Мия хихикнула, зажав рот ладонью. Престарелые мужчины, озабоченные тем, что тела их со временем утрачивают былую ретивость, и желающие продолжать вкушать плоды плотских наслаждений, составляли едва ли не бо́льшую часть клиентов Лаккии. Больше них было только женщин, желавших избавиться от непрошеных последствий употребления этих… плодов.

С наступлением темноты Мия приоткрыла оконную ставню в своей мансарде и вылезла на крышу. Кудри она спрятала под колпак, а на шею намотала тонкий шарф, которым при необходимости могла закрыть лицо, оставив лишь тонкую щёлочку для глаз. В серой рубахе и бриджах, с покрытой головой и спрятанным под тонкую вуаль шарфа лицом, она больше походила на тень или на призрака, чем на живого человека.

До особняка господина начальника королевской таможни она добиралась в основном по крышам, лишь кое-где ненадолго спускаясь на мостовую. В тёмное время суток городская стража хоть и патрулировала Нижний город без особого усердия, но всё-таки не стоило попадаться ей на глаза, особенно в таком виде. Но Мие это никаких неудобство не доставило: Портамер она знала прекрасно и могла легко пересечь город с одного конца до другого хоть по крышам, хоть через канализацию, да даже с закрытыми глазами и вниз головой. На месте она расположилась на крыше дома, рядом с большим баком для сбора дождевой воды, откуда открывался прекрасный обзор на особняк.

— Стрелу Алетины тебе в бок, Ваган, вся стража на месте! — разочарованно пробубнила она.

Охранники господина Баррала, преимущественно угрюмые мужики в кожаных бригантинах, с арбалетами в руках и саблями у пояса, неспешно прогуливались по освещенному масляными фонарями саду, окружавшему двухэтажный особняк, выстроенный по последнему слову архитектуры. На их одеждах не было ни гербов, ни цветных кокард, ни каких-либо других отличительных знаков — Баррал был хоть и весьма состоятельным, но не благородным господином и своего нынешнего поста достиг, скорее, вопреки собственному происхождению. Ещё двое стражников стояли, прижавшись спинами к ограде рядом с широкими коваными воротами, и, похоже, дремали, только это никак не облегчало задачу — если и пробираться на территорию особняка, то точно не через парадные ворота; гораздо проще было бы залезть на выщербленную стену Верхнего города, к которой так удачно прижимался особняк, и спрыгнуть с неё. Правда, тогда стражники в саду непременно заметили бы непрошенную ночную гостью, и хоть чарострелов в их руках и не было заметно, но арбалетного болта ей так-то тоже хватит.

— Ладно Ваган, подождем твоего «представления».

Сев поудобней и прислонившись спиной к нагретому за день баку, Мия достала из-за голенища сапога маленький кинжал и серебряную монетку и стала тренироваться, чтобы скоротать время. В левой руке крутила кинжал, иногда кладя его на палец и ловя баланс, иногда подкидывая в воздух, а правой — водила монетку между пальцами, стараясь после каждого круга делать это всё быстрее и быстрее. После нескольких таких кругов одновременно подкинула кинжал и монетку, ловко поймала их, сменив руки, и продолжила. Для воровки ловкость рук и быстрота пальцев — главная ценность и богатство, и, чтобы не потерять сноровку, она старалась тренироваться как можно чаще. Несколько увлёкшись, она едва не упустила тот момент, когда к воротам прискакал какой-то человек, сполз с лошади и принялся что-то объяснять стражникам, широко размахивая руками и то и дело указывая в сторону порта. Голос его до крыши не доносился, но по поведению было ясно, что он был чем-то сильно напуган. Озадаченные стражники у ворот немного помедлили, затем открыли створки, и человек из порта побежал к особняку.

— Так, это уже интересней, — сосредоточившись на том, что происходило около особняка, Мия поймала кинжал за рукоять, а вот монетка выскользнула из её пальцев, с тихим звоном покатилась вниз по крыше и чудом не упала, в последний момент прижатая ступнёй к черепице.

За застеклёнными окнами заметались дрожащие огоньки свечей, стражники растерянно заозирались, потом чей-то зычный голос крикнул: «В порт! Все в порт!». Из особняка выскочил в компании недавнего посыльного и сам господин Баррал, рослый лысый мужчина в домашнем халате, поверх которого он спешно пытался накинуть плащ. Один из стражников подвёл ему коня и помог забраться в седло, господин Баррал с посыльным галопом устремились к порту, а за ними припустили и все охранники.

— Святые сиськи Ии, да что там происходит? — вытянув шею, Мия всматривалась в тёмный горизонт в том месте, где находился порт, и ей даже показалось, что там были видны какие-то всполохи и слышался едва различимый шум — словно грохот далёкой грозы и чьи-то приглушённые крики.

Что бы там ни происходило, ей это шло на руку: сад опустел, и даже на стену лезть не пришлось — спустившись с крыши, она спокойно прошла в оставшиеся открытыми ворота, скользнула в тень душно пахнущих акаций и, цепляясь за рельефные выступы на торце особняка, поднялась к карнизу второго этажа, где, по её прикидкам, и должна была находиться её цель — кабинет господина Баррала. Продвигаясь по карнизу, она быстро заглядывала в окна — вот по коридору бегали перепуганные слуги, вот какая-то женщина на коленях истово молилась Длани, тут какие-то пустые комнаты, а вот и оно, да ещё и как удачно — господин главный таможенник впопыхах забыл закрыть окно и даже свечи на столе не погасил. Что ж, сам виноват, пусть теперь не жалуется. Скользнув в приоткрытое окно, Мия спрыгнула на лежавший на полу кабинета ковёр и быстро осмотрелась. Золото у таможенника, скорее всего, водилось, но едва ли хранилось в кабинете, а вот серебром, может, и получится разжиться. Замерев на мгновение, она прислушалась, но ничего, кроме стука её взбудораженного сердца, не услышала — никто не спешил к кабинету, никто не кричал «Ловите вора!» — её визит пока что оставался незамеченным. Веди Демития её руку, пусть так и останется!

Потребовалось не больше пары минут, чтобы доверху наполнить перекинутую через плечо сумку. С деревянного письменного стола, ножки которого украшала причудливая резьба, а столешницу обтягивало тёмное сукно, Мия смахнула инкрустированную лиловыми камнями серебряную табакерку, пару перстней с гербом королевской таможни, несколько закрытых шкатулок, в которых что-то мелодично позвякивало, и изящную позолоченную статуэтку. Покопавшись в ящиках стола, она вытащила кипу писем, перевязанных тонкой бечёвкой, и решила, что их тоже возьмёт, — а вдруг там какая ценная информация, которая пойдёт на пользу Гильдии, ну, или которую можно выгодно продать? Напоследок, во внезапном дерзком порыве густо полив чернилами стол господина главного таможенника, она выбралась из особняка тем же путем, что и пришла, затем вернулась на крышу соседнего дома и растянулась на черепице, приводя в порядок сбившееся дыхание. Она сделала всё быстро, чётко и профессионально — ну, кроме выходки с чернилами, но почему бы не позволить себе маленькую шалость?

Высоко над головой, на угольно-чёрном безоблачном небе, сияли звезды, переливаясь сотнями маленьких искорок. Мия не особо разбиралась в них, и из всех созвездий узнавала только Кошку и Посланника, поясом которому служили четыре яркие звезды, выстроившиеся в один ряд. Одна из этих звёзд вдруг замерцала, словно подмигивая ей, и Мия удовлетворенно рассмеялась. Она поводила ладонями по шершавой черепице, словно пытаясь нащупать на ней каждую трещинку и щербинку, потом стянула шарф с колпаком, взбила пальцами кудри и обняла себя за плечи. Лёгкий ночной ветерок, пахнувший только что распустившимися цветами и морской солью, чуть шевелил волосы и ласково, едва ощутимо гладил щёки.

Её вдруг охватила странная уверенность в том, что обязательно всё будет хорошо. Её не поймают стражники, не подвергнут пыткам и не казнят на площади под улюлюканье толпы. Она не сломает шею, сорвавшись с крыши, её не настигнет арбалетный болт или свинцовая пуля из чарострела, никакой злодеятель не подсыплет яд в её пиво и не выдаст королевским дознавателям. Когда-нибудь она раздобудет достаточно золота для выкупа из Гильдии, а потом заведёт себе маленький домик у реки под цветущими яблонями, лепестки с которых каждую весну будут засыпать двор бело-розовым снегом. Наслаждаясь мечтами о прекрасном, но пока не особо осуществимом будущем и этой тягучей ночной негой, можно было бы пролежать на этой крыше до самого утра, но пришлось напомнить себе, что её пребывание в кабинете господина начальника таможни в любой момент могло быть раскрыто, и лучше бы в этот момент ей быть подальше от особняка. С сожалением вернув на место шарф и колпак и бросив последний взгляд на продолжавшую подмигивать ей звезду, Мия осторожно поднялась, поправила сумку на плече и направилась к улице Аптекарей. В конце концов, ей и правда было чему радоваться! Охота оказалась вполне удачной, а завтра ей ещё и серебра за мибийца отсыпят!