Мозг вроде работает, но как-то механически. Словно положился на мышечную память, отодвинув все мысли на задний план, чтобы уберечь рассудок.

Братья не должны быть далеко, но и не у самого входа. Скорее всего около чего-то броского, но не главного. Первым же делом несусь к самому большому фонтану. В панике озираюсь по сторонам. Кручусь вокруг своей оси, пытаясь выкопать в мутной голове следующий вариант, где я могу их найти? Но тут же замечаю двух больших, аккуратно одетых блондинов на одной из скамеек. Они заняли её почти полностью. По обоим видно, что они взвинчены. Оскар бледный. У него серьёзная рана… из-за меня…

Из груди вырывается вдох облегчения вместе с истеричными рыданиями. Они о чём-то переговариваются, периодически смотря по сторонам. Я делаю шаг и спотыкаюсь о собственную пятку. Ноги не держат, и я падаю в пыль на колени, не понимая, куда ушли все силы? Не получается встать. Делаю попытку за попыткой, но лишь ещё больше пачкаю новый комбинезон. Из-за покупки которого, случилось такое несчастье. Перед глазами пелена из слёз, а в ушах дикий рёв Артура. Кажется, только сейчас, когда увидела близнецов, меня отпустило состояние шока и весь ужас произошедшего накрыл лавиной с головой. Память калейдоскопом подкидывает эпизоды пережитого в том подвале и организм пытаясь это переварить, не в состоянии тратить энергию на что-то другое. Он будто борется с пагубными ощущениями и не желает отвлекаться ещё и на физическое недомогание. Открываю рот, чтобы позвать братьев, но тут ко мне подходит женщина, интересуясь, всё ли со мной в порядке? К ней присоединяется ещё одна и ещё. Рой голосов начинает сводить с ума. Я смотрю на братьев, в надежде, что они спасут меня от помешательства. Сгруппировавшаяся вокруг меня толпа привлекает их внимание. Первым меня замечает Оскар и прищуривается. Узнав меня, подрывается с места так резко, что вынужден схватиться за грудь и сесть на место. Спартак реагирует на всё мгновенно. Быстро говорит что-то брату, тот встаёт и, обеспокоено оглядываясь на меня, медленно движется в противоположную сторону. Спартак же преодолевает расстояние за считанные секунды. Расталкивает зевак, подхватывает меня на руки и быстрым шагом следует за Оскаром.

Слёзы льются бурным потоком. Утыкаюсь в его грудь лицом и цепляюсь одной рукой за рубашку. Второй продолжаю держать пакет, как самую дорогую ценность в этом мире.

— Тише, тише, маленькая. Всё хорошо. Не плачь… — слышу его шёпот и начинаю рыдать ещё силнее.

Мне так горько. Так больно. Я не хочу говорить им о случившемся. Не хочу быть гонцом таких ужасных и трагичных новостей. Но для меня уготована именно эта роль. А также, меня снабдили доказательством серьёзности намерений тех, против кого мы пошли. Зачем? Господи, зачем?

Меня сажают на сиденье. Спартак отстраняется, но я, как потерпевшая, цепляюсь за него и отрицательно мотаю головой, потому что сказать ничего не могу.

— Рит, всё хорошо, я рядом, — пытается вразумить Спартак. — Оскару нельзя за руль.

Он сам помогает расцепить мои окоченевшие пальцы, жёстко вцепившиеся в ткань его рубашки. Гладит по волосам и целует в лоб. В следующую же секунду его место рядом занимает Оскар и такая же участь постигает его. Только он не отталкивает, поддаётся. Теснее прижимает меня к себе. Вдыхаю уже такой знакомый запах и отдалённо начинаю понимать, что должна прийти в себя. Успокоиться. Я в безопасности… Пока. Пока они не услышали от меня правды.

Машина трогается с места так резко, что у меня из рук выпадает пакет. Приземляется на пол, и Оскар смотрит на вещдок моего пагубного вмешательства в их размеренное существование. Аккуратно склоняется, чтобы не бередить рану, поднимает пакет, видит кольцо и…

— Блядь… — проговаривает побледневшими губами.

После чего переводит на меня взгляд, полный вопросов, всплывающей из глубин зрачков, ярости и чем-то схожим на скорбь.

— Что это? — надтреснуто спрашивает, поднимает чуть выше пакет, не отрывая от меня обеспокоенных глаз. — Где Артур?

Я съёживаюсь на сидении не в силах выдержать ту боль, которой окутан его голос. Его лицо и весь его облик.

— Он…он… — икая, пытаюсь совладать с истерикой, которую никак не получается остановить. — У них…

Из горла рвутся очередные рыдания, и я уже не пытаюсь их сдержать. В груди ноет и саднит. Меня будто наизнанку выворачивает от переполняющих тяжёлых и мрачных чувств. Даже довод, что Артур всё ещё жив никак не успокаивает. Если его нет рядом с нами, значит всё плохо.

— Простите! — сквозь плач, пытаюсь освободится от собственных переживаний. — Это из-за меня! Всё из-за меня… Если бы не я… Если бы я не сказала про магазин…

Оскар спохватывается и тянет меня к себе. Откидывает пакет на переднее сиденье, где должен сидеть Артур.

— Сука! — слышу глухой рык Спартака.

Он выкручивает руль и тормозит у тротуара.

Я отталкиваюсь от Оскара и продолжаю бормотать весь тот бред, который вертится у меня в голове. Чувство вины превращает меня в месиво из слёз и соплей.

— Хватит! — руки Оскара сильнее прижимают к себе.

Окутывают теплом, и я начинаю поддаваться его натиску. Пачкаю своими лицевыми жидкостями его кофту, но ему совершенно наплевать. Гладит меня по волосам, как маленькую и причитает.

— Успокойся. Мы справимся. Слышишь… бутончик. С ним всё будет хорошо. Но нам нужно знать всё. Как это случилось? Где? Кто там был? Поэтому тебе нужно прийти в себя и всё нам рассказать.

Рядом на полу около меня оказывается Спартак и, целуя меня в макушку, одобрительно, поддерживающе гладит по спине и плечам.

— Давай, малышка. У нас ведь мало времени. — Кладёт голову мне на колени. — Ты не виновата… Не надо себя корить. Мы знали на что шли. К сожалению, в нашей жизни не всё радужно и весело.

— Это мы должны извиняться, что подвергли тебя опасности… — вторит ему Оскар и от их ласковых слов и действий, истерика отходит на задний план.

Они меня не ненавидят. Не презирают. А значит, я должна им помочь! И сейчас не время думать о себе и своих угрызениях совести. Подумаю об этом после… После того, как вызволим Артура!

У меня кое-как получается рассказать обо всём, что случилось. Братья слушали терпеливо, молча, хоть и видела, что им хочется узнать обо всём, как можно скорее.

К сожалению, поведать много, у меня не получилось. Смогла сбивчиво, но более подробно описать женщину и само здание. В остальном же… В конкретику не вдавалась. Обошлась общими фразами. Не потому, что опасалась их шокировать, а из-за собственной нестабильности, при воспоминании о тех ужасах. Чудом вспомнила услышанное имя Мередит. Парни переглянулись, но никак не прокомментировали это. Наверное, они её знают, ведь живут здесь и варятся в этом говне уже очень давно. А также передала им послание мужиков, которые вытолкали меня на улицу.

После того как произнесла последнее слово, наконец, выдохнула.

Сейчас же я лежу на сиденье в позе эмбриона головой у Оскара на коленях. Мы поменялись местами, хотя ему не легче. Скорее, наоборот, с каждой минутой он всё больше ослабевает и бледнеет. А я, хоть и цела физически, ментально настолько потрёпана, что не могу ничего сделать. Тело непослушное. Я словно последние силы бросила на то, чтобы найти братьев. Наверное, организму нужен отдых. Ему необходимо восстановиться, но о том, чтобы поспать, не может быть и речи. Во-первых, у нас нет на это времени, а во-вторых, у меня не получится уснуть. Перед глазами без конца всплывает силуэт Артура на грязном полу подвала. Израненный и одинокий.

— Мы ведь ему поможем? — тихо спрашиваю, так и не дождавшись от них решения.

— Обязательно… — раздаётся ещё более тихое над головой.

Слегка приподнимаюсь и смотрю на Оскара.

— Тебе нужно в больницу!

— И бросить Артура на…

— А как ты собираешься его вызволять, находясь в таком состоянии? — не даю ему договорить, протирая ладонью его вспотевший лоб.