В укромных темных гостиных их особняка, часто собирались компании верных друзей. Лет с двенадцати, отец позволял Киру присутствовать на этих встречах.

Он хлопал его тогда по плечу, и говорил, что Кир «верный человек и на него можно рассчитывать», тот тогда очень этим гордился.

Друзья отца — все важные, богатые и не обделенные властью люди, любили рассуждать о судьбе Империи. Кир впитывал эти разговоры, подслушанные у людей, бывших во хмелю и долгое время в них верил.

Сейчас, став взрослым человеком, Кир удивлялся тому, почему его отец с такими взглядами и с прошлым, тащившимся за ним после деда, выступившего против дракона-императора, когда тот впал в неистовство, отказался от предложения генерала Хайро присоединиться к нему.

Если бы отец поддержал мятеж, то и жизнь Кира сложилась бы иначе. В то время он едва ли умел мыслить сам и во всем доверял отцу. Встань отец на сторону мятежников, и Кир последовал бы за ним без промедления.

Когда генерал Хайро убил генерала Эрато и всех его офицеров, Кир в пятнадцать лет, по случайности оказался единственным, кто мог встать во главе целого войска. Незадолго до этого пришел приказ, как можно быстрее перебросить людей к Багровому ущелью. Они должны были перекрыть его, и не дать пройти по нему приближавшейся армии мятежников, которую вел один из сыновей генерала Хайро.

Когда на утро после резни, Кир вернулся в лагерь, то понял, что солдаты не собираются его слушаться. Они только потешались над перепуганным мальчишкой и саботировали его приказы. Среди них было и несколько заводил, убеждавших остальных присоединиться к мятежным войскам, а Кира посадить на кол.

Он отправил первым делом ферата к генералу Аркатау, чья армия стояла ближе всех, и попросил его о помощи. Ответ пришел очень скоро. Генерал с искренним сожалением сообщил, что никак не может ему посодействовать, и даже послать к нему кого-то из своих офицеров, чтобы тот принял на себя командование. Все офицеры оказались нужны ему самому.

Он сообщил, что Киру надо взять командование на себя, ведь по уставу власть и ответственность переходит к нему, как к единственному выжившему офицеру. Кир считался офицером, хотя в его задачи и входило лишь подносить чаши во время собраний и чистить сапоги генералу Эрато.

Теперь, он должен был перебросить войско к нужному времени к ущелью, иначе, вся стратегия пошла бы прахом. Его обвинили бы в неисполнении приказа, и казнили, а его бедная матушка осталась бы совсем одна, без мужа, сына, сбережений, опозоренная и несчастная.

Тьма и костяной кинжал

Кир помнил, как стоял потерянный и бледный перед сотнями уставших, напуганных, озлобленных людей. От него зависел исход подавления мятежа — так ему тогда казалось, а он ничего не мог сделать.

Один из заводил — грязный, всклокоченный солдат, размером с медведя, выдернул из земли шест, на котором держался шатер, и, подняв его к небу, предложил насадить на него Кира, а затем отправиться в путь, но не к Багровому ущелью, а в сторону мятежных войск, чтобы присоединиться к ним.

В это время на уступ Зуба мертвеца — торчащей из земли уродливой, кривой скалы, опустился Арай. Он был тогда лишь недавно оперившимся, любопытным птенцом и с интересом крутил головой, разглядывая собравшихся возле скалы людей.

Кир бросил на него полный отчаяния взгляд. Сжал руку в кулак. На его указательном пальце был перстень, дававший власть над Арайем. Он попытался призвать его, но у него ничего не получилось. Рух только пучил на него глаза со скалы, и чистил у себя под хвостом перья.

Заводила продолжал размахивая колом, подстрекать остальных, и из толпы уже раздавались поддерживавшие выкрики. Кир понял, что дела его плохи.

Указав, пальцем, на котором был перстень, на заводилу, Кир во всеуслышание произнес:

— За измену дракону-императору ты будешь казнен! Я сам исполню приговор!

Все также тыча в солдата пальцем, он положил вторую руку на гарду, висевшего на поясе меча. Он пытался колдовать, но был так напуган, что не смог бы заставить воспарить и иглу, не то, что меч.

Размахивая колом, солдат шел к нему. За ним тащилось не меньше полудюжины подпевал, согласных с ним и готовых помогать.

Его взгляд Кир никогда не забудет. Это были пустые глаза зверя, уверенного, что ему все дозволено. Он собирался убить Кира и сделать это самым мучительным и позорным способом.

Кто-то кричал и поддерживал его, но нашлись и те, кто был против. В толпе сверкнуло оружие, почти завязался бой, но Кира это уже не спасало.

Его руки потели, а губы тряслись, он никак не мог призвать колдовство.

Между ними было не больше десяти шагов, когда раздался пронзительный крик, и черной тенью с неба упал Арай. Он обрушился на заводилу, и тот едва успел вскрикнуть и позвать матушку, как в его плоть вонзились когти, а длинный клюв, подобно двум острым лезвием, срезал голову с плеч.

Махнув крыльями, Арай взмыл в воздух, чтобы спустя мгновение опуститься за спиной Кира, и обнять его исполинскими крыльями.

Казалось, что все замерло. Солдаты прекратили драться и смотрели теперь на них.

Оторванная голова, с застывшими звериными глазами, упала к ногам Кира. Арай довольно заскрежетал. Он потянулся к Киру и тот повернулся к нему. Они были так близко, что со стороны казалось, что его губы целуют окровавленный клюв.

Позже всех поддержавших мятеж отправили на трибунал, а остальные солдаты были уверены, что это Кир специально все так хитро подстроил, и дотянул до последнего мгновения, чтобы выявить и наказать всех предателей.

Кир сумел перекинуть войска к нужному времени к Багряному ущелью и сдержать мятежников.

После того, как генерал Хайро убил его отца, после всех зверств, которые творили его сыновья, и того, что они сделали с Еленой, Кир и помыслить не мог о том, чтобы перейти на их сторону. Так и вышло, что он сражался за дракона-императора, хотя в глубине сердца и презирал его.

Теперь, годы спустя, Кир на многое смотрел по другому.

Андроник Великий был золотым щитом, прикрывавшим Визерию. В течение столетий другие государства боялись даже приближаться к их берегам, зная, что тогда на них обрушится ярость дракона.

Если дракона нет, или он «сломан», то Визерию больше ничто не прикрывает. Хорошо, что андалурцы пока об этом не знали. Они поверили в иллюзию, и, оставалось только надеяться, что этого обмана хватит надолго.

В купальню пришла компания молодых и шумных служителей, и Кир решил, что ему пора возвращаться к себе. Пальцы на руках и ногах давно уже сморщились от воды.

Надев чистые одежды, и накинув на плечи плащ, он шел открытыми галереями к своим покоям. Ветер холодил влажные после купания волосы.

Оставалась еще одна вещь не дававшая ему покоя.

Кто-то пробрался в его запертую на ключ опочивальню, оставил книгу с вложенным в нее письмом, и заботливо зажег свечу. Это значило, что у генерала Тару, руководившего Тайной стражей, были свои люди везде.

Даже на Лунном острове среди служителей.

Засыпая, Кир смотрел на звезды, и сияющую бледную луну. Ему снился очень странный сон: будто из Андалур в Визерию приехали разные ученые люди и принялись строить у них дороги из литых металлических спиц, железные корабли и летающие по небесам штуки, напоминавшие надутые пузыри.

Кир и дальше бы с радостью глядел этот сон, но его разбудил стук в дверь.

Мгновение он лежал в постели с распахнутыми глазами, вглядываясь во тьму. За окном еще висела луна, но, кто-то стучал так отчаянно, будто случился пожар и именно Кир должен был его потушить.

Вскочив с постели, он наскоро оделся и накинул на плечи плащ. Распахнув двери, он увидел брата Сильвия. Грудь юноши тяжело вздымалась, а всегда аккуратно убранные волосы, разметались по плечам.

— Генерал…

— Что случилось⁈

— Его величество… Он ведет себя… не так, как всегда… Брат Фрол велел вас привести.

— Ну так идемте скорей!