И я тут же поняла: Мурчалов подозревает, что у Вельяминова каким-то образом оказались булавки из особняка Веры Гавриловой! Булавки, которые глава «Школы детей ночи», Гуннар Лейфссон, контрабандой вывозил из Юландии.

Особняк тогда обыскали, но булавок нашли значительно меньше, чем их должно было там быть по моим оценкам.

— Очень рада! — воскликнула Мягколап. — А то ведь мадам Вельяминова сама не своя, с тех пор, как Иван Андреевич стал работать на эту депутатшу…

— Простите, какую депутатшу? — уточнил шеф.

Мне показалось, что он предчувствовал ответ еще до того, как Мягколап открыла рот. Он даже подобрался, словно перед прыжком.

— Соляченкову Ольгу Валерьевну, — ответила Мягколап.

Вот так так! Неужели после стольких месяцев бесплодных попыток что-то с ней поделать у нас наконец-то есть ниточка?

Когда я проводила Ксению Олеговну до двери и вернулась в кабинет, шефа там уже не было. Правда, его голос звучал из коридора:

— Отдай сюда, паршивец! Отдай немедленно!

Это могло означать только одно.

Дойдя до конца коридора, я увидела сперва Василия Васильевича, нервно переступающего с лапы на лапу напротив книжного шкафа в простенке. О причине я догадалась заранее, и моя догадка подтвердилась: в щель над книгами на нижней полке забился Васька и злобно шипел оттуда на отца. Шип выходил немного приглушенный, потому что в зубах котенок сжимал карточку с приглашением.

Сын Василия Васильевича уже вырос до размеров взрослого генмода, как то и полагается по возрасту, однако не успел еще набрать того же солидного веса, что и отец, поэтому он легко поместился на полку, а вот Мурчалову-старшему туда было не добраться.

— Отдай, кому говорю! — прошипел Василий Васильевич. — Твое воспитание оставляет желать много лучшего! Василий, я разочарован!

Котенок низко, угрожающе зарычал. Видимый кончик хвоста задергался, выражая всяческое недовольство.

Вот так оно всегда и бывает: Ваське хочется озорничать просто в силу возраста и нерастраченных сил, Василий Васильевич реагирует на это слишком остро — и коса находит на камень. Оба упрямцы, оба хитрецы, это уже видно, хотя настоящей разумности в Ваське пока нет. Вот сейчас он наверняка заметил, что отец уделяет этому приглашению слишком много внимания, решил поинтересоваться. Шеф, должно быть, слишком резко его отбрил, а Васька закусил удила…

По крайней мере, последние месяцы я частенько наблюдала, как конфликты отца и сына развиваются именно по этому сценарию.

Я вздохнула, присела на корточки и внимательно посмотрела на Ваську.

— Ну-ну, — сказала я. — Дорогой мой, что это еще за глупости? Ты же знаешь, что мы не играем с папиными документами.

При этом я старалась говорить мягким, но твердым тоном, чтобы котенок не подумал, будто его проступок особенно серьезен. В последнем случае Васька еще не тех глупостей мог натворить, пытаясь сбежать от наказания.

В ответ Васька только недовольно сверкнул синими очами.

— Ладно, — продолжила я, — в любом случае, хватит. Видишь, папа отвлекся от работы, уделил тебе внимание. Вечером еще придет сказку расскажет или книжку почитает. А пока нам нужно с делами закончить.

— Еще как приду, — пробормотал Василий Васильевич у меня за спиной. — Эти демарши показывают, что я недостаточно времени посвящаю его воспитанию!

На мой взгляд, шеф, наоборот, слишком усердствует. Я вот, скажем, никогда не хватаю Ваську за шкирку и не тащу его с собой, «наставлять о правильном образе жизни истинного генкота», а потому котенок сам ищет моей компании. С отцом же у него с самого начала сложились какие-то сложные отношения, когда Васька вроде бы и жаждет внимания Мурчалова-старшего, а вроде бы и требует самостоятельности…

Если верить всему, что я прочитала на этот счет, у человеческих детей подобный период наступает лет в двенадцать-тринадцать, но у генмодов в силу быстрого физического роста и гормонального развития все этапы развития сильно смещены. Если верить Марине, «подростковый бунт» котенка будет продолжаться лет до трех, зато потом нас ждут более-менее спокойные годы, когда Васька будет становиться все разумнее и вменяемее… в теории. Конечно же, большинство взрослых генмодов не более разумны и вменяемы, чем большинство взрослых людей, но на Ваську мы возлагали надежды. Все-таки гены Мурчалова.

Думая все это, я продолжала сидеть на корточках, вытянув руку в направлении Васьки. Я старалась вызвать в себе полную уверенность, что котенок вот сейчас отдаст мне карточку. Потому что если он почует слабину и попытается сбежать, мне придется выковыривать его с полки, доставая книги. А это чревато царапинами — больше случайными, потому что намеренно Васька меня ни разу не оцарапал, — обидами и последующими проблемами с поведением.

Слегка перебрав лапами по корешкам книг — говорила же с ним, что на книги когти выпускать тоже нельзя, и не раз! — Васька буквально выплюнул карточку мне в руку, пусть ротовая полость кошек и не приспособлена для плевания. Только что «н-на, подавись!» не сказал.

— Спасибо, — ответила я.

Уголок карточки остался немного пожеванным, однако насквозь этот малолетний хулиган бумагу не прокусил. Можно прогладить утюгом и будет незаметно, если шефу придется предъявлять этот пригласительный… А кстати, куда его приглашают, что он так заинтересовался?

На карточке было написано следующее:

ОБЗОРНАЯ ЭКСКУРСИЯ НАД ГОРОДОМ НЕОБХОДИМСКОМ НА ВОЗДУШНОМ КОРАБЛЕ «ПРОГРЕСС»

Кумпанство «Ния хоризонтер» уважительно приглашает лучших людей и генмодов города на раут в небесах!

Форма одежды парадная

Также указывались дата и время проведения приема — надо же, всего лишь послезавтра!

— Шеф, — сказала я, — знакомое название у кумпанства. Где-то я его слышала…

— Это юландская организация, которая надеется открыть регулярное воздушное сообщение с Необходимском, — проговорил шеф довольно сухо. — Их дирижабль «Прогресс» висит возле башен Оловянного конца уже вторую неделю. С рекламой аршинными буквами на боку. Вам стоило бы помнить об этом, Анна. Хороший детектив не упускает того, что происходит в городе!

Я удержалась и не стала говорить шефу, что хороший детектив также не упускает того, что происходит в его собственной семье.

А что касается дирижабля, так я один раз читала о нем в газете и забыла. Не очень я верю в воздушное сообщение. Воздушные такси, например, есть во многих городах (хотя, надо признать, в Необходимске их больше всего), и что? Ничем кроме экзотики или элитного транспорта для богатеев так и не стали.

— Но почему вас так заинтересовало приглашение на этот дирижабль? — спросила я.

— Потому что этот раут спонсирует Соляченкова, это очередной ее шаг в предвыборной кампании. Она собирается поспорить за пост мэра в этом году. И потому что кумпанство «Ния хоризонтер» — юландцы, а пока что именно оттуда шла контрабанда булавок. И снова связь с Соляченковой!

— А тут еще новая клиентка! — поддержала я. — Неужели нам наконец-то начинает везти?

— Не думаю, — шеф покачал головой. — Скорее, планы Соляченковой переходят в активную стадию.

«М-да, — подумала я, — еще бы знать, в чем эти планы заключаются…»

Должна сказать, что организаторы приема, будь то компания «Ния хоризонтер» или их партнеры из нашего города, приложили все усилия, чтобы их «небесный раут» прошел на самом высшем уровне не только буквально, но и фигурально.

Приглашенных начинали умасливать уже на входе в третью башню Оловянного конца, к вершине которой был пришвартован дирижабль «Прогресс».

Во-первых, от места для остановки экипажей расстелили красную дорожку.

Перед дверями в башню — украшенными по этому случаю причудливыми фонарями — гостей встречали швейцары в ливреях и даже предлагали изящные сладости с фарфоровых тарелок — пирожные в форме дирижаблей для людей, и аналогичные внешне, но выполненные из мясного фарша или кусочков фруктов лакомства для генмодов.