Мне показалось неудобным садиться на кровать.

Эльдар тут же вскочил, отодвинул от стола стул и предложил мне его. Я опустилась с благодарностью — ноги не держали.

— Что случилось? — спросил он довольно резко. — С Мурчаловым что-то?

— Почему? — искренне удивилась я. — Насколько я знаю, все в порядке.

Правда, я не заходила домой уже неделю… но что может случиться за неделю? Кроме того, произойди что-то серьезное, Вильгельмина Бонд наверняка связалась бы со мной.

— Да на вас лица нет! — воскликнул он. — И вы похудели… Вы болели?

Я покачала головой.

— Отнюдь, просто пришлось вживаться в образ. Но это ерунда, я уже привыкла. Послушайте, у меня к вам серьезный вопрос…

— И сколько вы вживались в образ? — перебил он меня.

— Не знаю… — проговорила я нерешительно. — Кажется, с прошлого воскресенья… нет, тогда я успела пообещать. Не помню.

— Вы с ума сошли! — воскликнул он. — Так и умереть можно! Особенно вам, с вашим обменом веществ!

У меня кружилась голова, поэтому недосуг было спрашивать, откуда Эльдар знает о моем обмене веществ. То есть он, разумеется, знал, что я генмод — трудновато не узнать об этом, когда человек у тебя на глазах превращается в безмозглую куклу под воздействием булавки! — но мы никогда не обсуждали с ним всякие сопутствующие вопросы, вроде моего здорового аппетита.

Или он заметил, что я обязательно перекусываю до и после занятия кружка?

— Нельзя умереть, — снисходительно проговорила я, — я же пила вино, и там еще печенья постоянно приносили. Да я и не голодала по-настоящему, просто порции выходили довольно маленькие…

— То есть в желудке у вас что-то было?

— Ну да, вот я и говорю…

— Погодите, я сейчас, — велел мне Волков и торопливо вышел.

Вернулся он довольно быстро, неся в руках глиняный горшочек.

— Запеканка из утки, — коротко сказал он и сунул горшочек мне в руки. Он был еще теплым и восхитительно пах.

Стул, на котором я сидела, стоял слишком далеко от стола, поэтому мне пришлось поставить кухонную утварь прямо на колени. Но это Эльдара, казалось, ничуть не смутило. Он просто сунул мне в другую руку ложку.

— Ешьте, — сказал он. — Потом поговорим.

Безвольно я зачерпнула ложкой немного невзрачного, но ароматного месива из горшочка и поднесла к губам. До чего вкусным, невыносимо вкусным мне это показалось!

Я не выдержала и разрыдалась.

— Господи, Аня! — воскликнул Эльдар. — Что с вами сделали⁈ Вы после пыток у тех мерзавцев — и то не плакали!

Плюнув на отсутствие воспитания, я вытерла глаза тыльной стороной ладони (чтобы тянуться за носовым платком, мне бы пришлось выпустить ложку). И сказала:

— Ничего, ничего особенного… Все в порядке, просто устала… Но сначала расскажите мне — как вы считаете, вампиры существуют?

— Вампиры? — он казался пораженным. — Это кто еще такие?

— Ну… вампиры, вурдалаки, может быть, упыри. Не знаю, как вы их называете.

Эльдар нахмурился.

— Вурдалаки — так на юге Сарелии иногда называют оборотней. Об остальном никогда не слышал, — сказал он. — Нет, стойте, мой дед рассказывал сказки об оживших утопленниках, иногда он называл их упырками… Вы их имеете в виду?

Разумеется, я имела в виду совсем другое.

— Ешьте, — снова велел мне Эльдар, извлекая откуда-то нормальный носовой платок и промокая мне щеки. — И потом рассказывайте подробнее.

Поначалу все вроде бы шло лучше некуда — так мне казалось.

После моего панического замешательства во время пения гимна мне сперва хотелось избавиться от всех и всяческих провожатых. Общество Стаса, Светланы и Ирины, которые увязались за мной, отнюдь не радовало. Но я быстро успокоилась и поняла, какие благодатные перспективы передо мною открываются.

По какой-то причине — может быть, посчитав особенно податливой к внушению — они плотно взяли меня в оборот. В тот самый вечер Светлана и Ирина поднялись со мною наверх в съемную комнату, восхитились «буколическим уютом» обстановки и порадовались, что мне удалось так быстро, едва начав самостоятельную жизнь, снять такую хорошую комнату. Я не стала им говорить о проблемах с квартирной хозяйкой и ни словом не упомянула, что слово «буколический» относится к пастушескому быту на лоне природы. В конце концов, мне нужно налаживать контакты и выяснять, чем занята дочь нашей клиентки, так? А я за весь вечер даже краем глаза Викторию не увидела.

К счастью, женщины сами пошли мне навстречу.

— Ты показала восхитительную концентрацию на первом занятии, редко такое увидишь! — воскликнула Ирина. — Почему бы тебе завтра не прийти на воскресный семинар? Он для тех, кто готовится переходить на следующую ступень.

— Даже не знаю… — я сделала вид, что сомневаюсь. — Разве стоит? На этом первом занятии были люди, которые ходили уже много недель, а я ведь первый раз сегодня…

— Ну-ну, — Ирина похлопала меня по руке. — Сказать по правде, у большинства из них нет ни на грош настоящей силы… ты пока не понимаешь, но ты поймешь.

Произнесла она это, понизив голос и пристально глядя мне в глаза. Если смотреть на Ирину беспристрастным взором, в ней не было ничего страшного: странновато причесанная (в том смысле, что не причесанная вообще) женщина лет тридцати со слишком темной губной помадой. Мне ли было опасаться такой, как она, после Златовской/Серебряковой?

И все же в этот момент мне сделалось не по себе. Что-то такое было в ней, в намертво сосредоточенных темных глазах, в поджатых губах, в том, как она вся нацелилась на меня, словно пистолетное дуло… В общем, я ощутила угрозу, тем более неприятную, что я ее не понимала. Ведь в самом деле, чем она могла мне угрожать? Я не изменила привычке носить нож у щиколотки, я была крупнее и сильнее ее и, судя по тому, как суетливо она двигалась, никаких боевых искусств Ирина не изучала.

Однако… их было двое, а я одна. К тому же, кто знает, какие секреты могли оказаться у этой секты?

На короткий момент я почти поверила, что магия может оказаться реальной. Или хотя бы отчасти реальной — ходили же по городу упорные слухи о лечении гипнозом! Вдруг и тут что-то подобное?

— Хорошо, — пробормотала я. — С удовольствием… Когда и где?

— О, мы тут недалеко живем, мы зайдем за тобой! — светло и жизнерадостно сказала Светлана, и мне тут же стало смешно, что я могла их бояться.

Обычный же вечер, обычная комната с рукомойником на стене… Магии не существует! А я должна расследовать важное дело о том, как кучка мошенников обманывает и затягивает в свои сети молоденьких девушек!

…Я не знала, что отныне мне предстоит качаться на этих качелях — «верю-не верю» — несколько дней, и с каждым днем раскачка будет уносить меня все дальше.

Как оказалось, до сих пор я вела очень защищенный образ жизни, где все обо мне заботились. Ничто из моего прошлого — разве только те несколько недель, что я провела на грязных улицах Оловянного конца, дружа с крысами, прежде чем меня подобрал Василий Васильевич — не подготовило меня к утреннему чаю, который предложила мне квартирная хозяйка!

Сколько бы ни стоил завтрак, который входил в стоимость аренды, Вильгельмина за него переплатила! К чаю предлагалась только слегка зачерствевшая булка, а масло, если судить по вкусу, пролежало в буфете безо льда дня четыре! Когда же я спросила, нельзя ли получить варенья, домашняя хозяйка только скупо кивнула на буфет, стоявший в углу мрачной столовой:

— Ну, посмотрите, что там есть…

«Там» обнаружилась банка с невнятной засохшей коричневатой субстанцией на самом дне — не знаю, было ли то варенье, мед или нечто иное. Мне не хватило смелости выяснить. Кроме меня за завтраком присутствовал только один из множества квартирантов: унылый тип в одежде клерка, с очками, подвязанными шнуром. Он вяло ковырялся в раскисшем омлете, который хозяйка поставила перед ним с мрачным видом — вот, мол, ваш завтрак на галлийский манер!