С обеих сторон выскакивают мужики в костюмах. Наставляют на нас не меньше пяти пушек и один из них начинает громко отдавать приказы. Из всего сказанного я понимаю, что нас вынуждают покинуть машину без резких движений с поднятыми вверх руками.

— Что ж… — выдыхает Артур, отстёгиваясь и открывая дверь. — Повторяй за мной и прошу, — кидает на меня выразительный взгляд. — Ничего не делай и ничего не говори.

Я только киваю в ответ. Дрожащими пальцами делаю всё тоже самое, вываливаюсь из машины и меня тут же скручивают. Заводят мои руки за спину и заталкивают в машину.

Что делают с Артуром, я не вижу.

Нас везут долго. Вокруг меня сидят суровые, грозные мужики, а я могу думать только об Артуре. Что с ним? Везут ли его следом или….

Не хочу строить предположения, но мозг, будто играется со мной. Эти сутки мы с ним вообще не в ладу друг с другом. Какие только картины не вырисовывает моя бурная фантазия касаемо судьбы близнеца, но я всячески стараюсь от них отмахнуться, не видя смысла вгонять себя в ещё большее отчаяние.

— Куда вы ме… нас везёте⁈ — делаю попытку выяснить самое главное. Меня или, всё-таки, нас?

— Приедем-узнаешь?

— Мне знакомо это место? — глупо переспрашиваю, пользуясь тем, что мне ответили.

— Откуда я знаю? Может тебя уже заказывали туда…

— Заказ… — проглатываю последние буквы, ошалело перекидывая взгляд с одного серьёзного лица на другое. — Как фотографа?

Зачем-то уточняю, хотя прекрасно понимаю, даже не смотря на хреновое знание языка, что он имеет в виду вовсе не те услуги. Ведь кроме галереи, я в этом городе больше ничем не занималась.

Он хмыкает и оборачивается ко мне.

— Ну, если хочешь, можем и пофоткаться.

Его мелкие, чёрные глазки блуждают по моему телу, будто ощупывают, проверяют, какой товар скрывается под этими тряпками. И так мерзко стало, что прикрыться захотелось, да только нечем. Руками прикрываться бесполезно, могу ещё больше распалить в нём азарт своим жеманством.

— Надеюсь, начальник после себя отдаст тебя нам.

— А вы привыкли подбирать объедки?

Он замахивается и лупит по лицу звонкой затрещиной. Из глаз выступают слёзы, а по щеке расползается жгучее тепло.

Чёрт! Как же больно.

— Скажи спасибо, что разомкнул кулак перед ударом. — Громко ржёт от собственной издёвки. — Не хочется таскать на себе тело продажной девки.

«А вставить в неё член не побрезговал бы?» — ловлю саркастичную фразу на самом кончике языка.

У меня нет желания получить ещё один удар по лицу, потому что не исключено, что после него я реально отключусь. Даже от этого в глазах чуть поплыло, и голова загудела. Тем более что речь идёт обо мне. Нарываться — себе дороже.

Машина останавливается около трёхэтажного здания. Вполне приличное строение и люди снуют туда-сюда. Только это не мешает четырём мужикам выволочить меня на улицу, а затем так же бесцеремонно затолкать в высокую, тяжёлую дверь. Кажется, никто из прохожих даже не обернулся. Или подобный беспредел средь бела дня здесь уже привычное дело, или в этом сооружении обитает личность, которую многие, если не все, знают и остерегаются.

Мы оказываемся в офисном помещении. Всюду кабинеты за стеклянными стенами. Чуть дальше виден отдел со столами и компьютерами, за которыми сидят сотрудники в деловом дресс-коде. Я почти облегчённо выдыхаю, но тут меня резко дёргают за локоть и ведут в другую сторону от заурядной обстановки. Мы идём вдоль коридора с бежевыми стенами. Мимо высокой пальмы в горшке, мимо кулера, который булькает при нашем приближении. Я тут же ощущаю дикую жажду. Даже смелости набираюсь, выклянчить хотя бы глоток, но один из мужиков открывает дверь с табличкой «служебное помещение», и мы оказываемся в тёмной комнате. Но и на этом наше путешествие не заканчивается. В конце, около противоположной стены находится лестница вниз. Крутая, винтовая и довольно тёмная. Про мрачность атмосферы и вовсе молчу. Спускаться в эту неизвестность страшно не хочется, но кто ж меня спросит!

Но больше удручает тот факт, что я здесь одна, без Артура.

Кажется, только сейчас меня охватывает страх перед неизбежным. Как только от стен отлетает эхо наших первых шагов по ступеням, по телу пробегают колючие мурашки, наверное, размером с горох.

Следуем по спирали вниз, от чего даже голова кружится. А может это от страха.

Достигаем ровной поверхности и перед нами возникает очередная металлическая дверь. Её открывают не без труда, толкают меня внутрь, но я заставляю себя остановиться, потому что вижу перед собой так много людей, что необходима жёсткая фиксация с полом, чтобы успеть оглядеть каждого и понять, кто передо мной и что тут происходит?

Первым выхватываю Артура, и то, что вижу, вгоняет меня в ужас. У него уже кровоподтёки и синяки на лице. Из носа струиться кровь. Он сидит на полу перед каким-то деревянным ящиком. Над ним возвышается один из мужиков в костюме. Я дёргаюсь вперёд, но чья-то лапа ложится мне на плечо и пригвождает к месту. С другой стороны вижу ту самую тётку, которая шла по торговому центру с Кешей. Надменная физиономия сразу даёт понять, что она здесь главная. Острые черты лица выдают стервозный нрав, а прямая осанка — высокомерность. Она переводит на меня скептический взгляд, но словно не найдя за что зацепиться, высказывает недовольство своим людям за моей спиной.

— Почему так долго? — хриплый голос выдаёт её преклонный возраст, так как тусклое освещение скидывает ей десятку лет точно.

— Простите, выбрали неудачный маршрут. — Отвечает тот самый хрен, который мне пощёчину прописал.

Отрадно видеть, как он пресмыкается перед женщиной, но не уверена, что моя участь окажется лучше, чем….

Замечаю движение в правом, самом тёмном углу и глаз цепляется за чёрные силуэты в той части помещения. Не получается разглядеть сразу. Приходится напрягаться так, что аж глазные яблоки ныть начинают.

Точно вижу, как один человек стоит, а у его ног лежит какой-то куль. Затем происходит очередное движение и от стены отрывается ещё одна тень. Ухом слышу обрывки фраз женщины со своими подчинёнными, но никак не могу оторвать взгляд от тяжёлого, гнетущего участка комнаты. Второй силуэт приседает над кулем и производит быстрый манёвр, от которого у меня кровь стынет в жилах и, кажется, закладывает уши до характерного писка. Словно сирена в голове работает. Быстро отворачиваюсь и встречаюсь глазами с Артуром. Он смотрит внимательно, с сочувствием, но на мои глаза наворачиваются слёзы, и я теряю его из вида. Аккуратно смахиваю влагу, стараясь не делать резких движений.

Хочу его видеть. Мне нужна моральная поддержка, потому что не вывожу. Чувствую, как уплываю рассудком.

Мне ведь не показалось? Мне не послышалось? Случилось именно то, что я разглядела?

Мы, не отрываясь, смотрим друг на друга, но тело постепенно становится таким ватным, что еле получается стоять на ногах. Тошнота подступает к горлу, и я прикладываю ладонь к губам.

Хочется заплакать полноценно. Забиться в угол, скукожится в комок и рыдать во всю мощь лёгких. Отдаться этому удручающему состоянию, но не могу себе этого позволить. Я в логове врага. В царстве садизма, жестокости и беспринципности. Я должна оставаться в сознании, как бы не было тяжело, каких бы усилий мне не стоили мои сдержанность и хладнокровность. Я дрожу внутри и снаружи. Страх скручивается болезненным жгутом в области рёбер. А потом раздаётся звук, от которого я вздрагиваю. На пол падает лезвие, отдавая звоном кровавого металла о бетон. Я точно знаю, что он именно кровавый.

Неимоверным усилием заставляю себя не смотреть в ту сторону. Артур полностью завладел моим вниманием. Смотрю на него и сердце разрывается от плачевности ситуации и того, что нас ждёт впереди. Не хочу, чтобы он был в этой страшной комнате. Чтобы мы были здесь!

— Во что её? В коробку или мешок? — слышу низкий, скрипучий мужской голос.