Время подходило к первому завтраку, а мне надлежало ещё сменить платье.

— На стол его сиятельства подают изысканные кушанья, не сравнить с тем, чем кормят слуг, — произнесла я, с тонким намёком, что разносчику вскоре следует приступить к своим обязанностям.

Ждан одарил меня выразительно непонимающим взглядом, который как бы говорил: «ясное дело, господская кухня, на то и господская». Я почувствовала себя глуповато.

— Интересно, чем Драгомира удивит сегодня? Пойду переодену сюрко, моё замаралось, — сказала я, делая попытку подняться.

Ждан вскочил с неожиданной прыткостью и галантно протянул мне руку, которой я воспользовалась.

— Мне тоже пора, дама Фотиния, ой, Фотиния.

Лицо Ждана озарила странноватая улыбка. Он в третий раз поклонился мне и поспешил за ворота.

Что ж, сделалось немного легче. Сегодня я частично загладила свою вину перед мистером Нелюдимым.

Отряхнув нижнюю часть платья, я двинулась к замку, но мысли мои были намного дальше – я уже видела себя, подбирающуюся к пещерам. Погружённая в надежды, не заметила подоспевшего Филиса, который довольно грубо схватил меня руку выше локтя и развернул к себе.

— Так, значит? Значит Ждан? Его предпочла?

Одна моя знакомая как-то сказала, будто парни слетаются на меня как мухи на мёд. Я посчитала это явным преувеличением, но мне было приятно.

— В чём дело, Филис? Ты что, напился?

От него несло спиртным. Уж не знаю, что они там пьют – пиво, самогон, бражку или ещё что, но от Филиса разило.

— Я – мужчина и могу пить ржанку, как и другие, — выпалил конюх.

Он был весьма неопрятен и не сказать, что – дюже красив, но порывистая, бесподобная юношеская пылкость, несомненно, привлекала. Понятно, почему за ним бегали служки. На секунду мне отчаянно захотелось этой романтической пылкости, страстного порыва почувствовать себя желанной как героини книжных романов. Филис – всего лишь мальчишка, но в этом-то и была вся соль. С возрастом мужчины лишаются, того чудного юношеского порыва, которым некоторые из них наделены в ранние годы. Будь я в своём мире, наверно, всё было бы иначе, но здесь и сейчас… Я позволила себе слабость. Схватила его за плечо свободной рукой и припала к губам. Филис оторопел. Он явно не знал как реагировать. Несмотря на всю его горячность опыта с девушками у парня видно не было. Но он спело сориентировался – обнял меня за талию и неуклюже ответил на поцелуй.

— Филис! Живо в конюшню! — Раздался громогласный возглас старшего конюха.

Однако мальчишка и не думал повиноваться.

— Кажется, тебе пора, Филис, — прошептала я ему на ухо.

— Пусть плешивый хоть охрипнет, ни за что не отпущу тебя.

Я улыбнулась, порция романтической пылкости получена, теперь – здравый смысл.

— У нас ещё будет время, Филис, лучше не зли его. Он как что, тут же бежит плакаться лорду.

Филис одарил меня ещё одним (уже чуть более умелым) поцелуем и нехотя разжал объятия. Он напомнил мне молодого попугайчика, который хотел залезть на самку, но не знал с какой стороны подступиться.

Пока я добиралась до ворот замка до меня донеслись невнятные обрывки ругательств Часлапа Плешивого. Два слова я расслышала особенно разборчиво – это «блудница» и «бесприданница».

Малуша сидела в моей комнате.

— Вы всё это время были со Жданом? О чём вы говорили? — Набросилась на меня с расспросами лисичка.

— О зверях и птицах, — ответила я.

Малуша была явно разочарована.

Я переоделась в бесформенное серо-голубое сюрко и Вторуша проводил меня к хозяйскому столу. По пути не проронил ни слова. Тем лучше. Он мне не нравился и болтать с ним не тянуло.

Как и вчера за столом сидели лорд и кастелян. Я поклонилась, обменялась словами любезности и присела на отведённое мне место.

Лорд Брэнот пребывал в добром расположении духа.

— У нас сегодня дичь, дама Фотиния, но, если желаете, вам приготовят овощи, — обратился он ко мне.

Надо же. Сама любезность! Что же сегодня такого случилось? Избавился от запора или оприходовал эту свою Милену?

— Нет-нет, лорд Макотский, не стоит из-за меня утруждать себя.

Буду дичь. Надо набраться сил перед предстоящим побегом. Чипсов и мармелада у меня больше не было.

— Как пожелаете, — осклабился Брэнот своей мерзопакостной улыбкой. – Я слышал о вашем утреннем заступничестве. Ждан – славный парень, а вы проявили храбрость и великодушие подобно благородному мужу.

Отлично, сравнил меня с мужиком. Что ж в этом патриархальном мире, такое сравнение – комплимент. Я поблагодарила его, выдавив гримасу признательности. Появился Ждан с блюдами и когда он устанавливал передо мной приборы, то делал это как-то по-особенному трепетно, а напоследок – одарил меня таким влюблённым взглядом, что мне сделалось немного не по себе. Этот взгляд не укрылся и от Брэнота, и от его кастеляна.

— Вы с завидной быстротой располагаете к себе мужчин, дама Фотиния, — произнёс рыцарь, в его голосе сквозила нотка неодобрения.

Я решила принять вызов.

— А вы что-то имеете против?

Брэнот на секунду растерялся.

— Если это влечение обоюдно, я буду только рад, — отозвался он.

Тут в разговор вклинился Дарек, пёс его подери.

— А что насчёт молодого Филиса? Часлап жалуется, что с вашим появлением конюх начал отлынивать, а дармоедов, дама Фотиния, изТьери не держат.

Этот сморщенный флюгель намекал на то, что я живу на чужих харчах и не приношу никакую пользу.

— Я – учёный. Если лорд Макотский найдёт подобающее применение моим талантам, буду рада их обнаружить.

Брэнот своевременно решил пресечь словесную перепалку между мной и своим кастеляном.

— Я обсужу этот вопрос с дамой Фотинией завтра утром. А теперь – время молитвы.

После приёма пищи я решила поспать. Кто знает, когда после этого мне удастся выспаться, если я всё же сбегу? Малуше велела разбудить меня ко второй трапезе.

Когда проснулась, лисичка доложила, что меня спрашивали Ждан и Филис. Она была заинтригована и ожидала новых сплетен, однако я её разочаровала, сославшись на то, что в деталях опишу всё завтра. Интересно, что на ужин? Может тот бедный карп, которому утром перепала от меня мармеладинка? Я вошла в залу. Из-за того, что горело в половину меньше факелов чем обычно, царил полумрак. За столом сидел один Дарек, лорда отчего-то не было. Я пошла к своему месту, мои шаги отдавали гулким эхом.

Несмотря на отсутствие хозяина, кастелян распорядился о том, чтобы внесли пищу. Ждан на меня почти не смотрел и выглядел более чем смущённо. Я не понимала в чём дело. Перед Дареком поставили роскошное блюдо с жаренной птицей, а передо мной… склизкую кашицу. Как ту, что подают слугам. Мстительный паршивец кастелян решил унизить меня! Я многозначительно посмотрела на пустующее место лорда.

— Его сиятельство Лорд Макотский, Первый рыцарь Ордена Чести, бич всех ведьм сейчас улаживает вопросы помолвки с прелестной леди Миленой изКляри. Не могу назвать ни одну столь же юную и благородную девицу, которая бы могла составить достойную пару моему господину.

Старый олух, неужто ты хоть минуту вообразил, что я имею виды на Брэнота?

— Полностью согласна. Лорд Макотский, единственный сын достопочтенного Винсента изТьери, нельзя позволить, чтобы его род угас.

Я сделала ударение на слове «единственный» и краем глаза заметила, как побелели фаланги пальцев правой руки кастеляна, той, которой он сжимал рукоять кухонного ножа. Что, байстрюк, неприятно?

Дарек перегнулся через стол и прошипел мне вполголоса:

— Может вам и удалось заморочить голову Брэноту, но я вижу, что вы за птица. На вас он не польститься, поверьте.

Ха! Он назвал своего господина просто Брэнотом. Выражение панибратства или неуважения? Да ещё посмел так разговаривать с его гостьей! Посмел оказать ей неуважение, поставив перед ней миску с кашей, больше напоминающей куриный помёт, нежели что-то съестное! Но нет. Сцен не будет. Я не дам тебе повода Дарек Байстрюк, помощник травника!