В моем затуманенном сознании отложилось только, что меня хотят удержать, сковать, не пустить. Они снова хотят меня запереть! В клетке!
Всплыли иные картины: стеклянные тубы от пола до потолка, шланг, который запихивали мне в рот, а потом меня в эту трубку, а я маленькая, все вокруг большие, сильные, я не могу пошевелиться…
Я рванулась, Светлана вскрикнула. Похоже, я больно дернула ее руку.
Это меня отрезвило.
Тут же вспомнилось другое: история с «призраком» госпожи Байстрюк и оптическим аппаратом Монро. Тогда я тоже погрузилась в состояние аффекта и все разнесла. Но что простительно один раз, второй — просто позор! Неужели же я не могу справиться с собой? Ведь ничего же, в сущности, не произошло!
И надо радоваться, что у меня нашли какие-то способности к магии… на самом деле я тут же начала подозревать, что этот странный гимн так гипнотически подействовал на меня из-за моего происхождения. Как бы то ни было, это поможет мне втереться в доверие, как хотели Вильгельмина и шеф!
— Прошу прощения, — тихо сказала я. — Я… мне немного не по себе. Да, конечно же, проводите меня! — я поглядела на Стаса, как я надеялась, достаточно робко.
— Может быть, за кем-то послать? — снова повторил Стас, слегка наклоняясь ко мне (при его росте ему и впрямь пришлось наклоняться!) и касаясь моего плеча.
Я мотнула головой.
— Нет, я живу одна. Снимаю комнату на Голубой улице… — я назвала адрес.
— Бедняжка! — сказала то ли Ирина, то ли не Ирина. — Ну, уж теперь-то мы не оставим вас одну!
— Если, конечно, вы сами этого хотите, — мягко добавил Стас.
Хочу ли я? Больше всего на свете я хотела вырваться от них и сбежать за тридевять земель!
— Вы очень любезны, — не знаю, удался ли мне лепет или нет, но, вроде бы, поверили.
И они меня не оставили.
Только выходя из здания под конвоем двух женщин в черном и Стаса, я сообразила, что, прослушав весь «ассирийский гимн» от начала и до конца, так и не поняла, что же там должно «пребыть вовеки».
Глава 8
Во всем виноваты вампиры — 3
За неделю, конечно, мы с делом не закончили. Хотя должна сказать, что в целом глубокое внедрение мне удалось. Все прошло гораздо успешнее, чем я смела надеяться.
Моя первая встреча со «Школой» состоялась в субботу, а в пятницу на следующей неделе я отправилась в гости к старшему инспектору Пастухову, старинному другу и товарищу шефа. Точнее, не столько к нему, сколько к Эльдару Волкову, его подопечному.
Точно отношения Пастухова и Эльдара охарактеризовать трудно: Эльдару скоро исполняется восемнадцать, он уже совершеннолетний (по нашим законам совершеннолетие считается с семнадцати лет), так что по-настоящему приемным сыном или хотя бы опекаемым он быть не может. Вместе с тем Пастухов принял живейшее участие в его судьбе и живут они вместе.
Правда, не знаю, сколько тут доброй воли Пастухова, а сколько дело случая: в прошлом году после того, как мы с Эльдаром вместе побывали в плену у организованной преступности, Эльдар потерял съемную комнату, и старший инспектор пустил его пожить к себе в общежитие. Эльдар — парень с золотыми руками и ясной головой, подрабатывал на сборочной линии и был подмастерьем инженера. Поэтому он за короткое время стал в общежитии незаменим: починил все, до чего у занятых полицейских руки не доходили, соорудил стиральную машинку, с которой могли обращаться даже генмоды, и даже приспособился готовить какие-то разносолы из доступных небогатым службистам продуктов.
В общем, на исходе второй недели пребывания Эльдара в общежитии к Пастухову явилась делегация от соседей, которые слезно просили оставить парня у себя. Косвенным следствием этого явилось то, что Пастухов пристроил Эльдара на службу стажером и даже запихнул его на заочные гимназические курсы, специально для тех полицейских, которые по каким-то причинам гимназию в свое время не закончили, но захотели поступить в высшее учебное заведение.
Но я направлялась к Пастухову навестить Эльдара вовсе не потому, что он был мне симпатичен или потому, что я хотела поинтересоваться его успехами. Все дело в том, что Эльдар был оборотнем, и у меня созрел к нему вопрос.
Пожалуй, с этого надо было и начинать рассказ: Пастухов принял такое участие в его судьбе в первую очередь именно потому, что Эльдар умел превращаться в большого клыкастого волка. Оборотни в наше время почти истреблены и почитаются многими за сказку, но, по словам самого Эльдара, на его родине в Сарелии встречаются еще целые оборотневые деревни.
Меня, впрочем, больше интересовали не они, а другая нечисть, которая могла сохраняться в сарелийских лесах. Я рассчитывала, что Эльдар, как оборотень, может об этом знать.
Из Медного конца куда угодно добираться неблизко — как-никак, край города. Мне пришлось сменить несколько трамваев, поэтому, добравшись до общежития Пастухова, я пошатывалась от усталости. Кроме того, от свежего весеннего воздуха у меня слегка кружилась голова.
Общежитие, большое кирпичное здание с полукруглыми окнами, показалось мне смутно угрожающим. Я подумала, уж не вернуться ли обратно, но тут на крыльцо вышла незнакомая мне генмод-овчарка и приветливо осведомилась, не пришла ли я к кому-то в гости.
— Да, я к Эльдару… Архиповичу, — сказала я нерешительно.
Овчарка обрадовалась, как будто я была ее любимой племянницей (судя по бляхе на ошейнике, она носила звание старшего патрульного, а возрастом, похоже, превосходила и Пастухова, и шефа).
— Надо же! — воскликнула она. — Подруга, стало быть? Заходите, заходите! А он дома как раз, только что печку починил, как мой муж просил…
Среди генмодов-собак браки встречаются значительно чаще, чем среди генмодов всех прочих видов. Причина, наверное, в том, что их образ жизни куда ближе к человеческому. Коты, например, насколько я знаю шефа и его знакомых того же вида, все одиночки. Если они и создают подобия семей, то не основанные на романтических узах, а в партнеры для проживания выбирают людей или генмодов других видов. Но собаки проживают именно супружескими парами, а часто и более крупными семейными группами, со всякими родственниками и свойственниками. Понятия не имею, как они решают вопрос, если у кого-то из супругов не выведен до конца ген подчинения; рискуют ли совместным потомством или заводят детей от кого-то постороннего…
Не знаю ни одну семейную чету собак-генмодов настолько близко, чтобы спросить.
Овчарка, которую звали Алина Викторовна (можно просто «тетя Алина, милочка, меня все так зовут!») проводила меня к комнатам, занимаемым Эльдаром и Пастуховым.
Шеф любит подражать людям: его дом в Рубиновом конце обставлен примерно так же, как любое достойное жилье человека приличного, но не очень большого достатка. В отличие от него, ни Пастухов, ни Эльдар, похоже, к уюту не стремились. Первая комната вообще была абсолютно пуста, если не считать комода с ручками-скобками (я видела такие раньше: скобки нужны, чтобы удобно было открывать пастью) и низкой кровати-лежанки. Во второй комнате, кроме почти такой же низкой кровати, имелась наполовину заставленная книжная полка и письменный стол у окна. За письменным столом как раз сейчас сидел Эльдар, согнувшись в три погибели над учебником.
Он распрямился и ошалело уставился на меня, как будто не ожидал увидеть.
— Добрый день, Эльдар, — сказала я.
Мы с ним виделись последний раз недели три назад на собрании математического кружка: он ходил на него не каждую неделю, как и я, так что пересекались мы довольно редко. Мне показалось, что за то время, пока мы не виделись, он вырос еще сильнее. Молодые люди в возрасте Эльдара вообще раздаются в плечах довольно быстро, но он делал это с какой-то феноменальной скоростью — может быть, наконец-то нормально питался?
— Аня? — мне показалось, что его удивление было окрашено некоторым недовольством. — Что с вами? Вы отвратительно выглядите!
— Спасибо, — рассеянно произнесла я, оглядываясь. У меня почему-то слезились глаза. — У вас есть, куда присесть?