненного опыта.

Здесь же время воспринимают примерно так же: пустыня не меняется с годами, хребет остаётся на месте. Вот и времени не существует. Есть лишь люди, которые стареют.

— Это всё жёлтая жемчужина, — говорю. — Она позволила мне путешествовать во времени.

— Тебе не кажется, что это — уж слишком сильная вещь? — спрашивает Арназ.

— Так и есть. Женщина с тёмно-жёлтой кожей сказала, что обычно она просит за эту силу у человека всё, что он имеет. Вообще всё. Но так как я просто пытался выбраться из пещеры, то она дала мне её почти бесплатно.

Арназ прав: выбраться из пещеры можно было гораздо легче, не обязательно путешествовать на тысячи лет назад, а затем на столько же вперёд, чтобы преодолеть каменную стену. Всё равно, что резать тонкий бумажный лист бензопилой.

Но в тот момент у меня не было другого способа выбраться.

И мне в руки дали бензопилу.

— Но самое главное, — говорю. — Я увидел чёрный хребет таким, каким он был очень давно. У нас в деревне ходит легенда, что горная гряда — позвоночник гигантского существа, умершего много лет назад, но никто не воспринимает её всерьёз. Однако, это правда! Мне удалось увидеть его собственными глазами! Эту тварь зовут Перуфан и он уже многие века лежит мёртвый.

Вкратце описываю всё, что успел увидеть в прошлом. Рассказываю, и мурашки идут по коже. Никогда не забуду это ощущение: смотрю вдаль и вижу как целый горный хребет перемещается в сторону. Огромная рептилия, у которой от носа до хвоста тысячи километров. И эта штука ещё двигается.

— В том времени я встретил мальчика, который утверждал, что таких титанов на свете несколько штук. Но мёртв, кажется, только наш. Только Перуфан.

— От чего он умер? — спрашивает Брас.

— Надеюсь однажды выяснить.

— И всё это было… в прошлом? — снова спрашивает Варис.

— Сколько раз тебе ещё повторять? Я отправился на много веков назад, когда Дарграга ещё не существовало.

— Назад во времени?

— Неужели это так сложно понять? Представь, что по времени можно путешествовать так же, как по пустыне.

— Я не могу этого представить, — говорит брат.

— В таком случае просто поверь моим словам. Я отправился туда, куда невозможно добраться ногами. И увидел, что чёрный хребет — на самом деле позвоночник гигантского существа, что прямо в этот момент находится под землёй. Если ты возьмёшь лопату и начнёшь копать вниз, то увидишь гигантские пластины его чешуи.

— Ты не шутишь? — спрашивает Арназ. — А то я слушаю тебя и не могу понять, смеяться мне или ужасаться.

— Поверь, я сам до сих пор не могу прийти в себя. Всё что ты видишь сейчас — одно больше существо. Вот это, — указываю на ближайшую скалу. — Вон то, — указываю на дальнюю скалу. — А так же вообще всё вокруг, — указываю на всю землю под ногами. — Одно гигантское существо. Я говорю это и понимаю, насколько абсурдно звучат мои слова. И это при том, что я сам видел, как оно движется. Представляю, с каким скепсисом сейчас слушаете вы.

— Что ты собираешься делать с этим знанием? — спрашивает Брас.

— В будущем я хочу выяснить как можно больше о титанах. Сколько их, как они выглядят, как их зовут. Собрать как можно больше информации. У меня не хорошее предчувствие на этот счёт.

Как только я окажусь достаточно далеко на западе, где может быть цивилизация и библиотеки, постараюсь найти о них как можно больше, узнать отчего умерла рептилия и, если будет такая возможность, увидеть тех, что ещё остались в живых.

Насколько же большой этот мир, если в нём существуют такие гиганты.

И насколько он болен, если такие гиганты умирают.

— Может, будешь уже ходить на двух ногах, как все нормальные люди? — спрашивает Вардис.

Не так давно я понял, что могу поднимать самого себя в воздух с помощью голубой жемчужины. Левитировать над поверхностью, не касаясь земли. Летать, парить, перемещаться по воздуху точно шарик с гелием. Пока это возможно всего несколько секунд раз в час, но однажды это время увеличится. Все жемчужины привыкают к своему хозяину и дают больше силы со временем.

Теперь я каждый час поднимаю самого себя в воздух и перемещаюсь усилием воли. Оттачиваю искусство владения таким полезным Даром. Могу полностью убрать свой вес, могу убрать лишь половину, чтобы высоко прыгать, могу убрать три четверти веса, чтобы чувствовать себя лёгким.

— Ты просто завидуешь, — говорю. — Ты-то летать не умеешь.

— Нервируешь просто.

Он завидует. Невозможно не завидовать такому.

— Как думаете, достаточно насобирали? — спрашивает Арназ, протягивая плетёную корзинку, которую у нас называют просто «кошик».

— Мало, — говорю. — Тут явно не хватит на две тысячи человек.

С жалобным хныканьем парень идёт дальше к горам собирать необходимые корешки. Все мы устали во время бесконечной подготовки к празднику, но что поделать — такова судьба тех, кто хочет прекратить вековую вражду. Уже завтра к нам придут гости, а к вечеру здесь соберётся толпа, которой ещё не видела эта сторона хребта.

Если всё пройдёт как надо, деревни сделают первый шаг к нормальному сосуществованию. Надеюсь, градус ненависти среди жителей поубавится и люди перестанут думать о том, как друг друга поубивать. Но для этого нужно устроить нормальный праздник, чтобы всем понравилось.

— Нам нужно насобирать как можно больше корней, — говорю. — Чем больше — тем лучше. Пусть кретины с другой стороны увидят, насколько мы крутые и гостеприимные. И насколько хорошо мы умеем веселиться. Говнопраздник мы можем устроить в любое время.

— Да, только перед хорошим праздником — целая неделя жёсткой работы, — замечает Арназ.

— Тяжёлая ноша тех, кто приглашает других к себе. Сначала неделю убираешься, драишь каждый угол, а потом очень скромно замечаешь, что времени было мало, поэтому пришлось довольствоваться лёгкой уборкой.

— Почему было не устроить праздник в Фаргаре? У них больше домов, больше места, чтобы предоставить ночлег гостям. К тому же им бы пришлось готовить еду, а не нам.

— В Фаргаре отнеслись бы к нему наплевательски. Нам нужна не просто пирушка, а грандиозное представление.

Арназ вздыхает. Он всегда был ленивым, предпочитал чесать языком и исчезать, когда появляется работа.

— Неужели это надо мне одному? — спрашиваю. — Больше никто не хочет себе нормальных соседей за хребтом?

— Хотим, — отвечает Брас. — Просто мы не очень верим в эту затею. Они убивали нас целыми поколениями, а теперь пытаемся всё исправить за несколько дней.

— Пусть мы не решим все проблемы, но шаг в нужном направлении — уже хорошо, — говорю.

Завтра мы начнём гуляния.

Завтра мы устроим самые большие соревновательные игры среди четырёх деревень.

Я планирую занять первое место в фехтовальном чемпионате.

Толпа, идущая к деревне.

Светловолосые люди, спускающиеся с хребта. Многие годы жители Дарграга бросали свои дома и убегали в разные стороны, когда видели орду незнакомцев. Обычно это означало вторжение и смерть всех, кто был недостаточно расторопен.

Сегодня же к нам идёт мирная делегация и все вокруг чувствуют себя странно.

Жители Фаргара приближаются медленно и нерешительно. У них на лицах читается вопрос, правильно ли они всё делают. Действительно ли им можно подойти к нам и нет ли вы этом какого-то подвоха. Неуверенные улыбки, переглядывания.