Впрочем, помимо чисто физического или магического вреда маги Цитадели ещё могли насиловать мою психику. И постоянно это делали с момента, как я оказался во внутренней темнице.

— Ты понимаешь, что тебя за спиной оскорбляют эти жалкие людишки, мнящие себя правителями? — разливался какой-то мужчина, тоже из Совета.

Я уже сбился со счёта, сколько их там.

— И что?

— Это оскорбления!

Я их иногда реально не понимаю.

— Для разумных, что так упорно пытаются мне доказать превосходство магов над простыми смертными, вы демонстрируете удивительное внимание к произнесённым простыми смертными словам. Я начинаю думать, что уверенность напускная. Что? Если какой-нибудь крестьянин назовёт тебя плохим словом, ты спать не сможешь?

Какое мне дело до слов? Какая разница, что говорят крестьяне, рыцари, да даже короли? Если я возьму свою армию и пойду туда, куда захочу, все они будут вынуждены молча смотреть. Действие, оно имеет значение. Слова мало что значат. Даже слова правителей значат куда меньше, чем об этом думают люди, от политики далёкие. Сегодня правители могут обкладывать друг друга матами, а завтра, когда ситуация поменяется, вежливо общаться.

— Они должны знать своё место! У них должно быть чувство ранга!

Хмыкнул бы, да из-за физиологии выйдет просто тихий выход.

— Глупо. Вы ничего не понимаете в управлении людьми.

Удивительно, что их внутренняя кухня всё ещё никуда не просочилась. Видимо, покидать Цитадель разрешено только тем, кто умеет держать язык за зубами. Мой собеседник ещё что-то говорил, но он успел меня утомить ещё полчаса назад, так что я его игнорировал.

На какое-то время меня оставили в одиночестве, но ненадолго. Неужели боятся, что я как-то разберусь в работе всего этого массива артефактов и заклинаний? И чтобы у меня не было времени на размышления, постоянно кого-то присылают поболтать?

— Что видят мои старые глаза? Они всё же сумели тебя спеленать, лич.

На этот раз ко мне спустилась женщина в возрасте. В «обычной» одежде, а не в мантиях, как все её предшественники. Я промолчал, ожидая очередного выносящего мне мозг разговора.

— Твою темницу создавала я. Когда ко мне пришли и сказали, кого собираются ловить, я чуть не рассмеялась им в лицо. Ты произвёл впечатление разумного, способного выкрутиться из любой ситуации.

Забавно.

— Разочаровал?

— Нисколько. Наоборот, очень занятно наблюдать, как ты выводишь из себя моих коллег, одного за другим.

— Они кретины, — даю свою оценку.

Женщина улыбается.

— Мне порой тоже так кажется, но дело не в них, а в тебе. Это ты выворачиваешь привычные и давно подтверждённые истины наизнанку. Этим и бесишь.

Любопытно.

— Значит, я постепенно довожу лучших людей Цитадели до белого каления? Тогда прошу, продолжайте меня посещать. Если через пару недель вы всем составом свихнётесь, это будет лучшая победа.

Женщина удивилась, а затем рассмеялась кашляющим смехом. Похоже, здоровье её подводит.

— Меня зовут Агфас. Если ты не согласишься сотрудничать с Цитаделью, то в конце попадёшь именно в мои руки. Я могу уничтожить тебя, развоплотить саму твою суть. Филактерия вернёт пустую выпотрошенную душу. Пустую оболочку, лишённую разума.

Мило, угрозы. Если бы я хотел задержаться здесь подольше, то мог бы изобразить… Что-нибудь, чтобы потянуть время. Но на деле я хочу отсюда убраться. Принимать предложение Цитадели я не буду ни в каком виде. Они не идиоты, и, согласись я сотрудничать, сначала разрушат Союз до основания, а только потом выпустят меня отсюда. Поэтому никакого сотрудничества, мы идеологически не найдём точек соприкосновения. А значит, нет смысла рассиживать здесь. Либо Агфас права и может меня уничтожить. Либо права тысячелетняя эльфийка, уверенная, что убить меня можно только в три этапа, сначала уничтожив филактерию, затем, разорвав какой-нибудь гадостью мой разум, добить физическое тело. В ином случае у меня есть некислый шанс остаться призрачной душой, которую можно снова поднять. Развиваться придётся с нуля, но это не смерть.

— Тогда готов сэкономить вам время. Я не буду сотрудничать. Давай, старушка, покажи, на что способна.

Агфас нахмурилась.

— Не терпится умереть?

— Я не боялся смерти раньше, не боюсь и сейчас. И мы никогда не договоримся. Слишком разные взгляды на мир. Вы не сможете убедить меня в своей правоте. Я не смогу убедить вас в том, что вы кретины.

Женщина пристально на меня смотрела. Лицо сделала серьёзное, будто о чём-то сложном размышляет.

— Ты не боишься за себя, я поняла. А всё то, что ты создавал? Как оно без тебя?

Отрицательно качаю головой.

— Ничего там не случится, справятся.

Агфас покачала головой.

— Не могу понять, ты безумец или глупец?

— Ты убеждена, что можешь меня уничтожить. Я убеждён в обратном. Разговорами мы ничего не изменим.

Агфас сложила руки в замок.

— Тогда, возможно, мне стоит начать с твоей подружки?

Я даже сначала не понял, о ком она. А когда понял, то внутренне заржал. Это она Бию хочет пытать и этим напугать меня? Пытать менаса? Ну, удачи ей. Бия, конечно, имеет физическое тело, что не типично, но она остаётся отражением моей силы. Да я рад буду, потому что после уничтожения Бия материализуется снова, причём где-то рядом со мной. И если у неё получится меня освободить — я всей Цитадели устрою похохотать. В том, что здесь полно пригодных к поднятию трупов, не сомневаюсь.

— Начни. Заведу себе новую.

С минуту Агфас молчала, а затем признала:

— Мы пока не разобрались, как и зачем ты её создал. Но разберёмся, это вопрос времени.

Так они даже не осознали, что Бия — менас?

— Вы меня разочаровываете.

Агфас не поняла, чем, но уточнять не стала.

— Это на тебя не похоже. Обычно ты щепетилен, стараешься сохранять жизни своих людей.

— Всё верно. И всех, кого вы убили, вам припомнят. Не я, так другие. Но моя спутница — особое дело.

— Какое? — спросила Агфас.

Она реально напрямую спросила.

— Да, я как раз хотел раскрыть вам все свои тайны и секреты. Есть чем записать? А то там много, всего не запомнишь.

Женщина сделала вид, что ничего не произошло, и это не она сейчас выглядела глупо.

— Я вам ничего не скажу. Идите, перечитывайте старые фолианты в надежде найти зацепку и понять, что я такое сотворил. В очередной раз. Я же у вас не спрашиваю, почему вы скопировали мушкетёров, но не скопировали, например, моих рыцарей смерти. И не спрашиваю, почему ваши мушкеты такие убогие, могли бы и получше собрать.

С десяток секунд моя собеседница молчала, а затем ответила:

— С такой конструкцией справляются скелеты. То, что сделал ты, для них сложно.

— У вас ещё и скелеты убогие?

— Это ненадолго. Скоро твои шахты станут нашими, да и твоё оружие тоже.

Качаю головой.

— Оптимистично. Оставь меня, разговор мне наскучил.

Женщина не ушла сразу, ещё задавала вопросы, требовала ответов. Но я молчал, погрузившись в себя. Звучит красиво, на самом деле просто начал игнорировать Агфас. Я раз за разом обращался к своей силе, и что логично, чувствовал отклик. Всё, что по факту смогли сделать маги цитадели — сузить моё восприятие до минимума. Точно в цифрах не скажу, но раньше я мог ощутить труп за несколько сотен метров. Просто ощутить, для каких-либо надо подойти хотя бы метров на тридцать. Сейчас внешнее восприятие как отрезало. Меня будто посадили в пустоту. Только сейчас понял, что раньше я ещё ощущал потоки магии. Потоки — неправильное слово. Волны, течения, зыбкая рябь реальности, подобное лёгкому дуновению ветра, способному разве что волосы пошевелить, но не сможет даже согнать опавший лист со своего места. Раньше я постоянно что-то такое ощущал, но не мог разобрать. И только познав полную изоляцию, понял, что чувствовал. Спасибо им за это новое открытие. Пока не знаю, что оно мне даст, но точно будет полезно.

Несмотря на вакуум вокруг, сам я магии не лишился. Моя энергия оказалась подавлена, зажата тисками, но никуда не делась. А раз она есть, я могу пробовать ей манипулировать. Пока мои трепыхания никакого выхлопа не дали, но я терпеливый и целеустремлённый.