— И вы узнали, что она вступила в какой-то культ? — догадалась я, вспомнив, о чем Вильгельмина говорила о Мурчалова.

— Именно! — с довольным видом произнесла Бонд. — Школа детей ночи. Можете ознакомиться.

С этими словами она пододвинула мне вторую папку.

Раскрыв ее, я сперва удивилась, почему Вильгельмина назвала эту ассоциацию культом. С тем же успехом культом можно было бы назвать наш математический кружок! Совершенно такая же группа по интересам, зарегистрированная в районной управе. Одно время они даже встречались в одном из подсобных помещений местной мечети — совсем как мы! Но с тех пор стали больше и официально арендовали собственную контору, на втором этаже дома по улице Высоких лип. Если я правильно помнила карту города, это всего в паре кварталов от обиталища Бонд. Вроде бы довольно респектабельное место…

Занималась организация тем, что изучала «священные книги мировых религий с целью просвещения широкой публики и поиска общего начала» — так написано было в регистрационных документах. Звучало это, на мой взгляд, достаточно безобидно и даже довольно интересно. Так я Вильгельмине и сказала.

— Да, а вот другое уже не так безобидно, — сказала она. — Основатель этой организации — приезжий, из Юландии, некто Гуннар Лейфссон. Но называет он себя Магистром Ночи. Так я услышала в разговоре адепток. Во-вторых, кроме него в этой организации мужчин от силы два-три человека. Остальные — женщины и девицы, все довольно молодые.

— И красивые? — у меня начала складываться гипотеза.

— Отнюдь. Красивых как раз меньшинство, вроде дочери нашей клиентки… Ну, она, по крайней мере, симпатичная. Правда, это только те, кого я видела. А вот меня в эту «Школу детей ночи» не взяли! Рылом не вышла, сказали.

— Что? — слегка удивилась я. — Так и сказали?

— Сказали, что, судя по моим глазам, я пока не готова к поиску истины, — фыркнула Вильгельмина Бонд. — Ну, это после первого занятия. Я так понимаю, слишком я им взрослой и здравомыслящей показалась. С моим-то видком, конечно, притвориться трепетной розой трудно. Вот я и попросила у вашего шефа, чтобы он мне вас ненадолго уступил.

Я смотрела на нее все еще с непониманием.

Вильгельмина Бонд вздохнула и объяснила:

— Если это то, что я думаю, то это псевдорелигиозный, подрывной культ, который сманивает к себе наивных, обделенных жизнью и тому подобное. Я с такими встречалась, когда в Галлии работала. Лидеры этих культов своих последователей обирают до нитки, или измываются над ними по-всякому, чтобы власть свою ощутить. Или и то и другое. А еще помните скандальные новости из Сарелии лет пять назад? Как там сумасшедший старец набрал себе последователей и живьем людей сжигал? Вот того же порядка явления.

Я нахмурилась. Как-то мне в это не верилось.

— Вижу по вашему лицу, что вам пока в новинку, — сказала Вильгельмина. — Но поверьте мне, похоже, там так все и есть! Однако прежде чем в ЦГУП бежать, нужно проверить, собрать доказательства. А то ведь отвертятся. За этим вы мне и нужны. Я вам расскажу, что и как делать, а вы сыграете роль внушаемой дурочки. Тут много не надо, нужно только робеть да говорить поменьше.

— Это я могу, — с некоторым сомнением сказала я, по-прежнему глядя в папку.

На втором листе, сразу после официальных данных, было записано все, что Вильгельмина успела выяснить о Школе, прежде чем ее попросили с первого собрания.

А именно — разглагольствования о том, что черный цвет священен во всех мировых религиях и имеет особую «энергетику», а потом все пытаются нащупать свою внутреннюю «темную яму»? Ну и бред! Как кто-то может в такое поверить и неделями ходить на эти собрания? Должно быть, Вильгельмина что-то напутала.

Перед тем, как отправиться на встречу Школы, я зашла на квартиру, которую сняла мне Вильгельмина — нужно было оставить там сумку с вещами, которую я приволокла с собой, да и просто оглядеться. Как сказала Вильгельмина, отныне я должна была делать вид, что работаю помощницей бухгалтера в одном из кумпанств, имеющих представительство в Медном конце. Она добавила, что сейчас у меня якобы двухнедельный отпуск: это нужно было для упрощения контактов с подозреваемыми.

Тут я удивилась, что такие кумпанства вообще были: до сих пор я думала, что все сколько-нибудь значительные конторы располагаются в Дельте и Аметистовом конце… может быть, в Морском, если их деятельность связана с заморской торговлей, или уж в Оловянном в крайнем случае! Но что делать предпринимателям в этой сонной заводи?

Однако, по словам Вильгельмины Бонд, такие нашлись, причем немало.

— Странно слышать старомодные речи от такой молодой девушки! — сказала она с легким смешком. — Границы концов размываются все сильнее с каждым годом. Сейчас больше смотрят на то, где сколько людей живет и где земля дешевле, чем на традиции.

Мне оставалось только покивать с умным видом.

Квартира на деле представляла собой всего одну комнату на втором этаже небольшого доходного дома. Дом был выкрашен в ярко-синий цвет (вся улица здесь щеголяла разными оттенками синего и называлась, что неудивительно, Голубой) и сначала мне очень понравился. Тут во дворе даже росли липы и яблони!

Комната моя под самой крышей, с крутым скосом чердака, тоже показалась мне на диво симпатичной. Я даже подумала, что если бы в самом деле решила съехать от Василия Васильевича, то присмотрела бы нечто в этом роде. Если бы не одно но…

Квартирная хозяйка, пожилая особа с жестким седым волосом, торчащим из бородавки на подбородке, проговорила визгливым голосом:

— Молодых людей не водить! Свет чтобы после одиннадцати не горел! Домашних животных и генмодов не таскать!

Я едва удержалась от едкого замечания, что, мол, я и сама генмод, разве что без шерсти и перьев. И, раз так, ей, конечно, не стоит сдавать мне комнату.

А вообще-то странно, что эта женщина (язык не поворачивался назвать ее дамой) позволила себе такие откровенные анти-генмодные высказывания. Мне-то казалось, в нашем городе они моветон. Это где-нибудь в Галлии или в Сарелии принято провозглашать, что все беды от генмодов!

— Хорошо, госпожа Островская, — смиренно произнесла я, опустив глаза долу. — Ни молодых людей, ни животных.

Вильгельмина Бонд мне посоветовала играть роль скромной, неуверенной в себе девушки. Так «дети ночи» скорее на меня клюнут. Значит, практиковаться можно начать и пораньше.

Напрягая свои актерские способности, я воображала, что хозяйка сказала бы, вздумай я привести к себе оборотня? Например, Эльдара Волкова. Ее бы, наверное, удар хватил.

— Хм-м… — хозяйка смерила меня взглядом, решив, видно, что я сгожусь. — Тетка ваша внесла оплату за неделю, но смотрите, не задерживайте! Если в понедельник не заплатите дальше, выкину все вещи на улицу, так и знайте!

— Ясно, госпожа Островская, — снова смиренно склонила я голову.

Если повезет, в понедельник меня тут уже не будет.

Едва я разложила вещи в комнате, как пора было идти на собрание. Вильгельмина еще у себя дала мне брошюру с их рекламой: картонку из неплохой бумаги с черно-белым изображением средневекового замка на фоне лунной ночи. Текст внутри гласил:

'Чего хотят от нас боги?

В кого бы вы ни верили, в христианского Бога, в Аллаху или в Будду — оглянитесь вокруг, и вы поймете, что мир не живет по их заветам! Все катится в пропасть, солнечный день, кажется, отступил навсегда, и ночь смыкает над вами свои крылья.

Но так ли это плохо? О чем НА САМОМ ДЕЛЕ говорится в священных книгах? Как жить под сенью черных крыл? Приходите к нам — мы научим! Собрания первого уровня изучения священных книг каждую субботу в пять вечера по адресу ул. Высоких лип (Медный конец), д. 5, второй этаж, Школа детей ночи'.

По мне, так звучало просто редкостно глупо. Я бы в жизни на такой призыв не откликнулась. Но, очевидно, желающие находились, потому что уже по дороге к улице Высоких лип мне встретились две девушки с такими же брошюрами в руках.