— Твой язык, да на благое бы дело… — «извращенец» провел по щеке горячим языком и довёл его до моих губ, но остановился. — Сегодня научу тебя правильно им пользоваться.

— Иди в задницу!

— И там побываю, не сомневайся. — Провёл по бедру, заводя ладонь под расстёгнутую рубашку.

— Не раздраконивай её раньше времени! — проговорил тот, что сидел за рулём. — Пусть сначала дело сделает.

— Я не буду ничего делать! Отпустите!

Ещё одна бесполезная попытка избавиться от ручищ, лапающих везде, где нельзя. Но тут на улице началось оживление, которое привлекло внимание всех нас.

Ещё двое в капюшонах выволокли из ближайшего здания девушку, которая всячески сопротивлялась и пыталась вырваться.

Я застыла, наблюдая за развернувшейся драмой.

Именно ею ситуация и оборачивалась. Девушка была моей лучшей подругой. Той, кто и сотворила из меня местную звезду. Благодаря кому я оказалась в Париже и выставляла в одной из главных галерей города свои работы.

В момент, когда Юльку уже почти нагнули над лавкой, я сделала рывок. От неожиданности, что меня отпустили, по инерции полетела вперед и оказалась ровно между сидений.

— Дай, блин, сюда! — рявкнула на «ленивца» и потянула за ремешок камеры. — Как передо мной хвосты распускать, так смелые, а как увидели угрозу посерьезней, зажали их между ног? Уроды!

Фотик мне так же отдали беспрепятственно и даже из машины вывалилась никем не остановленная. Это могло бы удивить, и даже обрадовать, но на тот момент было не до этого.

С камерой наперевес, ломанулась вперёд, даже не удосужившись подумать о последствиях своих действий. Рискованно, опасно, наверное, несовместимо с жизнью, но я вынуждена поступать так опрометчиво.

Спотыкаясь, пробежала несколько метров, поняла, что рубашка моя до сих пор расстёгнута и представать перед четырьмя одичалыми и, судя по всему, возбуждёнными упырями последнее дело. Но сегодня всё шло через жопу, так что, оставалось надеяться лишь на удачу… или на свои ноги, которыми придётся в очередной раз улепётывать.

Не добежав буквально метров пять, остановилась и навела объектив на весёлую компанию, которая решила развлечься не с теми людьми. Если на Кешу я бы еще начхала, или на Эльдара, хрен знает, как его там зовут, то вот Юльку в обиду не дам! Горой за неё встану!

Нажала кнопку, и улица озарилась ярким белым светом. Говнюки в капюшонах застыли. Юлька тут же воспользовалась их секундным замешательством и врезала одному из обидчиков между ног. Бедолага скукожился, запыхтев, а вот остальные оглянулись на меня. Несколько секунд соображали, кто я и что делаю, но тут же очухались и кинулись скопом на меня.

— Putain de merde! (Чертова шлюха)

— Chiant! (Срань)

— Nique ta mère. (*б твою мать)

Посыпалось на меня со всех сторон, потому что утырки начали обступать по кругу, преграждая мне пути отхода. Но ждать, когда круг замкнётся, я не собиралась. Медленно отступая назад, старалась следить за каждым из них, и когда мы отошли ещё дальше от Юльки, набрала в грудь побольше воздуха, чтобы развернуться и убежать, как вдруг эти козлы остановились, разглядывая что-то у меня за спиной. Не переставая вращать глазами, сделала ещё пару шагов назад и наткнулась спиной на твёрдый барьер. Не трудно было догадаться, кто загородил единственный путь к отступлению. Все мои внутренности задребезжали, а по позвоночнику побежали колючие мурашки. Однако пацаны начали переглядываться и не сговариваясь, стали отступать назад, будто в немом согласии по-быстрому ретироваться. Прихватили с собой «Couilles molles» (Дословно — «мягкие яички»), до сих пор корчащегося на земле, и зарулили в первую же подворотню.

Когда сверкнула последняя пятка сраных мушкетеров, резко обернулась и увидела выросшую стену из трёх близнецов, наполовину скрывающихся в тени здания. Лиц не было видно. Только внушительные габариты тел. Рослые, широкоплечие, будто родились в качалке. И этих очертаний было, более чем, достаточно, чтобы оторопеть. Не удивительно, что чуваки слиняли. Я и сама бы с удовольствием свалила, да только пыталась уже. К тому же, Юлька всё ещё пребывала в шоке, слышала, как над менеджером суетилась. Бормотала что-то, спрашивала у него, в чувства пыталась привести. А я смотрела на эту троицу и желала этого Кешу добить. Самым жестоким методом.

— Да ты у нас розочка шипастая. — Проговорил «извращенец», выходя на свет.

Прошёл мимо меня прямиком к лежащему на земле обездоленному. Юлька отскочила от него, как от прокажённого и только сейчас догадалась окинуть всю компанию ошалевшим взглядом. Остановилась на мне и вопросительно дёрнула подбородком, мол «кто это?». Я нахмурила брови, призывая подождать, снова вернула внимание к братьям и увидела, что все трое окружили нашего менеджера, которого «извращенец» без лишних церемоний поднял за шкирку и поставил на ноги.

— Ну что, Эльдар, допрыгался, кузнечик?

— Блин, ребята… — прокряхтел парень, держась за бок и морщась от боли. — Можно поаккуратнее?

— Ты нам своей жизнью обязан, так что, как заслужил, так с тобой и будем обращаться.

— Да что я вам сделал то плохого? Мы же вроде как договорились обо всём.

Пока они вели странный диалог, я подходила всё ближе к подруге, стараясь ни камушек не задеть, ни подошвой не шаркнуть по асфальту.

— Уговор был один, а по факту получилось какое-то дерьмо на палке!

Наконец сумела схватить Юльку за руку и тихо прошептать, еле шевеля губами.

— На счёт «три» бежим в соседнюю подворотню.

— Туда ведь гандоны те убежали. — Возмутилась она, не менее скрытно.

— Плевать, нам до оживлённой улицы добраться и там уже выдохнуть можно будет.

— А они разве не с тобой?

— Боже упаси!

Все трое отвернулись и принялись докапываться до Кеши, вытряхивая из него ответы в прямом смысле этого слова. Бедняга болтался в их огромных руках целлофановым пакетом, не имея возможности ощутить ногами опору.

— Готова? Раз, два… — в этот момент один из братьев оглянулся, подмигнул и достал из кармана складной нож.

Во рту у меня тут же пересохло и, схватив Юльку покрепче, дёрнула в сторону.

— Три, блин!

Мы стартанули так резво, словно за нами неслась стада буйволов, и, если замедлимся хотя бы на долю секунды, нас расплющит сотней копыт.

Адреналин бил по мозгам, придавая сил и выносливости. Усталости не чувствовалось, но страх пульсировал по венам, немного путая мысли. Когда мы миновали узкий коридор подворотни, выскочили на широкую улицу, разбежались в разные стороны, только вот руки расцепить забыли. Нас сильно мотнуло назад, и мы врезались друг в друга, повалившись на землю.

— Да что ж такое! — начала подниматься и сетовать на такую разобщённость в действиях.

Однако звук быстрых шагов, доносящийся из подворотни, помог собраться в кучу и побежать дальше, не оглядываясь.

Мы мчались быстрее ветра, быстрее света, быстрее звука. Так нам казалось…

Вечер поздний, людей мало, но они были и это радовало, даже немного успокаивало. Хоть и понимала, что против блодина никто не попрёт, уж слишком он внушительного телосложения. Какой бы из них за нами не бежал. Набралась смелости обернуться.

Только один! «Извращенец». Это открытие воодушевило ещё больше.

— Юль, в галерее кто-нибудь остался? Охранник хотя бы?

— Если ты рассчитываешь на помощь Люсьена, то зря. — Запыхавшись, выпалила подруга. — Ему шестьдесят!

— Зато он сможет закрыть дверь на ключ и вызвать жандармов! Или как тут полиция называется?

Меня дыхалка пока не подводила, наверное, потому что я уже осведомлена, пусть и приблизительно, чем для нас может обернуться встреча с этими бугаями. Юлька же начала сдавать позиции. Лицо красными пятнами пошло, и я уже слышала её сиплые вздохи.

В конце концов, мы личности творческие, а не спортивные.

Чёрт!

Что же делать? До нужного здания ещё метров двести! Так мало, но так много!