— Да… Мне очень… Очень хорошо.

— Тогда мы увеличим скорость… — проговаривает Спартак, крепче хватая меня за ягодицы. — Готова?

— Пожалуйста… — прошу не стесняясь.

— Сладкая девочка…

— Чувствуешь, как ты течёшь?

— Слышишь свою хлюпающую смазку?

— Ты такая охренено узкая.

— Я кайфую, а ты?

— Наша розочка…

— Раскройся для нас ещё раз, бутончик…

Они продолжают чередовать пошлости с ласками. Ускоряют темп и во мне копиться взрывчатое вещество вперемешку с порохом. Атомная смесь, способная снести всю меня под чистую. Достаточно лишь чиркнуть искрой, но братья разжигают своим трением внутри меня настоящий пожар. У меня горит огнём каждая клеточка. Я воспламеняюсь медленно, но уверенно. На теле выступает испарина. Звуки наших тел разлетаются по салону автомобиля. Глубокое дыхание близнецов сливается с моими вопиющими стонами. Где-то отдалённо осознаю, что мы в машине, средь бела дня, совсем недалеко от знаменитой достопримечательности, которую посещают десятки людей ежечасно. Но сейчас, здесь, с ними, мне на всё наплевать. Я в преддверии ядерного взрвыва. Я разряжусь до нуля. Стану пустой и меня можно будет наполнять заново. Новыми мыслями, новыми предпочтениями и новыми чувствами. К миру, к себе, к ним. Я не смогу без них. Я больше не представляю себя без окружения близнецов.

— Я так близко… — почти кричу, ощущая невероятную накатывающую мощь.

— Мы тоже, детка… — Спартак на несколько секунд останавливается, вновь обжигая ухо своим дыханием. — Тебе помочь кончить?

— Да, я хочу…

— Что? — облизывает шею, пока его брат продолжает долбиться в меня снизу, доставая почти до самой матки. — Скажи это…

— Я хочу… кончить…

— Сладкая, вкусная… коснись своего клитора… Доставь ему удовольствие. Ему и нам… Покажи, как ты ласкаешь себя.

В экстазном бреду, опускаю руку и дотрагиваюсь до бугорка, жаждущего достигнуть пика наслаждения. Я сама чувствую. Знаю, куда надавить и где погладить, чтобы вознестись до небес. Спартак двигается во мне медленно, в то время как Оскар, ускоряется до предела. Своего предела из-за травмы. Но мне этого достаточно. Мы смотрим друг другу в глаза, без стыда. Я бесцеремонно плаваю в его тёмной проруби, в ожидании того самого момента, когда начну тонуть. Я на грани… Ускоряюсь пальцами, размазывая влагу по всему клитору. Спартак крутит в пальцах соски и у меня начинается спазм всего тела. В голову будто фонтанирует кипяток. У меня темнеет в глазах. Из горла вырывается безумный крик. Влагалище сокращается с всё более нарастающей интенсивностью. Оскар сжимает мои ягодицы, закидывает голову и глухо рычит. Мы пульсируем оба. Внутри меня происходит танец мышц и горячей плоти.

— Блядь… — слышу в самое ухо и чувствую, как член Спартака дёргается внутри, а его тело мелко вибрирует, прижимаясь ко мне.

Его объятия крепкие, дыхание в шею тяжёлое, а у меня по венам расползается тепло.

Обессиленная, ложусь на Оскара, не в состоянии даже встать с него. Не хочу шевелиться. Хотя бы первую минуту, после завершения этой сумасшедшей гонки за оргазмом, ничего не делать. Слышу учащённое сердцебиение в его груди. На спине ощущаю лёгкие поцелуи, которыми одаривает меня Спартак, а из глаз текут слёзы. Шмыгаю носом. Получается довольно громко, в образовавшейся тишине. Старший кладёт голову мне на поясницу, обхватив талию, как коала эвкалиптовое дерево. А Оскар гладит по волосам и тихо проговаривает:

— Мы спасём его… Всё будет хорошо, малышка…. У нас всё получится, вот увидишь.

Я только киваю в ответ на его реплики, ощущая, как мной стремится завладеть настоящая истерика. Артура здесь нет! И пока мы… Пока мы тут…. Господи, даже в собственной голове не сформулировать эту ужасную мысль. Откровенно душераздирающую. Но, как бы странно, это не звучало. Мне стало немного легче. С меня будто бетонную плиту сняли.

Она давила на меня, доводя до паники. Загоняла в рамки испуга и оторопи. Но теперь, я испытываю угрызения совести, грусть и печаль, но меня больше не сковывает страх. Я верю в лучшее. Я должна довериться близнецам не только отдав своё тело, но и своё сердце. Они знают, что делают. Они опытные игроки не только в покорении женских сердец, но и в этих грязных и жестоких играх ненормальных людей.

Слышу шелест. Приоткрываю глаза, но меня тут же приподнимают сильные руки, и я оказываюсь у Спартака на коленях. Мои бёдра раздвигаются, а к пылающей промежности прикасается что-то прохладное и влажное. Лицо блондина прямо у меня перед глазами. Мне должно быть неловко, от его действий, но после того, что только что произошло, робеть попросту глупо.

— Я в туалет хочу, — тихо произношу, ощущая, как, в прямом смысле, из всех щелей льётся густая сперма.

— Нам недолго ехать, — кивает Спартак, терпеливо выжидая с салфеткой в руках, когда я опустею.

Он бросает взгляд на грудь, тяжело вздыхает, но не выдерживает и склоняется к шее.

— М-м, если бы не брат… — произносит не мечтательно, а скорее обречённо.

Ведёт вверх языком, кусает за подбородок, а затем подбирается к губам.

Так бархатисто может целоваться только он. Это не соприкосновение губами, это магия. Необъяснимый феномен.

— Спартак… — нехотя отстраняюсь, потому как понимаю, что с каждой секундой остановиться будет всё сложнее.

— Да… — выдыхает близнец. — Твоя сумка в багажнике. Сейчас достану.

Пока он выходит из машины и лезет за сумкой, я перекочёвываю к Оскару. У меня несдерживаемая физическая потребность чувствовать их рядом. Он охотно принимает меня в объятия, и мы молча лежим и ждём того мгновения, когда приведём себя в порядок, особенно я, и отправимся на встречу неизведанному и опасному.

Первым делом после того, как привели себя в порядок и немного отошли от случившегося, направляемся в клинику. Огнестрел — это слишком серьёзное ранение, за которым последует слишком много вопросов. Оскар притворяется пьяным, чтобы просто полежать под капельницей. Пожалуй, это лучше, чем ничего. Тем более, ему не помешает очистить организм от тех коктейлей после врача! Меня же Спартак стремиться определить рядом с ним, но я не желаю поддаваться уговорам.

— Рит, — выходит из себя блондин, когда я следую за ним по пятам обратно к машине. — Что за ослиное упрямство?

— Это рациональный подход! — не унимаюсь и стою на своём.

— Какой, блядь, рациональный? — грозно нависает надо мной, сверля гневным взглядом. — Ты только мешаться будешь! Мне концентрация нужна, понимаешь? Там брат мой!

— Я знаю, Спартак! — перенимаю его тон, не страшась посторонних, которые уже с любопытством на нас поглядывают. — Я там была! Лично! Видела, на что они способны!

— Вот именно! — он хватает меня за шею и склоняется ниже, заглянуть мне в глаза. — Так с чего ты взяла, что я соглашусь на твои уговоры?

— Они отправили меня за вами, значит я вас… то есть тебя, к ним и приведу!

— Я знаю где они, зачем…

— Они просили фото! По мимо вас им нужны ещё и снимки, — перебиваю его, схватившись за руку, которой он меня держит. — Будут ли они отказываться от халявных миллионов? И что ты им скажешь? Правду о продаже? Или вывалишь им деньги под ноги?

— Если это спасёт брата, то вывалю.

— Это убьёт вас обоих! — стараюсь убедить и голосом, и взглядом. — Мы не знаем наверняка, что они с ними делать хотели? Себе оставить или обещали кому?

— А ты им, что сказать собираешься? — чуть встряхивает меня, недовольный моей правотой.

— Это неважно, если у меня получится вызволить Артура.

— А если не получится? — его глаза темнеют до глубокой, опасной синевы. — Если, взяв тебя, подставлю под удар? Что, если в критический момент мне придётся выбирать?

От его слов по коже пробегает мороз.

Выбирать…

Между мной, девкой с улицы, которую он знает сутки, и родным братом, которым дорожит больше всего на свете.

— Зачем спрашиваешь, если и так знаешь ответ? — сипло проговариваю, теряясь в собственных ощущениях.