«Ленивца» вырубило.

Поняв, что больше не в состоянии ровно сидеть, улёгся и положил голову на мои колени.

— Охраняй мой стон, бутончик. — Тихо проговорил и, кажется, мгновенно отрубился.

Сопротивляться не стала. Уж лучше так, чем быть зажатой его лапищами всю дорогу.

А ехали мы, пусть и быстро, но относительно долго.

Проезжая через гнетущую и мрачную промзону, даже мысли не возникло, схватить фотик и начать отщёлкивать жуткие окрестности, которые ещё буквально вчера, с упоением бы озаряла белой вспышкой.

Внутренние перемены не давали покоя, но я решила отложить самокопание на более подходящее время. Что бы не происходило дальше — о камере в руках думать нужно в последнюю очередь.

Машина тормозит возле похожего двухэтажного амбара, где нас сцепили с Кешей, только обжитого и выглядящего, как элитная автомастерская.

Первым выходит 'извращенец, открывает большие ворота гаража и через мгновение, двор и всё внутреннее убранство озаряется ярким жёлтым светом. Всюду лампочки, светильники и гирлянды. Стены первого этажа почти полностью состоят из толстого стекла, а вот уже второй скрыт под сайдингом, имитирующим металлические пластины.

Ступени на второй этаж и снаружи, и внутри. Внешние служат чем-то вроде пожарной лестницы, которая ведёт к ещё одним закрытым ставням. Периметр первого этажа широкий, свободный и максимально светлый. Здесь находятся отделы, в которых стоят машины, нуждающиеся в ремонте или уже отремонтированные. Посреди зала куча необходимой атрибутики для починки транспортных средств. Стеллажи для инструментов, несколько автовышек вдоль площадки. Полноценная автомастерская, с дополнительным отсеком для мойки. В одну из таких ниш заезжает машин, и я отодвигаюсь. Голова блондина падает на сиденье, и он медленно открывает глаза.

— Так себе, охранник, — поднимается, хрипло выговаривая.

— Ты доехал в спящем состоянии до пункта назначения, — огрызаюсь в ответ. — Грех жаловаться.

— Хм, знаешь, — подтягивается и хрустит суставами. — Я тот ещё грешник.

Подмигивает и вываливается из машины.

Я вылезаю следом, озираюсь по сторонам и теряюсь в пространстве.

Но не успеваю подумать: «А что дальше?», как передо мной вырастает «извращенец».

— Пошли, цветочек, — протягивает мне ладонь, на которую я смотрю, как на феномен какой-то. — Что? Хочешь по старинке?

Хлопает себя по плечу, и я тут же очухиваюсь. Вкладываю в его огромную пятерню свою ладонь.

Он ведёт меня почти через всё помещение к лестнице. Мы поднимаемся, идём по узкому проходу. С одной стороны перила, и виден почти весь первый этаж, а с другой — отделения, смахивающие на обшитые чёрным деревом контейнеры. Их около десятка по периметру второго этажа и каждый служит отдельной комнатой. Во всяком случае, с виду.

Меня заводят в один из них. Внутри и впрямь полноценная спальня, только не узкая, как грузовой контейнер, а широкая, состоящая из двух.

— На ближайшие полчаса это твоё пристанище, — проговаривает блондин, подталкивая меня внутрь.

Небольшой шкаф, стол, стул. Телек даже на стене и двухметровая кровать. Две стены замещали окна, от пола до потолка. Одно выходило на улицу, а другое на площадку второго этажа.

В самом дальнем углу расположена дверь. Близнец подводит меня к ней и распахивает раздвижные створки. Нам открывается вид на небольшую, но чистую ванную со всем необходимым.

— Скромно, но функционально, — оповещает «извращенец».

Заходит, внутрь, поворачивает на трубе пару вентилей.

— Вуа ля. Подана горячая вода.

Широким жестом приглашает войти следом.

Смотрю на душевую кабину и начинаю зудеть кожей, так сильно хочется помыться. После, перевожу немного растерянный взгляд на мужчину, который как будто не собирается выходить.

— Мне стриптизом оплатить приток горячей воды? — выдаю с вызовом, на что он ухмыляется и складывается руки на груди.

— Не откажусь.

Устало выдыхаю, разворачиваюсь и направляюсь к выходу.

Да я лучше год мыться не буду, чем заниматься подобной хернёй.

Он догоняет меня у самых дверей. Хватает за плечи, разворачивает, но при этом сам остаётся у меня за спиной. Толкает обратно в сторону ванной, удручённо проговаривая:

— Если бы не эта сраная ваза…

— То, что? — отважно спрашиваю, хотя и догадаться не трудно.

Мы заходим внутрь. Он склоняется к волосам и обнимает упругим кольцом сильных рук.

— Хочу тебя, розочка… — глубоко вдыхает и аккуратно кладёт ладонь на живот.

Ведёт ею вверх, к груди, к шее. Берётся за первую пуговицу, расстёгивает. Потом вторую, третью.

— Мы все хотим, цветочек.

Пытаюсь скинуть его руки, но он не поддаётся. Его натиск увеличивается и в конечном счёте он обхватывает грудь, полностью перекрывая каждый холмик своими ладонями.

— И ты будешь нашей. — Продолжает жарко шептать. — Совсем скоро….

Ущипнув за напрягшиеся соски, кусает кожу шеи и толкается в меня бёдрами, давая ощутить всю степень своего желания.

— Блядь, ты даже представить себе не можешь, чего мне стоит сейчас уйти. — Стискивает грудь сильнее, благо, не стягивая чашечки. — Яйца всё ещё гудят.

После чего резко отстраняется, шумно закрывает створки, а я обхватываю себя руками из-за дрожи, прошедшей по телу. Он был тёплым, даже горячим, но стоило ему отстраниться, как кожа покрылась мурашками озноба. Поворачиваю голову и натыкаюсь на своё отражение в зеркале.

Господи, в кого я превращаюсь?

В голодную, похотливую извращенку? Или всё дело в ситуации, в которой я оказалась?

Для меня всё непривычно. Всё ново и дико. Я словно заново познаю этот мир и саму себя.

Вижу своё лицо, свои черты, но не узнаю. Только этим утром скептически разглядывала своё осунувшееся от усталости лицо, а сейчас на щеках играл нездоровый румянец. Предательски свидетельствующий о низменных желаниях, завладевших моим нутром.

Чёртовы близнецы! Чёртов Париж! Чёртова выставка!

С таким упоением я, наверное, ещё никогда не мылась.

Вода, стучащая по лицу, выбивает все мысли из головы.

Я становлюсь опустошенной и расслабленной. У меня исчезает желание бороться. Единственное, что проявляется, так это усталость.

Сейчас бы раскинуться на этой огромной кровати звездой и забыться блаженным сном. Но я прохожу мимо. Завернутая в полотенце, иду к сумке, которую уже успел кто-то из братьев поставить около двери.

Не хотя одеваюсь, промокаю волосы полотенцем, за неимением фена, и сразу выхожу на смотровую площадку второго этажа.

Выхожу и замираю, вцепившись мёртвой хваткой в перила. Открывшаяся картинка, повергает в состояние близкое к психомоторному возбуждению.

Внизу, будто специально, чётко под дверью моего временного пристанища, расположился автомобиль, в котором мы приехали. Все двери и багажник открыты. Даже капот поднят.

Из салона выныривает «извращенец», с растрёпанными волосами, падающими на глаза. С голым торсом, демонстрируя игриво перекатывающиеся мышцы под плотным рисунком татуировок. Синие широкие штаны, спущены по самую резинку трусов с надписью бренда. Он протирает тряпкой стекло, опрыскивая его специальным средством.

Из-под балкона, выходит «водитель», в таких же штанах, но в майке. Она почти ничего не скрывает, имея крестовый переплёт на лопатках и растянутые бока, благодаря которым можно полюбоваться тугими мышцами спины. Он подходит к брату и протягивает какой-то батончик, предварительно освободив его от упаковки.

«Извращенец» управляется с ним за два укуса, после чего запивает водой, закидывая голову. Наши взгляды встречаются и, я уверена, он понимает, что я нахожусь в искусственной коме. Только причиной её становится не ввод седативных веществ в кровь, а этот кадр из какого-то порно фильма.

Он ухмыляется и пару раз дёргает грудными мышцами, по-пацански красуясь перед понравившейся девчонкой.