Мия сразу же отпрянула, боясь, что её заметят, засунула огнёвку в сумку и опустилась на четвереньки. Подобравшись к самому краю, она осторожно посмотрела вниз. Выход из потайного хода оказался под самым потолком мрачной комнаты, как видно, служившей кому-то опочивальней. Окна закрывали деревянные ставни, по стенам из гладкого чёрного камня гуляли отблески от свечей в высоких бронзовых канделябрах, стоявших на застеленном коврами полу. У стены расположилось широкое ложе с пологом тёмно-винного цвета, в углу — камин с железной решёткой. Уж не в покоях ли этого мерзкого колдуна она оказалась? От одной этой мысли по телу прошёлся холодок и закололо ладони. Мия продолжила осматриваться, подмечая и щеколды на ставнях, и глубокое кресло рядом с небольшим столиком, на котором стоял графин и ваза с фруктами, и непонятные вещи на каминной полке, и…

Дыхание перехватило от одного взгляда на предмет, лежавший на изящной подставке рядом с кроватью. И без всякой бусины ясно, что это и есть искомый артефакт! На секунду тело захватила необычайная лёгкость, так, что едва ли не голова закружилась, — она у цели, она почти справилась! Осталось схватить его и убраться из этого жуткого места. Вот только действовать нужно как можно быстрее — ведь в любую минуту в комнату может вернуться её гадкий обитатель!

Мия легла, вытянула вниз руку и потрогала поверхность стены. Как назло, она оказалась гладкой, едва ли не отполированной, и спуститься по ней без так некстати утраченной «лапы» не представлялось возможным. Да и спрыгнуть не получится — приземлившись с такой высоты на каменный пол, она без сомнений переломает себе кости и раскроит череп. Взгляд упал на округлую деревянную балку, проходившую от стены к стене как раз немного ниже. Если по ней перебраться к противоположной стене и оттуда соскочить на кровать… Издали перина казалась мягкой. А потом ей понадобится не больше минуты, чтобы всё успеть. Не мешкая больше, Мия поправила сумку на плече, развернулась вперёд ногами и прыгнула.

Дальнейшее произошло в считанные мгновения, правда, Мия так и не поняла, что же именно. На балку-то она спрыгнула метко и удержала баланс, широко раскинув руки, успела сделать несколько широких шагов, но потом её нога соскользнула или зацепилась за что-то. Мия пошатнулась и замахала руками в тщетной попытке ухватиться за балку. Что-то с силой хлестнуло её по ногам, впилось в щиколотки, и она полетела вниз, навстречу устилавшему пол узорчатому ковру.

«Набрехал дядюшка Герин», — только и успело промелькнуть в голове.

Мия зажмурилась и приготовилась уже встретить смерть, когда её тряхнуло так сильно, что она прикусила язык, и слегка подбросило вверх. Колпак свалился с головы, высвобождая кудри, сумка соскользнула с плеча, кинжал выпал из-за голенища и со стуком отлетел куда-то. В ушах зашумело, а живот сжался спазмом, так что Мия едва не распрощалась с своим скромным обедом. Открыв наконец глаза, она обнаружила, что висит почти посередине комнаты вниз головой. Перевёрнутая обстановка раскачивалась перед ней, вызывая новые позывы тошноты.

— Да что это за дерьмо? — прошипела она и скосила взгляд на свои ноги.

Оказалось, что её щиколотки стягивало что-то наподобие верёвки, молочно-белой, светящейся и чуть поблёскивающей серебром. Она уходила вверх, где другим концом цеплялась за потолочную балку. Мия задёргала ногами, пытаясь ослабить петлю, но верёвка только сильнее сжала голени.

Кажется, только сейчас она осознала всю бедственность положения, в котором оказалась. Оттуда, где она висела, Мия не смогла бы ни до чего дотянуться, даже если бы попробовала раскачаться в путах. Её кинжал отлетел далеко, под изящный столик с гнутыми ножками, оставив её полностью безоружной. Конечно, она бы могла попробовать подтянуться к ногам и снять эту верёвку, но что-то ей подсказывало, что тогда и руки её окажутся в плену колдовской ловушки, а сама она — в положении гораздо более унизительном, чем сейчас. Мия вертела головой, пытаясь взглядом зацепиться хоть за что-то, в чём можно было найти надежду — но всё впустую. Глянув на треклятый артефакт, всё также лежавший на своём месте, она скривилась и застонала. В эту секунду она бы всё отдала за то, чтобы вернуться в гостиную мэтра Агиллана и отказаться от его поручения, сбежать из его замка и больше никогда, никогда в жизни не приближаться ни к одному из чародеев. Но нет, похоже, ей никак не выбраться из этой ловушки и не спастись, и никто не придёт на помощь, и ей остается только висеть здесь и ждать…

Горестные мысли прервал скрип открывающейся двери и послышались тяжёлые шаги, слегка приглушённые густым ворсом ковра. От этого звука липкие пальцы страха схватили Мию за живот и прошлись по спине. Уж лучше бы она сорвалась с башни или попала в ту ловушку в потайном ходе, да что угодно ещё, лишь бы не оказаться в лапах разгневанного колдуна. На секунду в сознании промелькнул образ пузырька с ядом — как назло надёжно спрятанном в одном из потайных кармашков в сапоге!

— Что, птичка, долеталась? — где-то позади раздался низкий с хрипотцой голос. — А ты подальше своих ныне покойных предшественников залетела, но в силки всё-таки угодила. И то славно — хоть не забрызгала содержимым своей черепушки этот прекрасный мибийский ковёр!

Мия задёргалась в своих путах, чтобы развернуться и увидеть вошедшего, но ей это не удалось. Она попыталась ответить, но страх накрепко сдавил горло, и вместо слов вырвалось одно невразумительное мычание.

— Ты что-то хочешь сказать? — теперь голос звучал прямо за спиной, хриплый и неприятный, он едва ли не царапал кожу. — Может, расскажешь, что ты забыла в моих покоях? А то зачастили в этот замок твои собратья, интересно узнать почему? Мне, конечно, льстит такое внимание со стороны вашей гильдии, но немного надоело трупы убирать.

— Мэтр Гиллеар, я полагаю? — только и смогла выговорить Мия.

— Значит, ты у нас птичка говорящая, да ещё и сообразительная? Но, как видно, не слишком, иначе сообразила бы держаться от этого замка подальше, — судя по звуку шагов и чуть стихшему голосу, чародей отошёл от неё к одной из стен.

Невозможность видеть то, что он делает, наполняла особым, ни с чем не сравнимым трепетом. Неприятный голос, хоть и звучал твёрдо, без старческого дребезжания, донельзя удачно вписался в образ мерзкого колдуна со скрюченными пальцами и жидкой седой бородой. И теперь сознание мутнело от пугающих картин того, что он может с ней сделать. В этой комнате или где-то ещё. Ей представлялись тёмные катакомбы под замком, цепи, кандалы и жуткие пыточные инструменты, вспышки пламени, разряды молний и вонь обугленной плоти. А ещё саркофаги из чёрного камня, из которых вылезали… Нет, лучше об этом не думать, чтобы совсем не сойти с ума. Мия тряхнула головой в попытке отогнать назойливые видения и попыталась сосредоточиться на реальности. Она могла ориентироваться лишь по звукам — шорохи и шелест ткани, тихий звон, плеск льющейся жидкости, стук стекла по дереву. Похоже, он налил себе бокал вина и расположился в кресле как раз напротив неё. Мия почти чувствовала на себе пристальный, изучающий взгляд, и от этого вдоль позвоночника побежали колючие мурашки.

— Могу ли я… — она запнулась, с трудом сглатывая горькую слюну. — Могу ли я узнать, что со мной теперь будет?

— А что же ты раньше об этом не подумала, моя дорогая незваная гостья? — говорил чародей неспешно и явно наслаждался своими словами и тем, какое действие они производят. — В соответствии с тарсийскими законами я обязан уведомить о твоём визите королевских дознавателей, а до их прибытия посадить тебя за решётку. Не беспокойся, строители этого замка позаботились об удобстве узников, подготовив для них замечательные камеры внизу, в катакомбах. Думаю, тебе там понравится — правда, вместо солнечного света и свежего воздуха доступ в те камеры имеют только крысы и пауки. Столичным законникам, знаешь ли, свойственна некая неторопливость — так что к их прибытию ты уже будешь слепой и полубезумной, а твои тощие ноги покроет короста из твоих же испражнений. А может, ты предпочтёшь, чтобы я отправил гонца в Портамер? Даже в эту глушь доходят слухи о том, как сильно тамошний градоначальник любит вашу гнусную шайку. Полагаю, он будет весьма рад и организует для тебя изысканный приём, который, если мне память не изменяет, закончится публичным четвертованием. Ну как, нравится ли тебе подобная перспектива?