— Что собираешься делать после выкупа?

Она едва открыла рот, чтобы ответить, когда коляска сильно вильнула в сторону, огибая компанию зазевавшихся горожан. Лошади заржали, кучер крепко выругался. На секунду показалось, что сейчас она вывалится из коляски и Мия прижала сундучок к груди так сильно, что золочёный уголок болезненно впился под рёбра. От столь резкого манёвра она слегка прикусила язык, но боли не почувствовала. Вместо этого у Мии закружилась голова, и ей показалось, что она стоит на краю утёса столь высокого, что его основание скрывается в застилающем землю тумане. И что-то неумолимо подталкивает к краю. Грудь словно перетянуло морскими канатами, не давая сделать и вздоха.

Она не имела ни малейшего представления, что будет делать дальше.

С самого детства она знала одну лишь Гильдию. Здесь была её семья, друзья, учителя и наставники. Все горести и радости, потери и успехи, победы и поражения, да вся её жизнь сосредотачивалась здесь. Конечно, рисковая и весьма опасная, но понятная и привычная жизнь. Ко всему, невозможно было не думать о том, какая горестная участь ждала бы Мию, не продай её мать в Гильдию. Ясно ведь, что шлюха, не сообразившая никак уберечься от нежеланного бремени, ничего другого предложить своей дочери, кроме как разделить её гнусное ремесло, не смогла бы. Но теперь осознание того, что придётся строить свою судьбу самостоятельно обрушилось на голову ушатом студёной воды.

Всё, чему её учили, направлено было лишь на одно — сделать из Мии искусную воровку. Она умела только красть, обманывать, вскрывать замки, прятаться, пробираться туда, где её не ждут, и находить то, что от неё прячут. А ещё притворяться, втираться в доверие, выведывать чужие тайны и секреты тем или иным образом. Вряд ли подобные навыки могли бы пригодиться в обычной жизни. А больше она ничего и не умела.

Тем временем коляска миновала Восточные ворота и теперь неспешно ехала по широкой аллее с высокими каштанами по бокам. От вида проплывавших мимо деревьев Мию замутило, живот сжало спазмом, и она еле-еле справилась с рвотными позывами, хоть почти ничего и не ела последние два дня. Наконец, найдя в себе силы, она едва слышно пробормотала:

— Я… я не знаю. Не думала ещё.

— Кудряшка, Гильдия не слишком заинтересована терять некоторых весьма ценных согильдийцев. Предположу, что, как только ты уплатишь выкуп, тебе будет сделано весьма заманчивое… предложение, и я настоятельно рекомендую тебе от него не отказываться.

— Но я буду свободной? — Мия резко повернулась к мастеру и сощурилась, словно в попытке высмотреть что-то в его невозмутимом лице.

— Конечно. И твоё положение в Гильдии существенно изменится, впрочем, как и твои заработки.

Мия опустила взгляд, сильнее сжала пальцы на сундучке и принялась внимательно рассматривать затейливую резьбу на его крышке. Не раз приходилось ей слышать матросские байки о том, как иногда в открытом море на самом горизонте появляется призрак роскошного корабля или острова с высокими горами, водопадами и цветущими деревьями. Но сколько не плыви к нему — никогда не доплывешь. Моряки называли это миражами, и теперь она понимала, что её домик у реки под цветущими яблонями всегда и был таким миражом. Нереальным и недостижимым. Она откинула голову назад, надеясь только, что это поможет прогнать выжигавшие глаза слёзы.

К счастью, именно в этот момент коляска подъехала к воротам замка мэтра Агиллана, как и в прошлый раз гвардейцы распахнули кованые створки, и колёса заскрипели по гравию. Ваган покосился на зажатый в руках Мии сундучок и негромко сказал:

— Горжусь тобой, Кудряшка.

В этот раз у замка их встретил не лакей, а сам достопочтенный мэтр, в своём белокипенном одеянии и с зажатым в руке посохом:

— Добро пожаловать, любезный господин Вагаллис, безмерно рад вас видеть! Мне доложили о вашем неожиданном прибытии, но, право слово, я не…

Как видно, только в этот миг мэтр Агиллан заметил, что любезный господин прибыл не один. Он сразу же замолчал, взгляд его заметался между Ваганом и Мией. Увидев стоявший на её коленях сундучок, мэтр закашлялся и схватился за грудь.

— Это… Это… — больше ничего мэтр выговорить не смог.

Ваган первым выбрался из коляски и помог Мие спуститься. Ладони её намокли и слегка подрагивали, и ей показалось, что сокровенный сундучок, к которому уже тянул трясущуюся от предвкушения руку чародей, сейчас из них выскользнет. В попытке успокоиться она глубоко вдохнула и потянулась сама открыть узорчатую крышку. В этот момент её прошибло холодом от мысли, что тот кривомордый урод умудрился-таки её перехитрить и стянутый артефакт окажется не тем, за которым посылал её достопочтенный мэтр. От этого ноги Мии едва не подкосились, и она с невероятным усилием откинула крышку, так, словно бы выточена та была из цельного мрамора.

Но она зря беспокоилась. От одного взгляда на лежавший на алом бархате предмет глаза мэтра округлились так сильно, что едва ли не выпали из глазниц, а челюсть неуклонно поползла вниз. Мия с облегчением выдохнула и ухмыльнулась своим мыслям. Ну и кто кого перехитрил?

Когда к мэтру наконец вернулось умение говорить, он откашлялся, огладил бороду и сжал висевший на шее округлый золотисто-медовый амулет, а потом слегка дребезжащим голосом сказал:

— Воистину Небесная Длань вела и защищала тебя, дитя моё, раз уж ты вернулась в святой день! Не могу даже вообразить, каких трудов тебе стоило раздобыть этот предмет! Мия в ответ только хмыкнула. И правда, не стоит достопочтенному мэтру воображать подобное, а то ещё удар хватит! В столь преклонном возрасте это не редкость. Она аккуратно захлопнула крышку ровно в тот момент, когда узловатые пальцы чародея почти коснулись артефакта, и сунула сундучок подмышку.

— Рада была вам услужить, достопочтенный мэтр. Каким образом мы могли бы обсудить вопрос моего вознаграждения?

Мэтр отдёрнул руку и снова принялся за свою бороду. Глаза его провожали закрытый уже сундучок с таким вниманием, будто он боялся, что если хоть на мгновение выпустит его из виду, тот испарится или рассыплется пеплом. Стоявший рядом с Мией Ваган чуть придвинулся к ней и ткнул пальцем под лопатку, как бы намекая, что она ведёт себя с непозволительной для её положения наглостью. В ответ Мия сделала шаг вперёд и добавила к своему вопросу милую, по её мнению, улыбку. Мэтр сдержанно кивнул в ответ и махнул рукой в сторону замка:

— Да-да, конечно. Не беспокойся, дитя моё, все наши договорённости будут соблюдены неукоснительно. Пройдёмте. Я сейчас же распоряжусь, чтобы тебе… — он осёкся, в глазах его будто блеснули искорки, и даже улыбнулся Мие. — Желаете быть первыми, кто лицезреет, на что способен этот резонатор?

— Достопочтенный мэтр, и для меня, и для моей спутницы сие будет великой честью, и я покорнейше благодарю вас за оказанную честь! — принялся рассыпаться в любезностях Ваган и даже поклонился, не преминув дёрнуть Мию за юбку.

Она помянула про себя дурным словом мастера с чародеем и склонилась в не слишком-то умелом реверансе.

— Пойдёмте же, пойдёмте, мои дорогие друзья! — воскликнул мэтр, и они направились в замок.

Пока они шли, мэтр с удивительной для его возраста сноровкой вился вокруг Мии, подобно престарелому мотыльку, пытался то и дело взять её под руку или же положить ладонь на талию, но она ловко уклонялась. Правда, его внимание сосредотачивалось не столько на ней, сколько на заветном сундучке. Как видно, он переживал за то, чтобы Мия ненароком его не выронила или ещё как не повредила артефакт. Глядя на это, Ваган слегка хмурился и капризно кривил губы. Конечно, если бы мастер знал, сколь причудливые формы может принять чародейское внимание, вряд ли бы он так завидовал Мие.

— Достопочтенный мэтр, — с не слишком удачно скрытым раздражением в голосе спросил Ваган, — быть может, вы могли бы поведать мне и моей спутнице, в чём именно заключается… ценность данного предмета? Раз уж…