Хочу, чтобы это оказалось кошмаром. Неприятным, болезненным сном. И после пробуждения, хочу оказаться среди близнецов. Всех троих. Улыбающихся и… здоровых.

— Одна из разновидностей русской рулетки, — с придыханием озвучивает Мередит мою первоначальную догадку. Она даже не поворачивается ко мне, чтобы не упустить ни секунды действия. Я ей уже не интересна. — В барабане есть как холостые, так и настоящие патроны. Каких сколько, никто не знает. А также, есть пробелы, так как рефери вставил всего четыре патрона. Он не имеет права вставлять меньше двух. А кости… — она с таким упоение рассказывает об этой сраной игре, будто детищем своим хвастается. — Всего лишь честный шанс стрелять первым.

Честный шанс? Господи, как в подобном случае можно говорить о честности? То, что происходит сейчас со Спартаком — честно? Он платит за свои грехи? Кому? Этой стерве? Не он там должен сидеть, а она!

Мужчина сопротивляется. Мотает головой. Почти скулит. И рефери не выдерживает. Достаёт свою пушку из-за пояса и наставляет на него.

— У тебя есть пусть и мизерная, но возможность выжить. Но если выстрелю я, шанс умереть стопроцентный.

Мужик хватает кости, нервно косясь на дуло у виска. Трясёт их в ладони, но не справляется с волнением, и они выпадают из руки практически плашмя.

— Два и три, — комментирует судья.

— Для кого он это говорит? — зачем-то спрашиваю, наверное, чтобы не мариноваться в собственных мыслях.

Я уже ног не чувствую. В глазах всё плавает от перенапряжения. Я словно сама в той комнате, за тем столом. Я не знаю, как с этим справляться?

— Для зрителей…

Я сразу перевожу взгляд на потолок. Там в каждом углу по камере.

— Они делают ставки. Кому сегодня повезёт.

Боже! Прижимаю пальцы к губам, чтобы не заорать. Больные ублюдки! Конченые твари! Возвращаю взгляд к экрану, на котором вновь мелькают эти злосчастные строчки. «Арно — красный». Он их отдал на растерзание. И не просто так, а ещё и сделал ставку. Решил заработать на тех, кто ему доверял. Выродок! Все они сволочи и гады! Мои пальцы находят курок. Чёрт! Как же хочется его нажать. Никогда в своей жизни, даже предположить не могла, что возжелаю когда-нибудь убить человека. Осознанно.

Но тут Спартак кидает кости, отвлекая меня от опрометчивого поступка.

— Четыре и три, — так же оповещает судья.

— Хм, что же он выберет? — Мередит почти впитывается в стекло.

Ей хочется там быть. Просочиться сквозь стену, чтобы оказаться в комнате, смердящей страхом и безнадёжностью.

— Что значит… — пытаюсь спросить хриплым голосом, но тут Спартак направляет пистолет на мужика.

Тот, увидев наставленное на него чёрное око смерти, дёргается в сторону, чтобы убежать от пули. Но его задерживают наручники, а Спартак нажимает курок.

Раздаётся выстрел. В разные стороны брызжет кровь, слышится глухой звук упавшего тела, и я сразу отворачиваюсь, чтобы не стошнило. От всего буйства, творящегося внутри. Мне кажется, я и впрямь превращаюсь в помешанную. Я в ужасе, и я рада. Меня трясёт, но пошевелиться не могу. Я хочу рыдать и смеяться. Я попросту схожу с ума. А в голове, не смотря на убийство, стучит лишь одна фраза: «Он жив! Он жив! Он жив!».

— Что ж, шанс оказался не велик, — вновь комментирует судья.

Он отстёгивает близнеца, и я уже готова возликовать, но на его место сажают Артура, а Спартака определяют на стул брата. Тело мужика быстро утаскивают двое вошедших в комнату.

— Что происходит? — наконец отрываю подошвы от пола и делаю шаг вперёд.

Хочу вцепиться ей в волосы и как следует приложить к стеклу головой. Ощущаю, как руки колоть начинает от этого еле сдерживаемого порыва.

— Три раунда, дорогуша. Их всегда три.

К Артуру тоже приводят человека. Не такого суетливого, но не менее перепуганного. Весь ужас он держит в себе, но по глазам видно, как сильно боится. Не могу смотреть на этих людей. На их страх. Я пропитана им целиком. Вновь сморю на экран и в самом нижнем углу вижу баснословную цифру. Охотники за головами сорвали куш! Фотографии стоимостью в десятки миллионов? На этом представлении они заработали уже сотню.

Вновь всё повторяется. Патроны, барабан, кости. Только на это раз патронов пять. И первым делает выбор не Артур.

Мужчина несколько секунд смотрит на оружие в своей руке. Затем, прийдя к какому-то решению, наводит на себя дуло и долго не решается нажать на курок. Однако переобувается в воздухе и меняет своё намерение. Наставляет оружие на Артура и жмёт на курок уже не размышляя.

Я зажмуриваюсь, раздаётся щелчок и ничего не происходит, но я всё равно вздрагиваю. Холостой….

— Первое решение всегда самое верное, — хмыкает Мередит, не отрываясь следя за происходящим.

Кажется, она даже не моргает. Больная…

Наступает очередь Артура. Его рука трясётся из-за травмы, но он почти не думая, приставляет дуло к своему виску, на этот раз я отворачиваюсь и зажимаю уши руками. Боже! Что он делает? Пожалуйста, остановись! Не надо!

Смотрю на женщину и улавливаю толику разочарования. Отнимаю руки от ушей.

— Чёрт, — цедит Мередит сквозь зубы. — А им сегодня везёт.

Артур жив. Сидит на месте и держит пистолет. Однако в следующую же секунду направляет на мужика и жмёт курок.

БАХ!

Мужчина откидывается на спинку стула с простреленной головой.

Не могу больше….

Не умею, как они.

Не знаю, как можно это выносить?

У меня не осталось сил. Ни моральных, ни физических.

Сажусь прямо на пол. Кладу рядом с собой оружие, которое кажется стокилограммовым.

— За столь смелое решение направить на себя оружие, игрок вознаграждается дополнительным выстрелом, если остался жив после этого.

Ей нравится делиться со слушателем этими правилами. Нравится, что у этого шоу есть зрители. Она и сама, с удовольствием наблюдает за игрой. Кровожадная и жестокая. Безумная садистка!

— Ну а теперь… — она даже поворачивается ко мне и с триумфом заявляет. — Дуэль победителей.

Моё заледенелое сердце летит в пропасть и разбивается на сотни осколков.

— Нет! — подрываюсь с места, и припадаю к стеклу.

Братья уже сидят друг напротив друга.

— Не надо. Только не это! — даже не замечаю, как начинаю бормотать это вслух. — Они победили. Они выиграли. Они же братья! Так нельзя…

— Кто-то точно так же плакал бы о тех беднягах, которых отсюда выволокли… — тихо проговаривает Мередит. — Им просто не повезло, что в их трудный час рядом не оказалось такого человека — умеющего сострадать…

Я разворачиваюсь и заглядываю ей прямо в глаза. Фанатичные. С безумным сиянием. Она смотрит на меня сверху вниз. Чуть насмешливо. Снисходительно. Как на прыгающую букашку, которая пищит на ухо, напрягается. Забавляет.

— Что вам даст их смерть? — выпаливаю в сердцах, но тут же перевожу взгляд на монитор.

Миллионы! Проговариваю про себя, отвечая на свой же дурацкий вопрос. Мозг лихорадочно работает. Пытается что-то предпринять. Найти пути решения проблем. Но их нет! Близнецы пристёгнуты к стульям. Возле них судья с заряженным пистолетом. На экране садисты и извращенцы продолжают сыпать деньгами, делая свои ставки. Все припали к своим мониторам, затаив дыхание. Все двери закрыты. Пистолет у меня в руках ни даёт мне никакого преимущества, потому что мне есть кого терять. Я прекрасно понимаю, что любой мой неверный шаг и их пристрелят, не дав даже и шанса выжить кому-то одному.

Но есть ли этот шанс в действительности? Неужели они отпустят? Я не верю! Никому из них не верю. Как только игра завершится, второго отправят вслед за братом. Иначе и быть не может!

Оба близнеца спокойные. Они не дёргаются. Не проявляют эмоций. Просто сидят и смотрят перед собой. Я приглядываюсь. Стараюсь уловить хоть какие-то знаки с их стороны. Может они хотя бы губами пошевелят, что-нибудь сообщив друг другу. Или пальцем. Может хотя бы головой кто-нибудь из них мотнёт. Коленом дёрнет.